Гор Видал - Почему нас ненавидят?
Хотя у меня накопилось множество наблюдений, которыми мне хотелось бы с Вами поделиться, я должен оставить это письмо разумно коротким, поэтому упомяну только об одном: если федеральные агенты подобны «множеству якобинцев, ступивших на тропу войны» с гражданами этой страны, и если федеральные ведомства «каждодневно ведут войну» против этих граждан, то разве нельзя назвать взрыв в Оклахома-Сити «контратакой», а не объявлением личной войны? Разве это не сродни скорее Хиросиме, чем Пёрл-Харбору? (Я уверен, японцы в Хиросиме были столь же ошеломлены и шокированы — разве не в этом фактически заключался эффект, составная часть общего стратегического замысла той бомбардировки?)
Но вернемся к Вашему письму: я никогда не считал Ваш возраст помехой (тут он переусердствовал по части такта!), пока не получил Ваше письмо и не увидел, что оно напечатано на обычной пишущей машинке. Не волнуйтесь, последние медицинские исследования говорят о том, что пристрастие итальянцев к рапсовому и оливковому маслу и вину помогает продлить средний срок жизни и предотвращает болезни сердца, поэтому Вы выбрали лучшее место для укрытия от суеты.
Снова благодарю Вас за то, что черкнули мне; а что касается озабоченности по поводу того, как писать человеку «в моем положении», то, я думаю, Вы сочтете многих из нас прежними «нормальными Джо» — вне зависимости от понятий публики, — поэтому не нужно особых ухищрений, если Вы захотите мне написать. До следующего раза…»
Под этой строчкой он написал, взяв в кавычки: «"Каждый нормальный человек должен время от времени испытать искушение поплевать себе на руки, выбросить черный флаг и начать резать глотки". ГЛ. Менкен. Удачи Вам».
Он подписал письмо небрежными инициалами. Что и говорить, это письмо никак не вязалось с представлениями, сложившимися у меня после чтения взбесившейся американской прессы, как всегда предводительствуемой «Нью-Йорк тайме». Ее журналисты предприняли неуклюжие попытки фрейдистского анализа (а именно: Маквей был сломанным цветком, потому что его мать оставила его отца, когда ему было шестнадцать лет. На самом же деле он испытал от этого облегчение). Потом я ничего не получал от него около года. Два репортера газеты города Буффало (Маквей родился и вырос недалеко от Буффало) взяли у него интервью для книги «Американский террорист». Помнится, я написал ему, что Менкен часто прибегал к гиперболам в духе Свифта и его нельзя понимать чересчур буквально. Можно ли то же самое сказать про Маквея? Остается интереснейшая возможность — приготовьтесь к самому грандиозному заговору из всех, — что он не изготовлял и не взрывал бомбу возле федерального здания в Оклахома-Сити, и только потом, перед лицом смерти или пожизненного заключения, позаботился о том, чтобы ему одному приписали заслугу за выброшенный черный флаг и разрезанные глотки, к бешеной ярости всяческих «ополченцев» по всей стране. Они были разгневаны тем, что ему одному приписывается заслуга совершения революционного акта, организованного, как поговаривают, многими. В конечном счете если этот сценарий верен, то Маквей и ненавидимые им федералы действовали заодно.
Как предвидел сенатор Дэнфорт, правительство казнило Маквея в наикратчайший срок (в течение десяти дней после заявления Дэнфорта газете «Вашингтон пост»), чтобы не представлять слишком быстро эту затерявшуюся коробку с документами, свидетельствующими о том, что в подготовке и проведении взрыва могли участвовать и другие. Тот факт, что сам Маквей жаждал совершить то, что он назвал «самоубийством с помощью федералов», казался просто причудливым витком истории, которая, как ее ни сглаживай, никогда полностью не согласуется с положенным, к примеру, в ее основу заговором одинокого безумного убийцы (Освальда), убитого вторым одиноким безумным убийцей (Руби), погибшим в тюрьме и унесшим с собой нерассказанную, как он утверждал, версию. В отличие от Ли Харви Освальда («Я козел отпущения») наш герой в духе Хенли не смог противостоять искушению выступить в роли одинокого борца против плохого государства. Если в первом письме ко мне он не признаётся ни в чем по той очевидной причине, что его защитники подали апелляцию, то в последнем письме от 20 апреля 2001 года — «Т. Маквей. 12076-064, п/я 33 Терре-Хот, № 47808 (США) —он пишет: „Мистер Видал, если Вы прочитали вышедшую недавно книгу „Американский террорист“, то Вы наверное поняли, что своей статьей „Война внутри нашего дома“ попали в самую точку. Я прилагаю к письму дополнительный материал, подтверждающий Вашу проницательность“. Среди присланных документов запись беседы на сайте АВС-News.com с психиатром Тимоти Маквея. Интервью с доктором Джоном Смитом провел посредник 29 марта 2002 года. Доктор Смит только один раз освидетельствовал Маквея шесть лет назад. По-видимому, Маквей освободил его от обязательства хранить врачебную тайну, и он ответил на вопросы Лу Мишель и Дэна Гербека, авторов книги „Американский террорист“.
Посредник. Вы утверждаете, что Тимоти Маквей «не лишился рассудка» и что у него «нет серьезных проблем с психикой». Так почему же он, с вашей точки зрения, совершил такое ужасное преступление?
Д-р Джoн Смит. Ну, я не думаю, что он совершил его в результате помешательства или неадекватной оценки реальности… У него повышенная чувствительность, доходящая до легкой паранойи по отношению к действиям правительства. Он совершил это в основном из мести за штурм в Уэйко и хотел также сделать политическое заявление о роли федерального правительства, выразить протест против применения им силы по отношению к своим гражданам. Поэтому, отвечая на ваш изначальный вопрос, скажу, что это был сознательный выбор с его стороны, а не результат помешательства, и действовал он обдуманно.
Доктор Смит далее отмечает разочарование Маквея в связи с тем, что средства массовой информации уклонились от всякого диалога «о злоупотреблении силой со стороны федерального правительства». И далее: «Он сказал мне: „Я не жду революции“. Он, правда, сказал, что у него были разговоры с рядом ополченцев, живущих в горах неподалеку от Кингмана в штате Аризона, о том, как было бы легко с помощью соответствующего оружия перерезать скоростную магистраль номер 40 и таким образом нарушить транспортную артерию между восточной и западной частями США, но у них вышел по этому поводу большой спор».
Большой, но, думаю я, в духе тех бунтовщиков, что любят называть себя патриотами и уподобляться американским колонистам, отделившимся от Англии. Говорят, таких от двух до четырех миллионов, из них 400 000 принимают активное участие в ополчении. Хотя Маквей формально не присоединился к какой-нибудь группе, в течение трех лет он колесил по стране, устанавливая контакты с подобными ему любителями оружия и противниками федерального правительства. Согласно «Американскому террористу», он узнал также, «что правительство планирует массированную облаву на владельцев оружия и членов сообщества „патриотов“ весной 1995 года». Именно этот повод и нужен был Маквею для того, что он собирался совершить, — так сказать, пройтись вразвалочку по палубе.
«Дневники Тернера» — это воздушный замок, построенный бывшим учителем физики, пишущим под псевдонимом Эндрю Макдональд. Хотя у Маквея нет каких-либо предубеждений по отношению к чернокожим, евреям и всем прочим врагам разных «арийских» белых наций, перечисляемых «патриотами», он разделяет одержимость «Дневников» оружием и взрывчаткой и последней, решительной схваткой с «системой». Много правильных слов было сказано о содержащихся в книге инструкциях по изготовлению бомбы типа той, что была использована в Оклахома-Сити. На вопрос, признал ли Маквей, что он воспользовался этим отрывком из романа, доктор Смит сказал: «Вроде того. Тим хотел, чтобы все знали: в отличие от героя „Дневников Тернера“ он не расист. Он ясно дал это понять. Он не испытывает ненависти к гомосексуалистам. Он и это ясно дал понять». Что касается влияния книги, «он ни с кем не собирается делить ответственность». На просьбу суммировать свои впечатления умница доктор просто сказал: «Я всегда говорил себе, что без Уэйко не было бы и Оклахома-Сити».
В 1998 году Маквей прислал мне текст, написанный им для «Медиа байпасе». Он назвал его «Эссе о лицемерии».
Администрация заявляла, что Ирак не имеет права накапливать химическое или биологическое оружие… главным образом потому, что он его исполь-зовал в прошлом. Что ж, если это стандарт для решения подобных проблем, то США — страна, создавшая прецедент. Соединенные Штаты накапливают такое же оружие (и другое тоже) более сорока лет. Соединенные Штаты утверждают, что делалось это в целях создания баланса в годы «холодной войны» с Советским Союзом. Почему же тогда это неприменимо к Ираку, выдвигающему ту же причину (отпор) в его (реальной) войне с соседним Ираном, откуда для него исходит постоянная угроза?..
