Пока не поздно - Виктор Александрович Беляков
А часто ли вы как врач встречаете у родителей это желание и стремление?
— К сожалению, нет. И проистекает это оттого, что родители считают своего ребенка самым умным, самым замечательным, исключительным, единственно правым во всем. Ну а педагогов, врачей, работников милиции — людьми, которые, не сумев разобраться в их детище, всячески «придираются» и притесняют его. О каком же взаимопонимании может идти речь? О каком едином подходе всех взрослых к воспитанию ребенка?
— Ну и, кроме того, не секрет, что некоторые родители, подобно Галине Сергеевне, просто пугаются при слове «психиатр».
— Абсолютно верно. И в этом сказывается медицинская безграмотность родителей. Мама боится обследовать ребенка. В чем причина? «А вдруг его поставят на учет?» Не волнуйтесь. Если ваш сын здоров — не поставят. А если болен — будут лечить. Иногда родители, «опасаясь» врача, губят здоровье собственного ребенка. Но чаще всего (и пусть родители успокоятся!) их ребенок оказывается здоров. Психически здоров. Но не нравственно.
— И об этой «болезни» тоже можно поговорить с врачом?
— Можно. Ведь виновником «заболевания» зачастую бывает не только сам ребенок, но и родители, и школьные педагоги, словом, все взрослые, которые окружают, а следовательно, и воспитывают малыша. В чем же их вина? Чаще всего в семье и в школе над так называемым трудным мальчиком, вроде нашего знакомого Мити, установлен неусыпный контроль. Мама, Галина Сергеевна, дома из последних сил усаживает его за учебники. Учителя на уроках удесятеренными усилиями стараются удержать мальчика за партой. Но контроль-то этот — формальный. Формальный потому, что и мама, и учитель исходят из того, что все дети должны делать так. Но не из того — может ли и хочет ли это делать Митя. И если, допустим, прилежно сидеть на уроке он просто не хочет, то случается, что справиться со школьной программой Митя не может.
— Не может или не хочет? А это можно определить?
— Ну, для этого существует медико-педагогическая комиссия, которая помогает учителям, да и родителям разобраться в способностях и возможностях ребенка. Понять, не предъявляем ли мы к нему слишком завышенные требования. Случается, что мальчик просто ленив и упрям, дерзок, — тут нужны твердые воспитательные меры. А бывает, что ребенку просто не по силам учиться в обычной школе…
— И что же тогда? Какой выход можно предложить родителям и учителям?
— Ну, во-первых, наверное, надо отдельно заниматься с мальчиком в классе, после уроков. А дома маме необходимо помогать сыну приготовить домашнее задание. Узнать, понять, в чем же его затруднения, не запускать учебный курс. Очень важно постоянно держать связь с учителями, знать, как сын написал вчера контрольную, как сегодня ответил урок.
— И если все-таки ребенок не может учиться в обычной школе, направить его во вспомогательную? Но…
— Вот именно «но». С этого «но» родители и начинают свои разговоры, а то и открытую борьбу со вспомогательной школой. Да, разумеется, многие родители мечтают о прямом и ясном пути для своих детей — школа с математическим или языковым уклоном, институт, аспирантура. Но, к сожалению, жизнь распоряжается по-своему. И случается, что именно эта школа, я назвал бы ее — с трудовым уклоном, выведет «трудного» сегодня мальчишку. Хорошо бы, чтобы родители побольше узнали о таких школах.
Хорошо бы. Так давайте это и сделаем. Отправимся в одну из вспомогательных школ.
Сережа полюбил школу…Солнце сверкало в ярком витраже, на окне разместились веселые картинки.
— Пусть дети радуются, — улыбнулся директор школы Рудольф Александрович Морозов.
И позже, когда мы знакомились с классами, мастерскими, залами, мне не раз вспоминались слова педагога Сухомлинского о школе радости, которой должна стать каждая наша школа.
В этой школе было все как в обычной — ребячий неумолчный гомон, веселые трели звонков, дневники, оценки. Только… Возможно, здесь больше печальных детских глаз. Ведь эта школа — вспомогательная, и приходят сюда ребятишки с нелегкой судьбой, уже многое повидав за свою такую еще короткую жизнь.
— Да, к нам порой приходят дети, отчаявшиеся после двоек и упреков учителей, — рассказывает Рудольф Александрович.
Во вспомогательную школу поступают дети с 7 до 9 лет. Специальная медико-педагогическая комиссия, в которую входят учителя школы, логопед, психиатр, внимательно обследует ребенка. Если малыш состоял на учете у психиатра и какие-либо отклонения от нормального уровня развития замечаются уже в детском саду, то его сразу же определяют во вспомогательную школу. Бывает, что ребенок идет в обычную школу, но уже в первом-втором классах явно отстает в учебе от своих сверстников, не справляется с программой. В этом случае комиссия решает, где лучше учиться ребенку. Причем путем опросов, тестирования, бесед определяется, не может школьник осилить программу или он просто не хочет учиться, ленится, а по способностям не уступает своим ровесникам.
Итак, комиссия рекомендует родителям перевести сына или дочку во вспомогательную школу. Что греха таить, для большинства родителей это, конечно, трагедия! Действительно, может ли быть горе сильнее для отца с матерью, чем болезнь ребенка. Встают страшные вопросы: получит ли он образование, овладеет ли профессией, сможет ли в будущем работать?! Сложные проблемы, серьезные вопросы. Как их разрешить? И многие родители почему-то думают, что все они сами собой отпадут, если ребенок останется в обычной школе. Но так ли это? Ученик, привыкший получать одни двойки и редкие тройки, теряет последнюю веру в себя. Такому парнишке и на отрядном сборе стихотворение прочесть не доверят. Да и что в классе ни сломается, разобьется, испачкается — сразу подозрение на него. Вот он и старается утвердить себя по-своему — хулиганит, прогуливает: мол, вот я какой, никого не боюсь, никаких законов для меня нет. И дело заходит все дальше и дальше.
…В характеристике на третьеклассника Сережу С. классная руководительница написала: «нуждается в изоляции от одноклассников», «социально
