Дмитрий Мамин-Сибиряк - Избранные письма
Теперь о письмах. Вот не умею писать, и конец тому делу. Странно, что в своих рассказах я пишу недурные письма, а лично от себя не умею. Это мой недостаток, в котором охотно каюсь. С большим удовольствием читаю Ваши письма и могу только завидовать. Право, Маруся, так…
Что Вам сказать о себе и своей жизни — все по-старому. Петербург мне давно надоел, и я с радостью переселился бы куда-нибудь в провинцию, но пока это только одна мечта. За последнее время у меня особенно много неприятностей, и я часто подумываю о Вас — приехать, отдохнуть, поговорить. У нас тоже осыпаются листья и тоже холодно, но я люблю осень, потому что не тянет из дому — сидишь и строчишь. Кстати, только кончил два романа, как приходится начинать новых два, не считая мелких статей. Достаточно сказать, что в течение месяца я кончил роман в «Рус.[31] бог[32]» и «Мир божий», потом написал по рассказу в «Вокруг света», в «Детское чтение», в «Детский отдых» и в «Рус.[33] ведомости», а сейчас пишу для «Артиста». Итого, шесть изданий. Как видите, я не сижу, сложа руки, и Вы меня извините, если я не всегда аккуратен по части писем. Да, опадают осенние листья, что мне напоминает собственную осень. Много было пожито и пережито, а, строго говоря, не стоило жить. Ведь каждый, в конце концов, приходит к заключению, что его жизнь сложилась совсем не так, как бы следовало — право, для этого не стоило жить. Впрочем, не стоит говорить. Остается смотреть на себя уже со стороны…
Моя девчурка очень поправилась в Царском и теперь бегает. Она все говорит и очень много проказничает. Я ее страшно люблю и боюсь за каждое дыхание. Часто смотрю и думаю: что-то ее ждет… С какими людьми она будет жить, какие интересы будут ее занимать и т. д. Отец уже стар и может не увидеть ее большой. Эта мысль меня постоянно ест.
Читая Ваше письмо, я невольно завидовал кипучей работе в Емпелевке и невольно подумал, что мне не о чем Вам писать в соответствующем тоне, — интеллигенцию Вы знаете, писателей еще лучше. Скучно…
Целую Ваших деточек. Простите опять за сухое письмо…
Ваш Д. Мамин.
На конверте:
Воронеж. Заказное.
Его высокоблагородию Григорию Акимовичу д-ру Гончарову
Для передачи Марии Васильевне Эртель.
44
В. А. ГОЛЬЦЕВУ
16 декабря 1894 г. Ц[34] Село
Дорогой друг Виктор Александрович.
Вчера вечером получил твою телеграмму, а сегодня отправил в «Русскую мысль» рукопись, две первых части, что составит около 9 печ. листов. Будет еще около 12. Надеюсь кончить к 15 января. Передай Вуколу Михайловичу, что мои условия 150 р. за лист. А затем, я его предупреждал, что по предъявлении рукописи деньги вперед. Оговариваю все эти условия вперед во избежание недоразумений впоследствии.
Дальнейшее действие романа заключается в быстром вторжении капитализма, в лице крупной хлебной торговли, винокуров и банковских операций. Последняя часть состоит в описании голода. Галактион делается банковым воротилой и пароходчиком. Мелкое купечество и крестьяне разорены. В голодный год Галактион привозит дешевый сибирский хлеб на своих пароходах и получает от его продажи голодным до 1000 процентов. Отец, Михей Зотыч, удалившийся в скиты, является, чтобы проклясть любимого сына. Жена Галактиона спивается, он живет с ее сестрой Харитиной, которая кончает самоубийством.
Жму твою руку.
Твой Д. Мамин.
Пожалуйста, высылайте корректуры.
45
М. Н. СЛЕПЦОВОЙ
25 декабря.1894 г. Петербург
Ваш друг, т. е. я, Марья Николаевна, очень болен… Тоска, тоска и еще тоска… Вы знаете только внешнего человека, который время от времени сумасшествует, которого судят, бранят и жалеют, но есть и другой, гораздо лучше — тот внутренний человек, которого никто не знает, даже Вы. Скучно… Тоска… Два состояния: работа и тоска… Что делать? куда итти? Проще — куда деваться? Все пути-дороженьки заказаны, а посему об этом будем молчать.
Мне нравится, что есть еще люди, которые могут обвинять и жалеть — счастливцы… Я никого не обвиняю, а, напротив, всех оправдывал и всегда.
Жму Вашу руку.
Ваш Д. Мамин.
Когда Вас можно видеть?
46
Я. Л. БАРСКОВУ
20 апреля[35]96 г. Царское Село
Очень Вам благодарен, Яков Лазаревич, за присланные фотографии — деньги за них поставьте в мой аванс. Кстати, рассматривая фотографии первосвятителей и угодников русской церкви, я постепенно дохожу до понимания той нити, которая связывает их с былинными богатырями. У такого громадного художника, как В. М. Васнецов, не может быть произведений случайных и ничем не связанных между собой. Крупное творчество цельно — это прежде всего, и из него, как из сказки, слова не выкинешь.
Как мне кажется, «Богатыри» служат прекрасным дополнением «святителей». И тут и там представители родной земли, за ними чуется та Русь, на страже которой они стояли. У богатырей преобладающим элементом является физическая мощь, они своей широкой грудью защищали всю родину, и вот почему так хороша эта «застава богатырская», выдвинутая на боевую линию, впереди которой бродили исторические хищники. Чем больше я думаю об этой картине, тем сильнее она мне нравится. «Святители» являют другую сторону русской истории, — еще более важную, как нравственный оплот и святое святых будущего многомиллионного народа. Эти избранники предчувствовали историю великого народа и верили в нее глубоко, верили даже тогда, когда все кругом рушилось, — богатыри перевелись, княжы продавались оптом и в розницу в Орде, а остатки Руси сбились на севере. И по вере их все сбылось…
Пока только, а дальше подумаем.
Передайте мой привет Виктору Михайловичу.
Жму Вашу руку.
Д. Мамин.
P. S. С Тихомировым говорил — он ничего не имеет против изданий «люкс», если мы их возьмем из изданного им сборника для младшего возраста. Не знаю, на чем остановиться для первого опыта. Прочтите и напишите, что Вам больше нравится. Вышлю Вам «Аленушкины сказки», которые принадлежат мне.
Я Вам говорил относительно условия будущих изданий и считаю нужным, во избежание недоразумений, еще раз повторить их: Вы их издаете на свой счет и покрываете все расходы из продажи первых экземпляров, затем вычитаете комиссионные и накладные расходы, а остальное, то есть чистая прибыль моя. На последнее я имею некоторое право, потому что писал эти рассказы за расколотый грош. Главное, чтобы рисунки были мои, что очень важно для следующих изданий.
47
А. С. МАМИНОЙ
27 октября[36]96 г. Царское Село
Милая, дорогая мама, твое письмо я получил как раз в день именин, в три часа, когда начали съезжаться мои гости. Были у меня из известных тебе: Огарков, Тихоновы, Анна Михайловна, Томашевские, Шелковский, завертывал Дмитрий Иванович Рихтер (он тоже был именинник), Южаков. Из неизвестных — д-р Жихарев, студент Воронов, художник Ельшин, педагог Позняков, m-me Слепцова. За столом сидели тринадцать… Обед состоял из сибирского пирога — соленая осетрина с капустой, ростбиф и судак в 8 фунтов. Одним словом, все как следует.
К моим именинам подошла и статья обо мне Скабичевского в «Новом слове». Старик размахнулся и даже поставил меня превыше облака ходячего, чего уж совсем не следовало делать. Напрасно он сравнивает меня с Золя и еще более напрасно ругает последнего, чтобы вящше превознести меня. Много крови он испортил мне раньше, то есть Скабичевский, а теперь хвалит. Благодарю бога, что я пережил свой критический литературный период без всякой посторонней поддержки и пробил дорогу себе сам, так что сейчас для меня похвала Скабичевского имеет значение только в… торговом смысле, то есть для продажи изданий, хотя честь и лучше бесчестья.
Живем мы по-прежнему. Занят изданиями. Завтра кончаю последнюю восьмую сказочку Аленушкину и выпускаю сразу двумя изданиями — одно дешевое, а другое роскошное.
Тетя Оля всем кланяется. Аленка тоже и Лиза. Последняя продолжает учиться и не ослабевает энергией.
Целую всех.
Твой Дмитрий.
P. S. Жалею Лизу — что с ее глазами? У меня тоже начинается что-то — не могу работать при лампе. Моя глухота прошла сама собой.
У нас стоит уже зима — 5° холода.
48
А. С. МАМИНОЙ
15 декабря 1896 г. Царское Село
Милая, дорогая мама,
Давно я тебе не писал, да и не о чем было писать, ибо у нас все по-старому, за исключением маленьких хозяйственных новостей, как новый платяной шкаф, который я купил для себя, кровать и ширма японская — все вместе заплачено 73 р. Затем, обиваем новой материей маленький диванчик, который стоит в комнате тети Оли. Как видишь, новости самого скромного хозяйственного характера.
