Уинстон Черчилль - Никогда не сдаваться! Лучшие речи Черчилля
К тому же, в отличие от военного времени, нас подстерегают другие проблемы. Тогда мы были едины, а теперь, в условиях мира, страну раздирают распри, которые не имеют никакого отношения к угрожающей нам опасности. И пока мы не перестанем ссориться, мы будем продолжать понапрасну тратить душевные и физические силы на никчемные препирательства и упреки. Мы должны жить день за днем, делая все, что в наших силах, но я предупреждаю вас, что, если представители всех партий и всех классов нашего общества, если весь народ не осознает в самое ближайшее время всю серьезность нашего положения, нам будет крайне трудно добиться необходимого уровня благополучия и стабильности, без которого мы не сможем сохранить ничего из того, что мы достигли, что имеем и что является предметом нашей гордости.
Если бы я не был уверен в том, что наш народ – и не только те, кто населяет этот остров, но и жители всех частей Британской империи и Содружества наций, – обладает достаточной жизненной силой, чтобы преодолеть все препятствия, я бы не стал использовать эти резкие выражения. Я адресую их вам потому, что они могут помочь вам делать вашу ответственную работу, а также потому, что при вашем посредничестве они могут привлечь внимание наших соотечественников здесь и за океанами. Благодаря непопулярным мерам, которые уже были приняты канцлером казначейства, за последние полгода нам удалось сбалансировать бюджет. Мы уже не тонем. Но мы еще и не плывем. Нам нужно грести, нам нужно грести изо всех сил, двигаясь против течения. Пока мы неплохо справляемся. Это полностью оправдывает те жертвы, на которые вынужден идти наш народ сейчас. Но мы не можем остановиться на этом. Сводить концы с концами – этого для нас недостаточно. Мы не можем довольствоваться нищенским существованием, месяц за месяцем с трудом наскребая на самое необходимое в этом изменчивом и неспокойном мире. Мы должны, опираясь на систему прочных долгосрочных торговых и экономический отношений, связывающих все части нашей империи и Содружества наций между собой и с внешним миром, создать резервы, которые, являясь залогом силы и платежеспособности, позволят нам твердо встать на ноги и высоко подняться над волнами не знающей границ международной спекуляции. Именно так – и только так – мы сможем стойко противостоять всем ветрам, что будут дуть нам навстречу.
«Дух Англии»
23 апреля 1953 года
Штаб-квартира Почетной артиллерийской роты, обед по случаю дня св. Георгия, Лондон (выступление транслировалось по радио)
У Англии есть одна особенность, о которой никому не стоит забывать: как и природа, Англия ничего не делает по линейке. Нам не свойственна безупречная логика тех стран, которые другими проявлениями своего национального характера вызывают у нас искреннее восхищение. В нашем климате все как будто окутано дымкой тумана, все размыто, нет этих резких переходов, и хотя у нас бывают разногласия – особенно это заметно в палате общин, куда я должен буду вернуться через несколько минут, – мы не готовы слепо отстаивать свою точку зрения, хотя при этом мы и не молчим и заявляем о своей позиции. У нас есть разногласия, но они не превращают нас во врагов, как это происходит почти в любой другой стране мира. В нашем обществе присутствует непоколебимый дух добрососедства, нас всех, несомненно, связывают сильнейшее чувство национального единства и общий уклад жизни, что – пускай все это далеко не всегда помогает нам справляться с мелкими проблемами повседневного характера – вполне может позволить нам выпутаться из нынешних неприятностей.
Никто не спасет Англию, кроме нее самой. Если мы перестанем верить в себя, в свою способность направлять и управлять, если мы утратим волю к жизни, то тогда у нас действительно нет будущего. Если сейчас, когда повсюду вокруг нас другие нации день за днем используют оружие и торговлю для проведения политики агрессивно-воинствующего национализма, мы будем продолжать бездействовать, следуя своим теоретическим доктринам, если мы не выйдем из оцепенения, вызванного послевоенным истощением, – мы уже проходили через это 20 лет назад, для нас это не в новинку, – то тогда и в самом деле сбудется все, что предрекают пессимисты, то есть нас ждет неминуемый крах.
Но почему мы должны разрушать прочное здание британской политики, фундаментом которого являются готовность прийти на помощь, доброта и свобода? Почему мы должны ломать его ради надежд, которым вряд ли суждено сбыться, надежд, которые не только остаются всего лишь надеждами, но еще и могут обернуться для нас настоящим кошмаром? Мы как нация, как империя – надеюсь, вы не станете возражать против того, чтобы я употреблял это слово, ведь, когда я произносил его в этот самый день 20 лет назад, никто не кричал и не свистел, стараясь заставить меня замолчать, – так вот, как империя мы можем, мы должны пережить любую бурю, что обрушится на нас, причем наши шансы на успех в этом случае уж точно не ниже, чем у всех остальных систем правления, известных человечеству сейчас.
Мы более опытны и сплоченны, чем любой другой народ в мире. Вполне может статься, что самые славные страницы нашей истории еще не написаны. И в самом деле, те самые проблемы и угрозы, что обступили нашу страну, должны возбуждать в нынешнем поколении англичан чувство благодарности за то, что им выпало жить здесь и сейчас. Мы должны радоваться той ответственности, которой судьба удостоила нас, и гордиться тем, что мы являемся защитниками своей страны в эпоху, когда на карту поставлено само ее существование. Мне посчастливилось дожить до того момента, когда наша страна достигла наивысшей славы, и я не сомневаюсь, что если Англия будет продолжать в том же духе, то вряд ли что-нибудь помешает кому-нибудь другому через 20 лет подняться из-за стола и произнести в этих стенах речь, наполненную тем же чувством гордости и надежды, которое двигало мною сегодня вечером, когда я решился выступить перед вами.
Корона и парламент
27 мая 1953 года
Официальный обед, устроенный Межпарламентской ассоциацией Содружества наций, Сент-Стефан-холл, Вестминстерский дворец
Эта речь была произнесена в присутствии новой королевы незадолго до ее коронации, назначенной на 2 июня.
Стены этого овеянного славой и наполненного духом старины зала хранят память о давнем противостоянии короны и парламента, и я, наверное, не ошибусь, если скажу, что большинство из нас сейчас находятся в какой-то сотне ярдов от статуи Оливера Кромвеля. Но все это уже в прошлом. Нравственные и интеллектуальные силы, сошедшиеся в неистовом и кровавом поединке три столетия назад, теперь действуют заодно. Уже давно стало привычным говорить не «корона против парламента», а «корона и парламент».
Упорно идя вперед путем проб и ошибок, за прошедшие столетия мы на своем острове выработали один очень хороший принцип. Вот он: «Король не несет ответственности». Люди могут сколь угодно часто менять плохих советников – у них есть такое право. Проиграно важное сражение – парламент указывает на дверь правительству. Одержана крупная победа – ликующие толпы народа приветствуют королеву. Мы на своем опыте убедились в эффективности и жизнеспособности этой доктрины. Если что-то идет не так, вся ответственность ложится на политиков. Если все складывается удачно, достигнутый успех служит укреплению нашего Содружества наций и империи.
Мы собрались здесь сегодня, чтобы воздать честь 50–60 парламентам и одной короне. Так уж у нас заведено, что парламенты занимаются разговорами, а корона – сияет. Самые старшие из собравшихся здесь подтвердят, что мы никогда не испытывали недостатка в разговорчивых членах парламента и министрах. А самые молодые уверены, что им уже никогда больше не увидеть столь восхитительного блеска короны, как в эти радостные дни.
Конечно, найдутся завистники, которые скажут, что мы хотим получить все и сразу. Вполне возможно, что они правы. Мы стремимся жить в совершенном мире и, безусловно, уже имеем все лучшее из того, что есть в нынешнем. Сравнивая формы правления, всегда идешь на определенный риск. Мы соглашаемся с принципом, согласно которому каждый волен выбирать то, что ему по душе, но вряд ли кто-нибудь возразит, если я заявлю: нам очень нравится наша форма правления. Тем не менее мы признаем, что другие могут решать свои проблемы иными способами.
Мы должны проявлять осторожность в выборе выражений, когда говорим об американской конституции, – тем более я, имеющий американских предков. Поэтому ограничусь небольшим наблюдением: ни одна другая конституция на английском не сравнится с ней по красоте языка. Но далеко не только это роднит нас с великой республикой: главное, что объединяет британскую конституционную монархию с американской республикой, это ненависть к диктатуре. И здесь, и там, за океаном, на протяжении столетий для многих поколений людей главным фактором развития был принцип разделения власти. Мы не хотим жить в рамках системы, в которой всем заправляет один человек или все подчиняется одной идее. Подобно природе, мы добровольно избрали для себя путь поощрения разнообразия и перемен, исходя из того убеждения, что, милостью Божьей, мы, если очень постараемся, сможем сделать мир лучше.
