Ираклий Вахтангишвили - Клуб любителей фантастики, 2009
Вынув из кармана стержень световолновой лампы, принялся писать им, как прутиком, на песке. Сначала изложил простейшие математические формулы, затем перешёл к законам физики и даже привёл несколько химических уравнений. Удовлетворённо поставив точку в конце, я с надеждой глянул на своего нового друга. Уиппи разглядывал моё творение, морща лоб. Затем покрутил хоботком и начал утаптывать рядышком новую площадку. Незаметным движением он извлёк откуда-то цветной прутик и принялся старательно выводить на песке какие-то знаки. Я внимательно наблюдал, как витиеватые крючочки переплетались с ровненькими кружочками, в строгой симметрии менялись друг с другом местами, расходясь лепестками геометрических фигур. После длительного процесса начертания передо мной раскинулся потрясающе красивый рисунок, напоминающий скорее замысловатое хитросплетение узоров персидского ковра, нежели что-то, хотя бы приближённо напоминающее математические формулы.
«Может, он художник?» — подумал я, но, лишь взглянув на молоточек в его мозолистых руках, сразу же отмёл эту мысль. Что ж, физика и математика не так уж доступны для мгновенного восприятия и понимания. Мы опять нерешительно потоптались. Уиппи снова покрутил носом и поднял руки к солнцу ладошками вверх, торжественно произнеся неизменное у-и-пп.
…«Ну что же он стоит и не отвечает?» — озадаченно думал Уиппи. В пятый раз он произносил приветственную речь, старательно проговаривая слова, и в знак дружбы крутил носом. Он написал своё имя на песке, название своей планеты и ключевые слова языка: Родина, мама, школа, и т. д. Нарисовал несколько законов аэродинамики и обозначил основные принципы движения космолётов. А существо напротив бестолково топчется на месте, выполняя какой-то танец с прутиком, изрезав при этом весь песок. Он понял, что добиться взаимопонимания будет нелегко. Что ж, его цивилизация умна и высокоразвита, и он обязательно что-нибудь придумает…
Неожиданно мне в голову пришла блестящая мысль.
Я нарисовал на песке солнце и планеты, двигающиеся вокруг, основные созвездия и светила нашего неба. Подумав немного, указал рукой вверх, затем на себя и, отсчитав третью от солнца планету, гордо стал на неё. Я ликовал в душе.
Вот оно, простое решение. Дети звёзд должны понимать друг друга с полуслова по звёздным картам!
Уиппи глянул на меня, как на ребёнка, подумал немного и нарисовал несколько рядов ровненьких кружочков, прочертив внутри каждого волнистые линии. Подождал и повторил ниже этот же рисунок.
— ??! — я сел на песок, выбившись из сил. Он потоптался и присел рядом. Мы молчали, уставшие и разочарованные собой. Я зачерпнул ладонью песок и наблюдал, как он струится сквозь пальцы.
— Как будто время утекает, — заметил я.
— У-и-пп, — отозвался Уиппи.
Он замолчал, а я принялся насвистывать под нос незамысловатый мотивчик, продолжая раздумывать над ситуацией. И вздрогнул от неожиданности, вдруг услышав рядом несмелое пение, — он вторил мне, не всегда попадая в такт, меняя тональность, но с каждой секундой его голос обретал уверенность. Уиппи встрепенулся, оживился и расправил плечи, его глаза излучали дружеское тепло и понимание.
Я улыбался ему во весь рот и громко выводил голосом свою любимую мелодию:
— Ла-ла-лам, пам-пам-пам, пам-пам-пам…
Уиппи уверенно подпевал рядом. Затем Уиппи напел нехитрый мотивчик, и мы пели песню его планеты. Я начертил на песке пять линий нотного стана, разбросал по нему ноты, а Уиппи дорисовал ещё одну линию и несколько кружочков с хвостиками. Мы ликовали! Музыка нас объединила, внесла согласие и помогла понять чужой мир. Конечно, может быть в его родной галактике и действуют те же принципы механики и математики, но для достижения взаимопонимания нужна длительная подготовка учёных разных областей знаний — слишком велика разность культур, слишком индивидуальны пути развития. А вот чувство прекрасного неизбежно должно доминировать над развивающимся разумом, ведь если цивилизация достигла космических высот, значит, она богата духовно! Чуткое сердце существа разумного всегда услышит музыку Вселенной — в мерцании далёких звёзд, в стремительном движении кометы, в сиянии раскалённого солнца и в торжественной красоте ночного неба. И, в конечном счёте, музыка становится тем фундаментальным и великим, что может объединить далёкие цивилизации разных миров.
Мы сидели на песке и пели песни своих народов — грустные и весёлые, и внезапно я понял, почему поют камни планеты Изар. Планета записала мелодии на свою поверхность, как наносят музыку на магнитные плёнки, на пластинки и всевозможные проигрывающие устройства. Шанс встретиться далёким мирам выпадает нечасто — один на миллион, один на миллиард. Именно на этой уникальной планете когда-то уже произошла одна такая встреча, и её отголоски волнами разбегались по Вселенной, отдаваясь эхом среди галактик и планет, звуча перебором космических струн. Мы сидели на песке и пели, радуясь новой встрече, и уже наша с Уиппи песня звучала в дуновении ветра, а музыка нашей души разносилась по бескрайним просторам Космоса.
Сергей Абаимов
РОБИН
Холодный осенний ветер шелестел листвой и пробирал до костей. Он почесал замёрзшую пятку в дырявом башмаке и поплотнее вжался спиной в ствол дерева. Сидеть на суку в гуще веток было неуютно, куда приятней было б завалиться сейчас в харчевню, но делать было нечего. Солнце уже перевалило за полдень, а он так и не заработал сегодня ещё ни шиллинга.
Путник появился откуда ни возьмись. Робин мог бы поклясться, что ещё мгновение назад на том месте никого не было, а сейчас там стоял какой-то остолоп в потёртой накидке лучника и рассматривал что-то, сверкающее в ладонях.
Эта сверкающая вещица словно приковала взгляд Робина. Он медленно наложил стрелу на лук, натянул и спустил тетиву. Тихо тренькнув, стрела вошла путнику точно между лопаток.
Кубарем скатившись с дерева, Робин подбежал к упавшему в траву телу. Первым делом нащупал в опавших листьях сверкающую безделушку и запрятал себе в карман. Потом быстро, но тщательно ощупал убитого. Ничего — ни денег, ни еды. Сам не зная, зачем это делает, он перевернул тело и взглянул на лицо незнакомца.
Рыжая, клокастая борода, иссечённое ветром красное лицо. Что-то знакомое показалось ему в этих чертах.
Свят, свят, свят! Он отпрянул и перекрестился. Подстреленный им путник был как две капли воды похож на него самого! Это его клокастая борода! Его одежда! Даже башмак был дырявым в том же месте!
Силы небесные! Никак призрак?! Он вскочил и готов был уже дать стрекача, когда на поляне появился ещё кто-то.
Этот был ухоженным, с лоснящимся сытостью лицом. Можно было подумать, что это какой-нибудь ломбардец или даже рыцарь, если бы не шутовской наряд, облегающий тело незнакомца.
Робин быстро огляделся. Ни стражи, ни сопровождающих видно не было. Путник также, по виду, был безоружен. Ни лат, ни меча. Робин решил рискнуть и, стиснув за пазухой рукоятку ножа, осторожно приблизился.
Незнакомец заметил его и растянул пухлое лицо в широкой улыбке.
— Рад приветствовать вас! — липкие слова полились, словно мёд из дырявой бочки. — Имею ли я честь видеть славного борца за справедливость Робин-Гуда?
Будто толстяк приветствовал короля, а не лесного бродягу. Робин опешил немного, опять огляделся, но вокруг было тихо.
— Ошибся ты, дядя, я не Гуд, а Худ[2], Капюшон. И прикрываюсь им, чтоб разные там слуги закона не опознали, — произнёс он, прищурившись. — Так что скорее я — Бэд! Говори, что надо, да быстро.
— Простите, если обидел вас! Меня неверно информировали! — незнакомец улыбался ему добрее родного брата. — Мне сказали, что вас зовут Добрый Робин и что вы боретесь за восстановление справедливости в Англии…
— Надо-то что? — многословие всегда раздражало Робина. К тому же он никак не мог взять в толк, отчего толстяк так учтив с ним. И откуда тот его знает?
Сильно смахивало на западню, но он никак не мог решиться, то ли драпануть прочь, то ли обчистить этого жирного борова.
— Я пришёл вам помочь! — незнакомец хотел обнять Робина, но тот отпрыгнул в сторону и выхватил нож.
— Помочь решил? Поможешь, ещё как поможешь. Ну-ка выкладывай всё из карманов, пока кровью не заляпал!
— А как же, я затем и пришёл! — при виде ножа толстяк и бровью не повёл. Говорил также учтиво, ни тени испуга в глазах. И это сильно смутило Робина. Похоже было, что встреченный им путник и сам не промах. Поэтому он решил немного обождать и выяснить, что тому надо.
— Я принёс вам подарок! — незнакомец полез в карман и выудил оттуда сверкающий предмет, точно такой же, как Робин подобрал пять минут назад у призрака. Призрак, он и думать о нём забыл! Робин обернулся, полагая, что призрак исчез, но тело первого встречного всё ещё лежало в двух шагах за его спиной. И к тому же, похоже, нимало не смущало второго незнакомца.
