Газета Завтра Газета - Газета Завтра 474 (52 2002)
— Вроде держишься без оглядки.
Сообразительность пацана Митю не удивила. Дети канализации, беспризорники, городские ошметки рано взрослели, и также быстро превращались в маленьких, тихих старичков-недоумков. До зрелого возраста, до четырнадцати, пятнадцати лет редко кто доживал.
На то, чтобы добраться до Самотеки, ушло полдня. Ваня Крюк не соврал, вел Митю такими путями, где черт голову сломит. Так называемая полоса отчуждения начиналась сразу за сверкающими фасадами жилых проспектов и была заполнена всевозможными свалками, пустырями, развалинами и кое-где пересекалась бурлящими сточными водами, подобными разливам рек. То был как бы город в городе, миротворцы без особой нужды сюда не заглядывали, опасаясь ядовитых испарений, радиации и банд отщепенцев, которые хозяйничали на этой территории наравне со стаями одичавших собак и крысами-мутантами, обладающими такими зубами, что запросто перекусывали стальные тросы. Раз или два в месяц на задах города проводили общую дезинфекцию, пускали в стоки ртутную массу, а также под давлением закачивали мертвящие смеси типа "Циклон-2" и "Бикозин-П", но практически безрезультатно. Одичавшее зверье давно адаптировалось к любой отраве, а отщепенцы на время дезинфекции прятались в подземных катакомбах, где вообще становились недосягаемыми и не поддавались никакому учету. К слову сказать, именно они, отщепенцы, составляли главную головную боль городских властей. Доподлинно при них было известно лишь то, что это маргинальное новообразование, подобное социальному нарыву, сформировалось из пролетарских слоев, но подпитывалось отчасти технической интеллигенцией, не вписавшейся в рыночный рай. Считалось, что отщепенцы не представляют реальной угрозы городу в силу своей малочисленности и неорганизованности, но, возможно, это было не так. Время от времени из этой клоаки поступали тревожные сигналы, пугающие верноподданных горожан. К примеру, недавно по государственному каналу показали двух отщепенцев, мужчину и женщину, отловленных на полосе отчуждения. По внешнему виду — обыкновенные дикари, обросшие волосами, с едва прикрытыми срамными местами, которые не отвечали ни на какие вопросы ведущих, а лишь забавно кланялись да крестились, но когда к ним попробовали (на глазах у телезрителей) применить гуманитарные средства воздействия — иглу и ток — оказалось, что они невосприимчивы ни к тому, ни к другому. То есть подключенные к шоковому агрегату "Эллада" (гарантированная эффективность — 100%) оттряслись и трепыхались, но как-то по-лягушечьи, без всякого просветления. Затем, когда им вкололи по слоновой дозе препарата "Нирванна", они вместо того, чтобы, как все разумные твари, заняться совокуплением, начали зевать, опять же смешно креститься и, наконец, рухнули в глубокий обморок, из-за чего пришлось прекратить прямую трансляцию.
Что за существа? Чего от них ожидать? Ответа на эти вопросы не было даже у виднейших биологов.
На столе у мэра Марка Губельмана лежал проект затопления всех станций метро за пределами столичного кольца, что, по аргументации авторов проекта (шанхайская группа реформаторов), кардинально решит вопрос, во всяком случае выдавит отщепенцев на дальние окраины, где можно будет, без урона для фешенебельных районов проживания иностранцев, дожечь их напалмом. Проект одобрили в штабе миротворцев, но у самого Губельмана были кое-какие сомнения. Станции метро, как и вся территория Москвы, были проданы и перепроданы по нескольку раз, и водное отчуждение окраин могло привести к судебным тяжбам, чреватым непредсказуемыми последствиями для него лично.
Митю с его юным проводником группа отщепенцев окружила на одном из пустырей, заваленном горами зловонных мешков с какой-то органикой. Человек шесть выскочили из развалин и в мгновение ока взяли их в плотное кольцо. Нападавшие представляли собой живописное зрелище: оборванные, исхудавшие, многие с ярко-красными пятнами проказы на бледных, синюшных лицах, все неопределенного пола и возраста, но передвигавшиеся быстро, слаженно и явно вменяемые. Это поразило Митю больше всего. Как любой горожанин, он много чего слышал про отщепенцев. Но столкнулся с ними впервые. Он не испугался, был уверен в себе, но внутренний голос подсказывал, что ссориться с ними не стоит, хотя бы по той причине, что он у них в гостях.
Предводитель группы, косматый, с пергаментным лицом, но с лукавыми, иссиня-черными глазками, ткнул его в грудь тонкой железной пикой.
— Лазутчик? Шакал? Мародер? Говори.
— Странник, — ответил Митя. — Иду по своим делам на Самотеку. Никого не трогаю.
— Почему прячешься?
— Я такой же отверженный, как и вы.
— Что надо на Самотеке?
Митя промедлил мгновение. У отщепенца в глазах нет и намека на дурь, и дикция совершенно отчетливая, как у непогруженного.
— Деверя ищу, — его слова произвели среди отщепенцев сотрясение, они все разом сдвинулись ближе. Пацаненок Ваня Крюк заполошливо забулькал.
— Не трогайте его, он не врет. Он с поезда, у него доллары есть, — в подтверждение выудил из-за щеки мокрую заветную бумажку.
Предводитель поднял пику к Митиной шее.
— Зачем тебе Деверь?
— Послание имею.
— От кого?
Опять Митя колебался недолго.
— Из дальних краев. От Марфы-кудесницы. Слыхал про такую?
По группе отщепенцев пробежал легкий общий вздох, словно перед нырком в глубину. В глазах предводителя появилось странное выражение, недоверчивость, смешанная с надеждой.
— Раздевайся, — приказ он.
Митя подчинился. Медленно снял куртку, рубашку, полотняные брюки со штопкой на коленях (новая одежда на россиянине автоматически вызывает подозрение), размотал и аккуратно сложил пояс, спустил трусики из ситчика, остался, в чем мать родила. Отщепенцы в десять рук его ощупали, обстукали, нырнув во все дырки. Митя зябко поеживался. Такой вроде бы поверхностный обыск, конечно, имел смысл. Даже если бы Митю подзарядили умельцы из миротвореческих лабораторий, все равно где-нибудь на коже или (что чаще всего) на черепушке обнаружилось входное отверстие. Из карманов брезентухи отщепенцы высыпали на землю содержимое: сигареты, зажигалку, упаковки питательных таблеток, складной нож с десятком приспособлений, включая миниатюрный миноискатель, а также деньги в мелких купюрах — доллары, рубли, монгольские тугрики, иены, евро... Предводитель собрал деньги в горсть.
— Зачем столько разных?
— Для отвода глаз, — сказал Митя. Нехорошо кривясь, тот поднял кожаный пояс, бегло прощупал. Митя ожидал, что потребует вскрыть, но предводитель, покачав головой, вернул пояс.
— Одевайся.
Митя оделся. Поведение отщепенцев его озадачило. Никто не польстился ни на деньги, ни на что другое. Это вступало в противоречие с расхожими представлениями о маргиналах. Чувствовалось, все они слепо подчиняются воле главаря, что могло свидетельствовать о наличии коллективного разума. Митя покосился на пацаненка, тот грезил наяву, следя, как богатство исчезает обратно в карманах. Счастливо открытый рот, побледневшие от алчности детские глазенки.
— До Деверя трудно добраться, — сказал предводитель, понизив голос, хотя, казалось бы, кто мог подслушивать на зачумленном пустыре. Пятеро других отщепенцев синхронно зажали мохнатые уши ладонями, пацаненок Крюк что-то тихонько пискнул, как в первый раз, когда услышал это имя.
— Я доберусь, — заверил Митя.
— Время "Ч"? — шепнул предводитель, не отворяя губ, и Климову показалось, глаза у него нырнули в череп и потухли.
— Чего не знаю, того не знаю. Это не в моей компетенции.
— Если повезет и найдешь Деверя, скажи, мы давно готовы.
— Скажу. Но я не знаю, кто ты.
— У нас нет имен. Он поймет... — предводитель перевел вернувшиеся на место глаза на пацаненка. — Эту каракатицу оставь здесь, она ненадежная.
Ваня Крюк с воплем рванулся бежать, но не сделал двух шагов, как очутился под мышкой у одного из отщепенцев. Мите это не понравилось.
— Отпустите его, — потребовал он. — Он купленный.
— Я купленный, купленный, — заверещал пацаненок. — Я его раб до утра... Я...
Отщепенец, поймавший пацаненка, прикрыл визжащий рот ладонью.
— Хочешь, забери, — удивился предводитель. — Но после не пожалей. Маленький зомби иногда опаснее большого зомби.
— Я за ним пригляжу.
Отщепенец стряхнул пацаненка с руки -тот подскочил к Мите и вцепился в его колено.
— Никогда не играй по их правилам, гонец, — посоветовал предводитель. — Все равно обманут.
Дальше двинулись в сопровождении всей группы, по дороге к ним присоединились еще десятка два отщепенцев, полуголых, угрюмых, передвигающихся как бы во сне. Изредка то тут, то там возникали дикие собаки, но близко не подходили. Тявкнут раз, другой, порычат — и исчезнут. Расклад сил на этой территории был Мите понятен. Они с главарем вели приятельскую беседу.
