Роджер Киран - Продавшие социализм: Теневая экономика в СССР
Рекомендации данных институтов сводились в основном к тому, что усилия борьбы против таких явлений следует вести преимущественно путем совершенствования контроля за процессами индивидуальной трудовой деятельности.
Другой подход, при практике фактического замалчивания вредных последствий деятельности «второй экономики», получал поддержку в некоторых кругах представителей высших уровней партийного и государственного руководства. Выразителями их позиции во многим стал Научно-исследовательский институт Госплана СССР. В нашем исследовании мы уже неоднократно обращались к трудам таких ведущих сотрудников этого института, как Т. Корягина, В. Рутгейзер и др.
Предлагаемые данным институтом меры по преодолению отрицательных последствий «второй экономики» в основном сводились к рекомендации принятия определенных шагов по узаконению тех видов ее деятельности, которые проводились в области производства и услуг и на которые, очевидно, был спрос среди разных слоев общества.
В этой связи предлагались, например, конкретные шаги законодательного, административного, финансового и др. характера по узаконению кооперативных, лизинговых и ряда других подобных им форм экономической деятельности. Ожидалось, что с предоставлением столь благоприятных условий для открытого существования произойдет и «выход из тени» большей части «второй экономики». Забегая несколько вперед, считаем нужным отметить, что в начальный период своего пребывания у власти Горбачев сумел довольно успешно создать впечатление, будто он всячески поддерживает оздоровительные предложения и стратегии такого рода. Несколько позже оказалось, однако, что на самом деле все это требовалось ему прежде всего в качестве определенного алиби, «обходного маневра» или «дымовой завесы» его подлинной политики, направленной на полный перевод экономики и всей общественной жизни страны в русло законов частной собственности и ничем не ограниченного «свободного рынка».
К началу 80-х годов КПСС предстояло принять ряд важных решений по чрезвычайно сложным, неотложным проблемам как собственно экономики, так и внутренней и внешней политики. Как в прошлом, так и в те годы, в партии и в стране были, конечно, люди, которые считали, что решение этих проблем следует искать на пути определенного приспосабливания к капитализму или применения заимствованных у него механизмов и методов. Однако, в отличие от более ранних периодов, в 80-е годы прошлого столетия носители таких взглядов могли рассчитывать на поддержку довольно мощных, хоть и почти невидимых на поверхности общественной жизни социально-экономических, да и политических сил и факторов. Довольно долгое время их незаметно подпитывали постепенно укрепляющие свои позиции мелкобуржуазные слои, равно как и процессы нарастающей коррупции, в том числе в самой партии. В конечном итоге обе эти тенденции оказались одинаково связаны с интересами установления «никем и ничем» не ограниченного «свободного рынка», частной собственности, и конечно, всегда сопутствующих им мелкобуржуазных выдумок о некой «полной свободе».
Одним словом, речь вполне определенно шла о реставрации капитализма. Таким образом, предпринятый Горбачевым, начиная с 1987 года, как бы «вполне неожиданно» политический поворот «направо», находит свое объяснение в русле как хорошо известной «бухаринско-хрущевской» исторической традиции, так и унаследовавшего ее идеи, созданного «второй экономикой» в более поздние периоды, класса мелкой буржуазии.
И все же, как бы ни был значителен вклад «второй экономики» в создание серьезной социальной базы для возникновения и распространения мелкобуржуазных идей, последствия этого процесса вряд ли приняли бы настолько катастрофические измерения, если бы они не развивались в обстановке широкой критики и общего стремления к общественным переменам, которая сложилась в стране к тому времени. К тому же, как бы парадоксально это не выглядело с первого взгляда, большая часть нарастающей критичности, общественного несогласия или даже недовольства являлась следствием прежде всего… самого динамического развития социалистического общества и его реальных достижений. Чрезвычайно ускоренные индустриализация и урбанизация страны превратили значительные части ее населения в социальные классы, освобожденные от необходимости непосредственного физического труда и связанные в той или другой мере с деятельностью интеллектуального характера. Сложилась и довольно многочисленная прослойка административно-исполнительных кадров, что-то вроде советского варианта «белых воротничков».
Значительная часть этих людей чувствовала себя обиженной и терпящей убытки, вследствие повторяющейся несколько раз после 60-х годов практики уравнивания зарплат за разное качество и количество труда. Зачастую получалось, что врачи, учителя и преподаватели, инженеры, служащие администрации и т. д. зарабатывали меньше некоторых квалифицированных рабочих. Вместе с тем, по мере расширяющихся возможностей контактов и поездок за границу, у немалой части интеллигенции начало складываться мнение, будто уровень жизни советского общества ниже того, который они видели у своих коллег на Западе. А по имеющимся данным, в 80-е годы именно интеллигенции принадлежал непомерный по сравнению с ее общей численностью удельный вес среди членов и руководящих кадров Коммунистической партии.
В 2001 году член ЦК Коммунистической партии Российской Федерации Виктор Трушков опубликовал в выходящем на английском языке издании International Correspondence анализ причин и факторов, способствующих разрушению советской системы. В своем исследовании под заголовком «Место реставрации капитализма в историческом процессе» Трушков подчеркивает, что поскольку в мире существуют эксплуататорские классы, то всегда сохранялась и опасность восстановления капитализма и в Советском Союзе.
Однако внешний натиск приобретает характер смертельной опасности только тогда, когда «внутри самой страны социализма» складываются силы, заинтересованные в возвращении капитализма». По мнению Трушкова, получить представления о подлинных масштабах и возможностях этих сил можно, только если переосмыслить бытующее до поры до времени неверное утверждение о том, что советское общество 80-х годов было «полностью бесклассовым». В своем исследовании он указывает на наличие в нем, по крайней мере, двух прослоек бур-жузного типа.
Существование первой из них было связано преимущественно с широкой системой розничной торговли и услуг. Стечением времени значительная часть этой системы во все большей степени погрязала в злоупотреблениях и махинациях с товарами и другими ресурсами, являющимися государственной собственностью. Иными словами, данная отрасль «второй экономики» и ее социальные носители «работали», так сказать, «на грани закона». О ее полных размерах можно судить, если представить себе, например, масштабы незаконного строительства, осуществленного в официальное рабочее время, или количество «левых» рейсов водителей государственных такси и грузовиков, обслуживающих сеть частной торговли и т. д.
Намного сильнее оказалась другая прослойка буржуазного типа, которая складывалась на основе частной оптовой торговли. С течением времени ее финансовый оборот и экономическое могущество приобретали такие размеры, что у ряда исследователей сложилось мнение о ней как о «существующей параллельно и вполне сравнимой с официальной экономикой отрасли».
В этих условиях, когда в 1987—88 годах Горбачев попробовал ввести определенную систему «узаконения» данных сфер «черной» розничной и оптовой торговли, какими бы ни были его подлинные намерения, они вдруг столкнулись с вполне определенными личными интересами занятых в них людей. В обстановке тех лет их реакция приобретала уже вполне определенную идеологическую и политическую окраску. Тогда и сложился, а с течением времени и все более наращивал свою силу, «заметный натиск в обществе в пользу… неограниченного утверждения механизмов «свободного рынка» и полного восстановления частной собственности». Само собой, все это дополнительно способствовало дальнейшей «эрозии» и «парализации» деятельности и даже самого существования государственного сектора экономики.
«Таким образом, — делает вывод В. Трушков, — когда тандем Горбачева — Яковлева подошел к конкретным действиям по восстановлению буржуазной системы хозяйства, находящиеся под их руководством сектора государственного аппарата вдруг, — возможно, неожиданно для себя, — столкнулись с конкуренцией людей в той же самой государственной администрации, которые издавна работали «в содружестве» с уже существующими структурами в сфере частной собственности. «Бывшие кадры» данной масти не только стремились сохранить свои командные привилегированные позиции во власти, но определенно добивались себе прямо-таки львиной доли огромного государственного имущества и собственности, которые предстояло приватизировать».
