Газета Дуэль - 2008_25 (573)
Ильин заключает: «…Россия — не человеческая пыль и не хаос. Она есть прежде всего великий народ, не промотавший своих сил и не отчаявшийся в своём призвании. Этот народ изголодался по свободному порядку, по мирному труду, по способности и по национальной культуре. Не хороните же его преждевременно! Придёт исторический час, он восстанет из мнимого гроба и потребует назад свои права!»
В.И. БОЯРИНЦЕВ
ФАКУЛЬТЕТ ПОЛИТЭКОНОМИИ
НЕРАСКРЫТЫЙ ПОТЕНЦИАЛ
Советское обществоведение предпочитало на распределении не заостряться: было бы что распределять; главное — производство. И пока то, что производилось в стране, предназначалось для народа и до него доходило, в этом был свой резон. Но когда все, созданное целыми поколениями, вдруг очутилось в немногих руках или бесследно исчезло, стало очевидным, что и распределение заслуживает самого пристального внимания.
ЕСТЕСТВЕННОЕ РАСПРЕДЕЛЕНИЕ
Естественный принцип распределения — получать в меру созданного и в меру участия в создании. По совести и по справедливости. Именно так, по участию в совместном труде, распределялись между работниками результаты их труда в артелях, которые в летописях упоминаются на Руси с Х века, то есть известны на протяжении всей более чем тысячелетней русской истории. На этих же естественных, традиционных началах русское крестьянство веками совместно использовало луга и воды, соединяя семейный труд с общинным укладом.
Артели были широко распространены в строительстве, на лесозаготовках, рыбных промыслах, в добывающей и других отраслях промышленности. Мало кто знает, что в XVIII — начале XIX века артельные формы труда широко применялись в России на заводах и фабриках. «Именно это, — пишет О.А. Платонов, — явилось одной из главных причин бурного развития крупной железоделательной промышленности, которая уже с 1730-х обогнала Англию. К 1782 выплавка чугуна на всех заводах России достигла 7,5–8 млн. пудов, то есть была значительно выше, чем в Англии, Швеции, Франции, Пруссии или Америке… Хорошие результаты наблюдались и в других отраслях. Однако, — по словам О.А. Платонова, — в начале XIX века Россия начинает сильно отставать экономически от западных стран. Одна из главных причин отставания, наряду с тормозящим влиянием крепостного права, — механическое копирование в российской практике западноевропейских форм организации труда, отказ от артельности, ставка на несвойственный русскому народу индивидуализм, превращение работника в “винтик” производства».
Что же это за западноевропейские трудовые отношения, в жертву которым приносились и русские работники, и развитие России?
ЧТО ЛЕЖИТ В ОСНОВАНИИ ЗАПАДНОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ?
Начнем с того, что западноевропейские порядки намного моложе традиционных русских. Они известны не больше четырех-пяти веков, а в нашей стране — и того меньше. В их основе — наемный труд, то есть труд за зарплату.
Хотя наемный труд как услуга был известен с древнейших времен, но появление особого экономического уклада, при котором наемный труд одних людей используется другими для извлечения из него дохода, связано с возникновением в XVI–XVII веках западной, капиталистической цивилизации. Ее становление происходило на западной окраине Европы, сначала в Голландии, затем в Англии, и было обусловлено различными культурно-историческими и экономическими предпосылками. Из последних важную роль сыграли развитие производства, расширение торговли и мореплавания, колониальные захваты. Роль непосредственного толчка сыграл приток в Европу огромного количества золота и серебра из Южной Америки. Вместе с несметными сокровищами испанские галеоны несли в своих трюмах в Старый Свет великие духовные и социально-экономические потрясения.
Наплыв в Европу драгоценных металлов разрушил существовавшую в ней систему обращения. Это привело ко всеобщему росту цен, разорению массы крестьян и ремесленников, сосредоточению земли и других средств производства в немногих руках. Оставшиеся без традиционных источников существования вчерашние крестьяне и ремесленники искали приложение своим силам и становились наемными работниками у хозяев отчужденных от них средства производства. Образовавшийся разрыв между ценами всех товаров и ценой труда (рабочей силы) определил выгодность использования наемного труда для извлечения из него доходов.
Разница была достаточно велика, чтобы наниматель, присваивая созданную трудом работников стоимость и выплачивая им тот минимум, за который они были согласны работать, получил возможность жить и обогащаться за их счет тем больше, чем меньше им заплатил. И чем глубже становилась нищета на одном полюсе, тем больше росло богатство на другом полюсе возникшего гражданского общества, состоявшего из разобщенных индивидов (буквально: неделимых, атомов), в котором богатые вели и ведут с тех пор непрерывную войну против бедных, регулярно закрепляя свои победы над ними демократически. Это, собственно, и составляет истинную цель и суть демократии. Так же, как суть рыночной экономики составляет постоянное сведение к минимуму цены ее наиболее массового товара — рабочей силы — для извлечения максимальной прибыли из ее использования.
Но главное зло и бесчеловечность капиталистического распределения состоит даже не в его несправедливости, а в отчуждении. Считается, что если работнику не принадлежит ни сырье, которое он обрабатывает, ни орудие его труда, то ему изначально не принадлежит ни продукт его труда, ни сам его труд, воплотившийся в этом продукте. Пока с этим соглашаются все, в том числе и сам работник, его труд — это не его, чужой для него труд. Отчужденный от него в пользу нанимателя. Он и относится к нему, как к чужому. Поэтому наемного работника к труду надо принуждать — постоянным контролем, штрафами, угрозой увольнения. Наемный труд принудителен и не может быть иным. Работник в его результате не заинтересован, потому его надо искусственно заинтересовывать: в количестве продукции — премиями за количество, в ее качестве — премиями за качество, в экономии сырья — премией за экономию и т. п. стимулами, заранее вычтя их из основной суммы заработной платы. Кстати, стимулом в древней Греции называли заостренную палку, которой погоняли быков.
Одним из важнейших оснований, на котором изначально строилась Западная цивилизация, стала отмена соблюдавшегося до этого в Европе с античных времен религиозного запрета на ростовщичество. Первым предпринимателям для извлечения прибыли из наемного труда нужен был оборотный капитал. Деньги для этого можно было тогда взять только у ростовщиков — главным образом иудеев, на которых христианские религиозные запреты не распространялись. В услугах ростовщиков нуждались и прибегали к ним не только купцы, простолюдины, мелкие дворяне, разного рода авантюристы, но и владетельные князья. Поэтому тяжкий грех ростовщичества, которое неизменно оборачивалось экономическим людоедством, отчего и запрещалось на протяжении многих веков («у вора взыщи вдвое, у ростовщика — вчетверо»), был не только узаконен, но и стал преподноситься ими как благодеяние и впоследствии оформился в финансовый капитал.
Полнейшая бесчеловечность, снятие моральных запретов на любую подлость, насилие и обман, разобщение людей и разжигание беспощадной войны каждого против всех — именно это было необходимо нарождавшемуся капиталу. Именно это и обеспечивала новая религия, воцаряя в душах людей кромешный мрак одиночества, ожесточения и отчаяния. Христианскую любовь к ближнему она заменила холодным эгоистическим расчетом, общинность — индивидуализмом, жажду стяжания Святого Духа — неразборчивым в средствах материальным стяжательством, милосердие — бессердечием и жестокостью. Конечно, к христианству и христианскому Богу все это никакого отношения иметь не могло. Скорее, — к князю мира сего, столь близкому ростовщикам, наследникам тех, кому Спасителем было сказано: «Ваш отец диавол; и вы хотите исполнять похоти отца вашего» (Ин.,8,44).
В Англии знать, сменившая рыцарство на коммерцию, духовные (или, лучше сказать, антидуховные, богоборческие) начала капиталистической цивилизации закрепила кровавой экспроприацией крестьян при огораживании земель под пастбища для овец. Ради прибылей от продажи шерсти у крестьян отнимали возделываемые ими земельные участки, разрушали стоявшие на них дома, а затем их самих, бездомных и гонимых, продавали в рабство и вешали вдоль дорог по закону о бродяжничестве. Всего при этом только казнено было более 70 тыс. человек. По закону. На то и правовое государство! Как раз в это время в Англии крепла, обретала смысл и значение та парламентарная демократия, которая сейчас навязывается всем в качестве совершеннейшего образца политических отношений. Тогда же философ Т. Гоббс вложил в работорговлю деньги, заработанные теоретическим обоснованием гражданского общества.
