Газета Троицкий Вариант - Газета Троицкий Вариант # 43 (22_08_2009)
Пример несовершенства: «поспешное творение». У древнейших растительноядных динозавров был слабый челюстной аппарат (слабые мышцы, неудобно расположенные для перетирания пищи). Эти питающиеся растениями динозавры когда-то были хищными, но перешли к питанию растениями и вытеснили конкурентов. Их конкуренты обладали более совершенным ротовым аппаратом, — а для растительноядного подсистема переработки пищи чрезвычайно важна. То есть менее совершенные формы вытеснили более совершенных. Произошло это, поскольку системы с менее совершенным жевательным аппаратом были более быстроходны, а именно это имело значение. Быстрые хищники съели всех, кто медленно двигался, и освободившиеся ресурсы (ниша травоядных) заняты менее совершенными, но быстрыми существами.
Из всего множества сюжетных типов взаимодействия биологических структур я выбрал всего три из раздела «абсолютный хищник и его обыгрывание».
Пунктиром о других сюжетах. Отдельная группа стратегий — «создание среды жизни» для себя и для множества других форм, это — о «вложенности» приспособлений. Когда растения вышли на сушу, они фактически подняли уровень береговой линии, образовали то, что мы теперь называем континентами, создали реки и ручьи, рельеф местности и дали возможность жить множеству других существ. Стратегии эти работают на разных уровнях: растения создали когда-то «сушу» для всех, а крокодилы делают это в небольшом масштабе, разделяя болота на землю и глубокую воду.
Подгруппами описания стратегий жизни тут являются механизмы создания привычных нам ландшафтов. Кем и почему создана степь? Когда и как возникли дождевые тропические леса? — Таковы примеры стратегий эволюции сообществ, которые должны быть рассмотрены в этом разделе.
Сюда же относится большая подгруппа стратегий, в результате которых происходит ошибка и создается «ядовитая атмосфера» в качестве побочного результата развития. Когда-то жизнь уже отравила себя, создав жутко ядовитый газ — кислород.
Или, скажем, нам пришлось пока умолчать о всех стратегиях принципиального изменения уровня организации, и прежде всего — «метасистемный переход», создание многоклеточных из одноклеточных. Ведь было несколько попыток — так называемый «эдиакарский эксперимент» по созданию многоклеточных окончился неудачей. Тут пришлось бы говорить об изменении плана строения, чтобы решить системное противоречие.
Еще одна большая группа стратегий вместе называется «коэволюция». Там множество очень сложных стратегий и примеров — от взаимодействия насекомых и цветов до такого же взаимодействия мух и грибов, грибов и деревьев, растений и тлей, мух и млекопитающих.
Важнейшая группа стратегий — описания так называемых «ключевых ароморфозов» (Иорданский, 1990, 1994), им мы обязаны объяснению загадочного факта параллельного развития в очень удаленных группах одних и тех же приспособлений через одни и те же стадии. Внешне это похоже на какую-то коммуникацию между несвязанными системами, но они могут быть разделены не только в пространстве, но и во времени, и все равно направляться к одной цели. Именно здесь скрыт ответ на видимую целеустремленность эволюции.
1 популярно описывается в www.warrax.net/51/eskov/07.html
2 http://macroevolution.narod.ru/ hzh.htm
Вера в науку
Несколько дней назад Всероссийский центр изучения общественного мнения ( http://wciom.ru ) опубликовал результаты опроса, посвященного креационизму и теории эволюции. Заголовок начинается замечательно: «дарвинисты среди нас». Вопросы тоже забавные: в естественном отборе, по мысли составителей, «побеждает сильнейший» (а не «наиболее приспособленный»), а выбор между равномерным и скачкообразным развитием живого мира совмещен с признанием или непризнанием библейского всемирного потопа. Спасибо, что хоть человек произошел не от обезьяны, а от общего с ней предка. Вообще меня немного смущает, что авторы опроса предлагают выбирать между божественным сотворением и теорией эволюции Дарвина (как будто с XIX в. она никак не развивалась!), но, наверное, это и правильно, незачем запутывать респондентов.
В целом результаты предсказуемые. В выборе между теорией Дарвина и креационизмом с незначительным отрывом побеждает второй. Чем крупнее населенный пункт, чем выше уровень образования и ниже уровень религиозности, тем больше вероятность выбора в пользу эволюции. Даже среди верующих большинство все же признает естественный отбор и большой возраст Земли, основное расхождение между сторонниками креационизма и теории эволюции — это вопрос о происхождении человека.
Интересно другое. Есть конкретные вопросы (про человека, отбор, потоп, энтропию, возраст Земли), и ответы респондентов рассортированы в соответствии с их самоидентификацией: как отвечали сторонники эволюции и креационизма, как отвечали верующие и неверующие. Иногда сочетание получается странным. В выборке есть 18% неверующих сторонников божественного сотворения человека и 17% сторонников теории эволюции, утверждающих, что «живой мир на нашей планете был создан в законченном и совершенном виде и никакого его развития сегодня уже не происходит».
Неверующие в Бога сторонники божественного сотворения человека, наверное, просто не поняли вопрос. Наверное, они имели в виду, что они не религиозны, но верят в некую высшую силу, которая в том или ином варианте поучаствовала в создании H.sapiens. Но вот сторонники теории эволюции, считающие, что живой мир на Земле был создан и не изменяется, поразили мое воображение. Я просто не могу понять, как это возможно совмещать в одной голове («и даже слова «двоемыслие» не поймешь, не прибегнув к двоемыслию»). Как можно быть сторонником теории эволюции и считать, что эволюции не существует?
Наверное, все дело в том, что эти 17% людей верят в теорию эволюции. Они никогда о ней не задумывались, не связывали ее с бытовыми проблемами (например, с устойчивостью бактерий к пенициллину), не наблюдали примеров превращения видов (не превращается же береза в ольху, в самом деле). Но зато они смутно помнят, что в учебнике был археоптерикс и низенькая трехпалая лошадь, т.е. когда-то давным-давно изменение видов все же происходило. Да и вообще — надо же во что-то верить? Не в креационизм же, действительно.
Я думаю, что и другие сторонники теории эволюции, выбравшие вариант «живой мир меняется и сейчас», в большинстве своем тоже верят в теорию эволюции, не особенно задумываясь о ней, — просто они чуть более последовательны. И я думаю, что никакая популяризация тут не поможет; похоже, что выбор между верой и знанием — базовое, системное свойство личности, и закладывается оно в детстве — в семье, в лучшем случае в школе. Да, можно было бы уделить больше внимания преподаванию теории эволюции; не переходить прямо от одноклеточной амебы к двуслойной гидре, а рассказать в середине про колониальных простейших, гипотетическую мечниковскую фагоцителлу и похожего на нее существующего трихоплакса, про эксперименты Шапошникова с тлями-монофагами, про индустриальный меланизм у бабочек и т.д. Но тогда не хватило бы времени на что-то другое. Ученики знали бы о существовании эволюции, понимали, как работает естественный отбор, — но зато верили в законы Ньютона.
Похоже, что формирование системного научного мировоззрения вообще не входит в задачи школьного образования. Школа — особенно теперь, после появления ЕГЭ — стремится дать ребенку как можно больше фактической информации (эволюция существует; законы Ньютона существуют), и преподавателю катастрофически не хватает времени на то, чтобы обосновывать каждую упомянутую теорию, рассказывать о том, как к ней пришли, почему в ней сомневались, какие подтверждения появились, как развивалась наука дальше, когда теория заняла подобающее ей место в научной парадигме.
Я не уверена, что это правильно. Мне кажется, можно было бы сократить объем преподаваемой фактической информации, но больше говорить о логике развития знания, учить детей проверять его, добывать его самостоятельно, сомневаться в нем и обращаться к разным источникам, в том числе к диаметрально противоположным. Человек, который путем логических рассуждений (пусть и непостижимых для меня) пришел к принятию концепции божественного сотворения, симпатичен мне больше, чем человек, верящий в теорию эволюции.
Хотя я, не ставившая собственных экспериментов, по большому счету тоже в нее верю.
Чаепитие в Кембридже
Чаепитие в Англии — не такой ритуал, как в Японии, но это обычай, не менее устойчивый и распространенный. У нас в магазинах полно английского чая, хотя растет-то он не в Англии. «Пиквик», «Грей», «Брекфест ти». Чай пьют англичане и утром, но чаще — кофе. Сразу после обеда — тоже, и заедают сыром. Но зато через несколько часов господствует чай: трапеза файв-о-клок даже свое повсеместное название получила именно от английского обозначения ее времени. В университетских городках уйма не только пабов, но и маленьких уютных кафе, где достаточно просторно, чтобы вдвоем или целыми компаниями посидеть за чашкой чая минут 15–20. В Кембридже, разумеется, тоже. А где чай, там беседа.
