Армен Гаспарян - Операция "Трест". Советская разведка против русской эимиграции. 1921-1937 гг.
Именно Павловский был первым человеком в окружении Савинкова, кто заподозрил в «Либеральных демократах» провокацию ОГПУ. Присутствуя на встрече Савинкова с Федоровым, он потом сказал своему вождю: «Борис Викторович, ему нравятся успехи большевиков». Савинков тогда только отмахнулся. Ему очень хотелось верить, что в России действительно существует тайная антикоммунистическая организация, которая видит своим вождем его и только его. Но, доверяя, проверяй. После предательства Азефа эти слова стали одним из жизненных принципов Савинкова. Именно поэтому он и поручил Павловскому проверить гостя из Москвы. Полковник выполнил приказ в свойственной ему манере. Явившись среди ночи в гостиницу, он, угрожая пистолетом, стал требовать от Федорова признания, что тот чекист.
Однако один из лидеров «Либеральных демократов» на провокацию не поддался. Готовясь к этой поездке, он изучал биографии и привычки всех ближайших помощников Савинкова. А потому знал: Павловского всегда выдавал его бешеный взгляд. Когда его зрачки сужались — ничего хорошего ждать не следовало. А в ту ночь полковник был на удивление спокоен. Поняв, что это провокация, Федоров схватил листок бумаги и написал письмо Савинкову: «Господии Савинков! Я совершил самую страшную в своей жизни ошибку, оказавшись инициатором связи с Вами. По-видимому, большинство моих коллег, говоривших о деградации Вашего движения, знали Вас и Ваших соратников лучше, чем я. Глубоко сожалею об этом. Да здравствует свободная Россия, и да получит она достойного ее вождя!»
Павловский, не читая, взял письмо, положил его в карман плаща и вышел из номера. А на следующий день Савинкову пришлось извиняться за поведение своего друга. Тогда Федоров и спровоцировал ссору. Напомнив Савинкову про дело Азефа, он еще раз показал, что в руководстве «Либеральных демократов» сидят трезвые политики. Бывший эсеровский террорист был вынужден молча проглотить такой болезненный для него упрек. В тот момент он, видимо, окончательно убедился, что антибольшевистская организация в России существует. И терять связь с ней он не хотел. Ради этого пришлось поступиться даже болезненным самолюбием.
***Стремясь загладить свою вину за ночной инцидент в гостинице, Савинков пообещал Федорову уже в ближайшие дни отправить в Москву одного из самых близких своих помощников. Сам он пока ехать не может, накопилось много дел, и поэтому его отлучка из Парижа исключена, а его соратник в России сможет решить все вопросы.
Он заранее знал, кого отправит в Москву. Кроме Павловского в таком сложном деле он довериться никому не мог. Полковник должен был нелегально перейти фаницу (незачем «Либеральным демократам» знать, кто именно и когда приедет на переговоры), проверить работу Шешени и Зекунова и, если все будет нормально, провести переговоры с Федоровым и его коллегами.
Однако план не сработал. Нет, Павловский благополучно (если не считать убийства красноармейца) перешел фаницу. Но в Москву не торопился. Вместо этого из старых соратников сколотил банду и занялся экспроприацией. То есть фабежами банков. Попутно убивая коммунистов. Лишь через неделю, почувствовав, что на него начинается охота, отправился в столицу.
Там он недолго гулял на свободе. Уже через два дня Павловского арестовали во время встречи с Шешеней и лидерами «Либеральных демократов». Его доставили во внутреннюю тюрьму ОГПУ на Лубянку. Только там полковник вышел из ступора, вызванного внезапными роковыми переменами в его жизни, и обрел столь характерную для него ярость. Но ни шашки, ни нагана у него под рукой не было. А кидаться на стены вскоре наскучило. Он решил дождаться первого допроса, чтобы понять, что нужно будет чекистам. Необходимо было тянуть время, обдумывая план побега. Однако реальность оказалась для Павловского хуже кошмара.
Допрос начался с того, что ему дали ознакомиться с одним документом. Бегло взглянув на название, он понял: спасти его от расстрела может теперь только чудо: «Перечень преступлений Павловского С. Э., предъявленный ему в порядке подготовки к допросу.
Примечание. Преступления перечисляются не по степени их важности, а по времени их совершения. В перечне приводятся только те преступления, в которых установлено личное участие Павловского С.Э.
1918 год. 1. Участие в казнях группы большевиков (одиннадцать человек), повешение их на фонарных столбах в городе Пскове в бытность там военным комендантом (приставом). У одного из казнимых оборвалась веревка. Павловский приказал ему самому связать веревку и повеситься, и, когда тот приказа не выполнил, Павловский, умышленно не нанося сразу смертельной раны, произвел в обреченного несколько выстрелов.
2. Там же и в то же время. Расстрел пятерых милиционеров. Обреченных по одному подводили к Павловскому, который производил выстрел в живот, после чего сообщники Павловского добивали жертвы.
3. Там же, в то же время. Убийство путем выстрела в лицо доктора по детским болезням Дорохова, только за то, что последний назвал разбоем выбрасывание детей из больницы.
4. Там же, в то же время. Изнасилование, а затем зверское убийство 17-летней дочери заведующего школой Смирнитского.
1919 год. При бегстве из РСФСР в Польшу — убийство милиционера Руднянского уезда Смоленской губернии Скабко, по чьим документам и в чьей казенной форме в дальнейшем Павловский проследовал до границы.
1920—1922 годы. Участие в бандитском походе «из Польши в Западный край с армией Булак-Балаховича. (Детализация будет произведена в ходе следствия.)
Создание С.Э. Павловским собственной банды из савинковцев, руководство ею во время рейда по Белоруссии и Западному краю, соответственно — полная ответственность за все тягчайшие преступления названной банды. (Полная детализация будет произведена в ходе следствия.) Ниже приводятся наиболее значительные, среди тягчайших, преступления:
а) банда С.Э.Павловского, ворвавшись в город Холм, пыталась его захватить, но встретила стойкое сопротивление местного гарнизона, на что ответила чудовищными зверствами над населением захваченных бандитами кварталов. Общее число убитых примерно 250, раненых — 310.
Отступая от города Холма в направлении Старой Руссы, банда Павловского захватила город Демьянск, где учинила изуверскую расправу над коммунистами, активистами Советской власти и комсомола, а также беспартийным населением. Общее число убитых— 192.
Отступая к польской границе, банда С.Э. Павловского остановилась в районе корчмы, принадлежащей гражданину Натансону. Здесь Павловским была изнасилована его пятнадцатилетняя дочь Сима;
б) второй рейд банды Павловского. Захват и зверское убийство молодежного отряда Ч ОН в районе города Пинска. Четырнадцать чоновцев сами рыли себе могилы под собственное исполнение пролетарского гимна, после чего сам Павловский разрядил в чоновцев пять обойм маузера.
Между Велижем и Поречьем, в селе Карякино, по приказу Павловского был изувечен и повешен продработник, член РКП Силин. На груди у него была вырезана звезда.
Ограбление банков в уездных центрах Духовщина, Белый, Поречье и Рудня;
в) третий рейд банды Павловского. Налет на пограничный пост у знака 114/ 7, зверское убийство на заставе спавших после дежурства красноармейцев в числе 9 человек, повешение жены коменданта заставы, находившейся в состоянии беременности на восьмом месяце. При отходе за границу угон скота, принадлежавшего местному населению.
Ограбление банка в Велиже. Попытка ограбления банка в Опочке, сожжение живьем директора банка Хаймовича;
г) во время нахождения на территории Польши — подготовка отдельных диверсантов и террористов, а также банд и засылка таковых через границу на советскую территорию.
д) разделение ответственности за все тяжкие преступления, совершенные против Советской власти и советского народа антисоветским СЗРиС, возглавляемым Б. Савинковым...»
Павловского мучил только один вопрос: кто мог собрать все эти данные для чекистов? Он судорожно пытался найти в списке хоть одну неточность, которая позволила бы ему выиграть время. И нашел ее — спящих пограничников убивал поручик Иванов. Но не потому, что Павловский тогда проявил гуманность к пленным. В этот момент он насиловал женщину...
Но Артузов быстро разгадал нехитрую игру полковника. И сразу объяснил ему диспозицию: или он добровольно помогает следствию, а суд это учтет, или без долгих разговоров становится к стенке, которую он трижды заслужил. После недолгих раздумий Павловский согласился работать с чекистами. Благо и требовалось от него немного. Для начала — написать письмо Философову. Что полковник и сделал под диктовку чекистов: «Дорогой дедушка! Вместе со всеми и Вы, должно быть, дивитесь, что от меня столько времени нет никаких писем, но Вы должны понимать, что приходится ждать оказии, так как обычная почта существует не про нас.
