Газета День Литературы - Газета День Литературы # 166 (2010 6)

И песней, простой и счастливой,

И книгой в мозаике строк,

И ивой, конечно же, ивой,

Склонившей листву на порог.

И этой размолвкой пустою,

Что мига не стоит в судьбе.

И этой любовью простою

К тебе, о, конечно, к тебе.

ФЕНИКС

Не прожить в этом пепле и горе

На великом пути в никуда.

Улетай! В огнедышащем море

Даже птица не строит гнезда.

Но в гнездо на великом закате

Наносил он с печальных полей

Ядра пушек, мортиры, распятья,

Бревна изб и сгоревших церквей.

Дышат жаром равнины и воздух.

Чёрной ночью светло, словно днём.

И горят его перья, как звёзды,

И звенят его крылья огнём.

Он поёт о веках и пожарах,

О безбрежной войне мировой,

О тевтонцах, французах, татарах,

Ляхах, сгибших в пурге роковой.

Над погибелью немцев и шведов –

Сонмы в ирий несущихся душ.

В снежном пенье шрапнелей Победы –

Роковое горенье "Катюш".

Жизнь ли, смерть ли – всё вечно и свято

В дикой песне, летящей во мгле.

И венцом пламенеет Распятый

На его человечьем челе.

***

Тёмное небо. Провал в неизведанный мрак.

Мысль неземная таинственно напряжена.

Над косогором качается огненный мак.

Думают сосны. Тревожная светится мгла.

Что там стряслось? За леском закричала желна?

Что там случилось с таинственной жизнью моей?

Дизель прошёл? Одинокая зрелость пришла?

Встану на тёмном крыльце посредине скорбей.

Чутко услышу, как падают капли на жесть,

И приручив к неземному простору печаль,

Хвои вдохну и отвечу вселенной – я есть!

Вечному небу раскрыв соразмерную даль.

Дышится вольно на звёздной околице трасс.

Каждой былинке написано здесь житиё.

Снова ты думаешь, сильное Небо, за нас,

Быть иль не быть нам? – и властно диктуешь своё.

Верно, что ты, наделяя судьбой свою дочь,

Чувствуешь то же, что люди Земли искони?

Гляну с крыльца – во всю древнюю долгую ночь

Звёздной Психеи горят роковые огни.

Знаю тебя, как себя, вечный морок души.

Кто ты там – хаос иль космос за облаком хвой,

Милуй, карай, – только звёзды гасить не спеши.

Вся я раскрылась – и молча стою пред тобой.

***

Старый парк пройдём навылет

Солнцем медленных аллей

Там, где Глинка в бронзе вылит

В роще лип и тополей.

Он смычок взовьёт над нами,

И оркестр мировой

Грянет лёгкими громами

Над сияющей листвой.

Мировых энергий токи

Вальсом солнц всплывут из тьмы,

И любви полёт высокий

Вдруг услышим сердцем мы.

И очнёмся, вечных двое,

Чуждой волей влюблены:

Что своё в нас? Что чужое?

В чём мы властны? В чём вольны?

И светло ли нам, ликуя

Между вихрей и зыбей,

Звук чужой, любовь чужую

Называть судьбой своей?..

СЕКРЕТЫ

Бил в цветное стекло переменчивый свет.

В давнем детстве, где вечное – в силе,

Зарывали в песок свой наивный "секрет"

И таинственно, свято хранили.

И не ведая смертного зова земли,

В бой вступали легко и бесстрашно.

Умереть наяву и воскреснуть могли

За ромашку, бумажку, букашку.

О, не важно, что смысла тут взрослого нет, –

Суть загадки не в ясном ответе.

Будут жизнь и рассвет, если будет секрет, –

Это верно подметили дети.

В нашем веке надменном, в седой глубине,

Не задену и взглядом, как ядом,

Всё, что снится во сне и живёт в тишине.

Вспомню: тайна и таинство – рядом.

Древней тайной зажгутся пути и миры.

Скроет пологом смерть и зачатье.

Тайной Жертвы нальются Святые Дары.

Тайной Господа вспыхнет Распятье.

Перегонит Пегас златокрылый рассвет.

(Божий дар – не Горгона Медуза!)

Ото всех сохрани свой ребячий секрет,

О моя терпеливая муза!

Сможешь нынче, как в детстве далеком могла, –

Друг Наташка, душа нараспашку? –

Положи и зарой под осколком стекла

Маргаритку, ромашку, бумажку.

АТОМНАЯ ПТИЦА-ТРОЙКА

Мы летим без дороги и даты

В звёздном порохе, в снежной пыли.

– Эй, родимый, опомнись, куда ты!

Глянешь в полночь – не видно Земли.

Словно призраки, смотрят с обочин

Вёрсты лесом заросших полей,

Жгут усадеб разрушенных очи,

Светят остовы белых церквей.

Городишко со школой убогой

Не дымит заводскою трубой.

Только жадно глядит на дорогу

У пивнухи дебилка с косой.

Мы промчались, как атомный ветер,

Сквозь безумный космический сон.

До сих пор мы наивны, как дети,

Для жестокости новых времен.

До сих пор, сбережённые чудом,

Веря нежной душой в благодать,

Ни Пилатам чужим, ни Иудам

Мы Христа не посмели продать.

Завещаем мы нищенство внукам

Вместе с тройкой и горькой слезой,

И целуем свой крест перед мукой

Под высокой Полярной звездой.

– Ты куда, моя Русь, до рассвета

Мчишь, швыряя планеты обочь?

Дай ответ! – Не даёшь ты ответа.

– Прочь с пути, неразумные, про-о-о-о-о-чь!!!

***

Заплела в венок репейник с мятой,

В мир открыла дерзкие глаза.

Сто надежд – разбойных и крылатых –

Запустила песней в небеса.

Разболтала молодость шальная,

Будто я была счастливей всех,

Дни предательств верою латая,

На крови мешая юный смех.

В безвременье задохнулась лира.

К поздней песне примешался страх.

Я с собою вынесла их мира

Только память в шрамах и рубцах.

Звук иссяк. Устало быстро тело.

Ум остыл, всему верша итог.

Труден свет вечернего предела –

Ничего мне не дал милый Бог.

Только груз раздумий, только волю

Быть и сбыться – времени назло.

Только покаянных песен долю.

Только правду. Только ремесло.

Евгений СЕМИЧЕВ СВЕТ ЗЛАТОКИПЯЩИЙ