Павел Кузьменко - Самые скандальные треугольники русской истории
• «декадентская мадонна»
• просто ведьма
• вышла замуж за Мережковского
• с мужем восприняли Октябрьскую революцию как воцарение «царства Антихриста»
• русская поэтесса и писательница, беллетрист, драматург и литературный критик
• автор идеи о «тройственном устройстве мира», которую в течение десятилетий продолжал развивать Мережковский
• одно время влюблена в Д. Философова, участника «троебратства»
• «Мне надо то, чего на свете нет»
• внешне женственна, слаба и нежна, а на деле была беспощадным, метким и наблюдательным критиком
Философов
• двоюродный брат С. П. Дягилева
• имел дар образовывать всевозможные кружки, разыскивать таланты и вообще выступать в роли импрессарио
• участник художественного объединения «Мир искусства»
• деятельное участие в петербургских Религиозно-философских собраниях
• агрессивная политическая мужественность
• артистическая мечтательная женственность
• мощный интеллект, внушительный характер
• застенчивое любопытство, ранимость и доверительность
• публицист, художественный и литературный критик
• участник «троебратства»
Глава 2
Философский треугольник
С точки зрения христианства Ветхий Завет это, собственно говоря, не столько древняя история еврейского народа, сколько сборник пророчеств о пришествии Христа. Некоторые теоретики коммунизма в свое время таким же образом пытались интерпретировать мировую историю. Еще когда Спартак поднял восстание за освобождение угнетенных и создал из них армию… Еще когда маньяк Жан-Поль Марат призвал рубить головы врагам отечества в геометрической прогрессии… Тоже пророк. И улицу Марата в Питере не переименовывают. Один поэт в 30-е годы пошутил — Пушкин был пророком большевизма. У него же есть строчка «Октябрь уж наступил…»
Где пророки в позитивном плане — грядет Ленин и наступит счастье великое, — там и пророки негативные. В 1905 году во время неудавшейся пролетарской революции видный русский философ, публицист, писатель Дмитрий Мережковский напророчествовал о будущей революции, которая удастся, в большой статье «Грядущий хам». Все предсказал относительно точно.
……Одного бойтесь — рабства худшего из всех возможных рабств — мещанства и худшего из всех мещанств — хамства, ибо воцарившийся раб и есть хам, а воцарившийся хам и есть черт, — уже не старый, фантастический, а новый, реальный черт, действительно страшный, страшнее, чем его малюют, — грядущий Князь мира сего, Грядущий Хам.
Мережковский и его жена Зинаида Гиппиус стали самыми непримиримыми врагами коммунистической власти в России. Настолько, что Мережковский даже начинал заигрывать с Муссолини и Гитлером. С кем бы ни дружить, лишь бы против большевиков. В своей ненависти, а также в постоянных раздумьях о высоком, о метафизике духа, о богоискательстве, о торжестве чистого разума они, кажется, не хотели признаваться в том, что сами объективно приблизили власть хама. Достигнутые Бердяевым, Розановым и прочими их товарищами пределы развития философии, запредельные вершины человеческого духа, созданные их друзьями поэтами, писателями, художниками, композиторами Серебряного века, невероятно усложнили духовные системы русской жизни. Объективная реальность зашла в тупик и потребовала резкого упрощения, которое и случилось в виде революции хама.
Каплей, переполнившей чашу терпения этой объективной реальности, стала попытка супругов Мережковского и Гиппиус вместе с их другом Дмитрием Философовым создать из самих себя своего рода семью-церковь, современную им модель Святого семейства, Троицы и Бог весть чего еще.
Небесные силы никак не прореагировали на заумные эксперименты красивой и необычной женщины, талантливой поэтессы и еще более талантливой актрисы, всю жизнь игравшей разную саму себя для многочисленных друзей и знакомых; крупного и плодовитого писателя; неплохого публициста. Семья, даже треугольная, предполагает детей. Ни у одного из участников этого треугольника детей не было.
Предыстория
Доминантой в долговременном союзе двоих — Мережковского и Гиппиус, а потом и троих стала глубокая религиозность самого старшего из них. Не слепая вера, не догматическая верность православию, а убежденность, что Бог — единственное мерило всех вещей. В часы одиноких прогулок, наверное, он с Богом разговаривал. Важность этого действия определял распорядок дня писателя. Когда он жил в Петербурге, то работать садился с утра. В полдень, лишь выстрелит пушка Петропавловской крепости, Мережковский вставал и шел гулять. При этом бросал написанное на половине фразы, иногда на половине слова. А потом пытался вспомнить, что он в этой фразе хотел сказать.
По отцовской линии его род имел украинское происхождение. Мережко, распространенная малороссийская фамилия, у прадеда Дмитрия Сергеевича в павловские времена превратилась в Мережковского. По материнской линии род также был дворянским, но захудалым. Хотя в далеком XVI столетии среди предков числился знаменитый оппонент Ивана Грозного князь Андрей Курбский.
Дмитрий Сергеевич Мережковский родился 2 августа 1865 года в Петербурге в большой (у него было еще 5 братьев и 3 сестры), трезвой, религиозной и совсем не дружной семье. Не то чтобы ссоры, драки и истерики, но просто никто ни с кем не дружил. Как много в человеке закладывается в детстве! Дмитрий таким и вырос — трезвым, религиозным и равнодушным к окружающим.
Отец его Сергей Иванович Мережковский дослужился до тайного советника, высокого чина. Семья снимала просторную квартиру в центре города на Фонтанке напротив Летнего сада, имела дачу в Крыму. Пожалуй, наибольшее влияние на Дмитрия, младшего из сыновей, оказывала мать, Варвара Васильевна, к которой мальчик был искренне привязан, и старая нянька Пелагея, верующая до экзальтации. А так, одиночество было не только привычным, но и излюбленным из ощущений детства.
Познал я негу безотчетных грез,Познал и грусть, — чуть вышел из пеленок.Рождало все мучительный вопросВ душе моей; запуганный ребенок,Всегда один, в холодном доме росЯ без любви, угрюмый как волчонок,Боясь лица и голоса людей,Дичился братьев, бегал от гостей…
В положенный срок Мережковский пошел в гимназию, с тринадцати лет начал пописывать стишки. Однажды гимназическим поэтическим сообществом, которое организовал Мережковский, собиравшимся на квартирах участников, даже заинтересовалась полиция. На дворе конец 70-х, «Народная воля» охотится на царя, а тут какие-то сборища… Но благодаря Сергею Ивановичу все обошлось. Ему же Мережковский обязан и представлению своих стихов и ранних прозаических опытов литературным авторитетам.
В 1879 году в Крыму, в Алупке, отец представил сына княгине Елизавете Ксаверьевне Воронцовой. Какая связь времен! Ведь это та самая Воронцова, которая, по слухам, была любовницей молодого Пушкина в период его проживания в Одессе, которой он посвятил бездну стихов. Сейчас ей было 87 лет. Но она, по словам самого Дмитрия Мережковского, «…уловила подлинно поэтическое свойство — необыкновенную метафизическую чуткость души» и благословила на дальнейшие писания.
А вот другой авторитет не благословил. В 1880 году отец привел Дмитрия к самому Федору Михайловичу Достоевскому. Мережковский нервничал, плохо читал, заикался. Достоевский слушал «с нетерпеливою досадою», видимо, за год до смерти уже неважно себя чувствовал, и затем оценил:
— Слабо… слабо… никуда не годится… чтобы хорошо писать, страдать надо, страдать.
— Нет, пусть уж лучше не пишет, только не страдает! — поспешил испуганно возразить отец.
Оценка писателя глубоко оскорбила и раздосадовала Мережковского. Но в том же году состоялся его литературный дебют. В журнале «Живописное обозрение» были опубликованы два его стихотворения.
В 1882 году Мережковский познакомился с юнкером Павловского военного училища Семеном Надсоном. Он был на три года старше Дмитрия Сергеевича и уже популярным поэтом. Знакомство переросло в настоящую дружбу. Молодые люди виделись очень часто, подолгу гуляли по петербургским окрестностям. Они нашли друг в друге родственные души — религиозные мистики, поэты, склонные не к лирике, а к созданию исторических поэм, склонные к недовольству окружающей действительностью, далекой от их эстетических идеалов. Само собой, поговаривали, что привязанность одного молодого человека к другому имела и сексуальную причину. Но это вряд ли. О весьма оригинальной половой ориентации Мережковского еще будет сказано. Дружба продлилась пять лет. В 1887 году Надсон умер от скоротечной чахотки. Кажется, это был единственный человек в жизни Мережковского, которого он действительно любил. За исключением жены, с которой писателя связывала совсем странная любовь.
