Борис Акунин - Нечеховская интеллигенция. Короткие истории о всяком разном

Какому-то фотохудожнику с деловой хваткой и пошлыми мозгами пришла в голову супер-бизнес-идея: заработать на горе тех, кто потерял дорогого человека. У скорбящего рассудок помутняется, расходов он не считает. Больше всего денег люди, как известно, тратят на свадебные торжества и на траурные церемонии.

Появилась новая услуга, которую предоставляли похоронные конторы в альянсе с фотоателье: снимок дорогого покойника, загримированного под живого. «Вы не успели обзавестись на вечную память портретом обожаемого существа? Ничего страшного. Наша фирма исправит вашу оплошность».

Многие, очень многие безутешные родители, вдовцы или вдовицы заказывали себе такие фотографии.

Мертвеца наряжали, гримировали, усаживали в естественную позу при помощи всяких технических приспособлений. Глаза открывали, для блеска увлажняли. Иногда приходилось рисовать зрачки, растягивать губы в улыбке. (В свое время я подробно описал эту процедуру в романе «Пелагия и красный петух», воспользовавшись «Практическим руководством для судебных деятелей» 1915 года издания.)

Выглядело это так:

Сейчас викторианские посмертные фотокомпозиции превратились в предмет коллекционирования у любителей всякого макабра.

Чаще всего, конечно, фотографировали умерших сыновей и дочерей – эти утраты самые болезненные из всех.

По лицам видно, что родители не в себе. Поэтому Бог им судья

Из поздних. Такое ощущение, что два мертвеца держат на руках спящих детей. Хичкок какой-то…

Мода держалась долго и сошла на нет лишь к 20-м годам XX века. Не потому, что скорбь стала более цивилизованной, а потому, что фотография перестала быть редкостью и от всякого умершего оставались какие-то прижизненные снимки. (Кстати говоря, превращение тела умершего Ленина в постоянно действующую инсталляцию – дальний отзвук всё той же викторианской некрофилии. Лучше бы уж мертвого Ильича посадили в кресло или поставили на броневик, щелкнули на память да и закопали бы с богом. А то лежит посреди города жуткая жуть, только людей пугает).

Некоторые постмортемные снимки сляпаны кое-как – сразу видно, что покойник.

Иногда в коллекциях попадаются просто шедевры гримерного искусства. Нипочем не догадаешься.

Неудачное позирование

Но в общем, конечно, мрак и ужас…

Надеюсь, вы читаете это не на ночь?

“Стыдные” процессы

…Про жуткий и одновременно анекдотичный «Процесс кадавра» я начитался, когда собирал материалы для главы о крещении Руси.

Нужно было разобраться, почему князь Владимир предпочел восточное христианство западному. (Этот выбор представляется мне самым главным событием отечественной истории. Почему – объясняю в первом томе «Истории Российского государства».)

Как известно из летописи и некоторых иных источников, Киевская Русь не сразу отдала предпочтение константинопольской версии христианства. Ислам (религия волжских болгар) и иудаизм (религия хазар), вопреки легенде, кажется, не рассматривались, а вот к римской церкви Рюриковичи приглядывались и примеривались всерьез. Однажды, при княгине Ольге, в Киев уже было позвали германского епископа, но потом передумали и отправили восвояси.

Почему? Ведь, соглашаясь признать церковную власть византийского патриарха, Русь усугубляла свою зависимость от империи, и без того весьма значительную. Русские князья хорошо понимали эту опасность и к ромеям относились настороженно, даже враждебно.

А дело в том, что на исходе первого тысячелетия авторитет Святого Престола пал очень низко. Папский Рим погряз в пороке и скандалах, стал притчей во языцех. «Немецкая» церковь пребывала в убожестве. Послы Владимира Красное Солнышко рассказывали князю: «И придохом в Немце и видихом службу творяща, а красоты не видихом никоеяже». Казалось, благочестие и религиозность ушли навсегда и больше не вернутся.

Низшая точка падения для римской церкви – так называемый Synodus Horrenda («Ужасный Синод»), он же «Процесс кадавра».

Папа Формоз (891–896) был скверным понтификом. Этот политический интриган вверг Италию в затяжную и опустошительную войну (не буду сейчас рассказывать, между кем и кем – неважно). У духовенства и римских жителей накопилось столько злобы на несвятое святейшество, что даже кончина Формоза не смягчила сердца.

Папа Формоз

Новый папа Стефан VI решил подвергнуть своего предшественника посмертному суду. Полуразложившийся труп вынули из саркофага, усадили на престол и провели процесс по всей форме.

На вопросы обвинителя за Формоза отвечал специально назначенный дьякон. Без запирательства признавался в богохульстве, святотатстве и прочих злодеяниях. Думаю, прокурорам было очень удобно работать с таким подсудимым.

Согласно вердикту, покойник был предан проклятию, все его эдикты отменены, рукоположенные им епископы лишены сана, а само пятилетнее папство Формоза объявлено несуществовавшим.

Мертвецу отрубили три кощунственных пальца, смевшие касаться Святых Даров, и швырнули останки в смрадный Тибр.

Но на этом злоключения Формоза не закончились. Кто-то выловил его из реки и похоронил как положено. Однако через несколько лет несчастный скелет опять поволокли на суд. Второй процесс признал Формоза виновным в еще более тяжких преступлениях. Оттяпали уже не пальцы, а голову и только тогда успокоились.

Все христианские страны – равно как и народы, еще только подумывавшие о крещении, – наблюдали за этим трупоедством с ужасом.

Как тут не вспомнить фильм Тенгиза Абуладзе «Покаяние», где мертвого злодея снова и снова выкапывают из могилы, чтобы его преступления не были преданы стыдливому забвению.

И здесь мы подходим к больному вопросу: есть ли смысл устраивать ритуальные суды над собственным прошлым? В конце концов, преступники уже умерли или казнены, развалины поросли травой, сменились поколения. Кому нужны эти позорные для отечества «Процессы кадавров»?

Когда смотришь вокруг, приходишь к выводу, что именно отечеству-то они больше всего и нужны.

Вот Германия устроила многолетнее публичное самобичевание за фашизм – и, кажется, изжила эту хворь. А Япония, например, в своих военных преступлениях так по-настоящему и не покаялась, и современные японцы довольно туманно представляют себе, что такое «Нанкинская резня», «Отряд 731» или самурайский спорт по проверке остроты меча на китайских шеях.

Нашему государству, как известно, тоже есть в чем повиниться. Но мы этого не любим. Извиняются ведь только слабаки, правда? И вообще, то был СССР, а мы – РФ. Мы унаследовали только всё хорошее, а всё плохое – это к Сталину и Брежневу, пожалуйста. Между прочим, и они тоже выдающиеся лидеры, при которых «у нас была великая эпоха». Так что нечего нам тут подбрасывать.

«Процесс кадавра». Жан-Поль Лоранс

Пожалуй, главный фейл ельцинизма – проваленный процесс над кадавром КПСС. Потому что надо было использовать этот юридический инструмент для расставания с прошлым, а не для политической борьбы с Зюгановым.

Очень возможно, что нелепый с нашей нынешней точки зрения «Процесс кадавра» был не напрасен. Католическая церковь потому и воскресла, что не боялась каяться и очищаться, даже выставляя себя на позор и посмешище. В последующие века авторитет Рима восстановился, и западная ветвь христианства оттеснила восточную на второй план.

Если бы папство решило свои репутационные проблемы немного раньше, очень вероятно, что многоумный Владимир выбрал бы не Константинополь, а Рим, и тогда вся наша история пошла бы по совершенно другой траектории. Уж не знаю, к добру или к худу.

“Пусть говорят” XI столетия

Легко представить, как упивались бы этим сюжетом таблоиды и помоечные телешоу нашего времени. Так и вижу заголовки:

А сколько можно было бы собрать рекламы!

В общем, в одиннадцатом столетии тоже жили нескучно.