Уинстон Черчилль - Никогда не сдаваться! Лучшие речи Черчилля
«Что есть общество?»
4 мая 1908 года
Киннерд-Холл, Данди
8 апреля Герберт Асквит сменил на посту премьер-министра сэра Генри Кэмбелла-Баннермана. В тот же день новый премьер назначил 33-летнего Черчилля министром торговли, таким образом сделав его членом кабинета. В то время назначенные члены кабинета министров должны были сначала пройти обязательную процедуру переизбрания в своих округах, и только после этого им полагалась оплачиваемая государственная должность. Избиратели в округах, которые представлял Черчилль, не захотели поддержать его кандидатуру. В итоге с перевесом в 429 голосов победил другой кандидат. И тут на помощь Черчиллю пришли жители шотландского города Данди, которые в ходе дополнительных выборов, состоявшихся вскоре после произнесения этой речи, обеспечили Черчиллю безоговорочную победу. А некоторое время спустя, 12 сентября 1908 года, состоялась свадьба Уинстона Черчилля и Клементины Хозьер.
Что есть общество? Сейчас я расскажу вам, как его себе представляют социалисты. Как мне кажется, «общество», по их мнению, – это сборище неприветливых и не слишком хорошо воспитанных людишек, которым удалось обеспечить своим вожакам победу на недавних выборах, и теперь их избранники строго взирают на свой электорат сквозь бесчисленные решетки, окошечки и щели, строго обращаясь к нему с вопросом: «А где ваши билетики?» (Смех.) Вот так штука! За всю историю с нашим народом никогда не обходились настолько бесчеловечно! (Аплодисменты.) Дамы и господа, я считаю своим долгом отметить, что никто из нас не может и не должен быть только коллективистом или только индивидуалистом. В каждом человеке присутствуют оба эти начала: каждый из нас и коллективист, и индивидуалист. В каких-то сферах мы действуем сообща. В других – сами по себе. (Одобрительные восклицания.) Совместными усилиями мы можем многое – например, у нас есть общая армия, флот, государственный аппарат и даже министр торговли! (Аплодисменты.) Но едим мы тогда, когда хочется лично нам. (Смех.) И мы не просим женщин выходить замуж за всех нас сразу. (Смех.) Отсюда сам собой напрашивается вывод о том, что оптимальное решение этого вопроса находится строго посередине, между двух крайностей. Достичь компромисса и примирить идеи коллективизма и индивидуализма не так-то просто, и именно эту проблему нам предстоит решать в ближайшем будущем. (Аплодисменты.) Причем я готов сразу заявить, что однозначно поддерживаю тех, кто считает, что государство и муниципалитеты должны уделять большее внимание коллективистскому началу в своей деятельности. В этой связи я также хотел бы, чтобы государство взяло на себя некоторые новые функции. В частности, мне кажется, его присутствие должно стать более активным в тех сферах деятельности, где доминируют монополии. (Аплодисменты.) Я имею в виду, например, систему трамвайного сообщения, а также крупные социальные проекты, имеющие прерогативный и привилегированный статус, – там, безусловно, есть чем заняться дельным государственным чиновникам. Однако, когда заходит речь об идеологии и философии, отрицающей всякую индивидуальность и предполагающей ее полную замену коллективным сознанием, я выступаю против подобных заблуждений. Мне искренне хочется верить, что подобные бредни никогда не найдут реальной поддержки ни в умах, ни, что еще важнее, в сердцах здравомыслящих людей. (Громкие одобрительные восклицания.)
«Я и есть министерство торговли»
4 февраля 1909 года
Обед в Торговой палате, Ньюкасл-апон-Тайн
Если есть в правительстве ведомство, которое может рассчитывать на благосклонное отношение общества, так это министерство торговли. В некотором смысле я и есть это самое министерство торговли. (Смех.) Раньше в его состав входило несколько человек, образовывавших совет, но вот уже много лет заседания совета не проводятся. Нынче один человек составляет кворум. Так что я сам себе кворум. Однако в более широком смысле министерство торговли – это эффективный аппарат, выполняющий важные государственные функции и обрабатывающий огромные объемы данных. Его весьма многочисленные служащие ни в чем не уступают самым образцовым представителям британского чиновничества. В то же время в некотором смысле министерство торговли стоит особняком. Дело в том, что оно активно взаимодействует сразу со всеми партиями и сотрудничает с руководителями не только промышленных предприятий, но и профсоюзов. При этом, если возникает необходимость решить какой-нибудь важный вопрос, все заинтересованные стороны готовы в любой момент предоставить министерству самую достоверную и полную информацию, какая у них есть. Закон наделяет министерство широкими полномочиями, но круг обязанностей этого ведомства в силу целого ряда причин часто оказывается еще шире. И промышленники, и профсоюзы знают, что в министерстве торговли к ним отнесутся со всей справедливостью и что в процессе примирения противостоящих коалиций и враждующих социальных классов не будет никаких сомнительных махинаций и подковерных интриг. Это, без сомнения, придает министерству особый статус, гораздо более высокий, чем тот, который изначально был гарантирован ему парламентом. (Одобрительные восклицания.) В основе деятельности министерства лежат три главных принципа, которые достаточно четко сформулировал мой предшественник на этом посту: «Даруйте, примиряйте и достигайте компромисса».
Бюджет: «Мы не можем себе позволить ни жить, ни умереть»
22 мая 1909 года
Фри-Трейд-Холл, Манчестер
Я отлично понимаю, что нынешний бюджет превратил вашу жизнь в кошмар (смех), а потому не могу не поблагодарить вас за столь теплый прием. Когда я думаю о понесенном нами ущербе – о том, как мы по недосмотру потеряли Южную Африку (смех), как оказались утрачены золотые прииски, как наша непобедимая армия, которую взялся реорганизовывать господин Бродрик (смех), стала фикцией и как, несмотря на ежегодно выделяемые адмиралтейству 35 миллионов фунтов, мы вдруг оказались без флота, без единой утлой лодчонки (смех), – так вот, когда я осознаю, что вдобавок ко всем этим напастям страна нынче изнывает под бременем непосильных налогов, так что любой уважающий себя консерватор скажет вам, что он, к сожалению, не может себе позволить ни жить, ни умереть (смех), – в общем, когда я задумываюсь над всем этим, господин председатель, я начинаю еще больше ценить то радушие, с каким вы встречаете меня здесь, в Манчестере. Да, господа, когда я размышляю о колониях, которые мы потеряли, об империи, которую мы настроили против себя, о хлебе и молоке, которые мы каким-то чудом забыли обложить налогами (смех), об иностранцах, которых мы почему-то все еще не обобрали (смех), и о прекрасных дамах, которых мы тоже не тронули (смех), меня, признаться, очень сильно удивляет то, что вы рады снова меня здесь видеть.
«Грубое нарушение конституционных обычаев»
4 сентября 1909 года
Театр «Палас», Лестер
В стране назревал конституционный кризис: палата лордов, состоявшая в то время из представителей землевладельческой аристократии, намеревалась отклонить так называемый «народный бюджет», подготовленный канцлером казначейства либералом Дэвидом Ллойд Джорджем. Он настаивал на необходимости дополнительно выделить 4 миллиона фунтов стерлингов на выдачу пенсионных пособий престарелым, а также на финансирование строительства семи новых дредноутов (линкоров) для британского флота. Средства для этих нужд планировалось изыскать за счет взимания добавочных налогов с состоятельных граждан, в особенности с владельцев недвижимого имущества. Откровенная речь Черчилля, содержавшая угрозы в адрес членов палаты лордов, вызвала крайне негативную реакцию со стороны короля, так что он даже отправил письмо с комментариями по этому поводу в редакцию газеты «Таймс» (где оно было опубликовано от имени королевского секретаря). Видимо, король и впрямь был глубоко возмущен, ведь этот его поступок не имел прецедентов в британской истории.
На всеобщих выборах, которые последуют за отказом палаты лордов одобрить этот проект бюджета, может решиться – должна решиться и обязательно будет решаться – судьба не только этого бюджета. (Одобрительные восклицания.) Как справедливо заметил в 1894 году ныне покойный лорд Солсбери, «бюджеты приходят и уходят». У каждого правительства свой годовой финансовый план. И до настоящего времени каждое правительство имело право принимать необходимые меры по изысканию средств, требуемых для покрытия запланированных расходов. Бюджет, как известно, принимается ежегодно. И каким бы необычным ни был бюджет, представленный моим уважаемым коллегой, какие бы серьезные последствия ни повлекли за собой те политические меры, реализации которых он призван способствовать, в конечном счете данный финансовый законопроект по сути своей является обычным документом, принимаемым на регулярной основе. Зато если палата лордов не одобрит бюджет, это станет из ряда вон выходящим событием. (Громкие и продолжительные одобрительные восклицания.) Это будет грубым нарушением конституционных обычаев и правовой практики, сложившейся более чем за три столетия в нашем государстве, и с этим, думаю, согласился бы любой, кому довелось править нашей страной за минувшие 300 лет. Протест палаты лордов прямо противоречит всем традициям прошлого. А на что же, кроме этих самых традиций, может опереться палата лордов? (Одобрительные восклицания.) Думаю, этот протест равнозначен попытке мятежа, причем организованного не беднотой, а богатеями, не народными массами, а привилегированным меньшинством, не во имя прогресса, а в интересах реакции, не с целью укрепления государства, а ради его ослабления. Такой мятеж, что бы вы о нем ни думали, будет иметь историческое значение, и его последствия при любом варианте развития событий обязательно дадут о себе знать в будущем, причем не только в этом году, но и во все последующие годы – впредь нам придется с этим жить. (Одобрительные восклицания.) Одним из таких последствий, безусловно, должно стать изменение права вето, которым наделена палата лордов. (Все более громкие одобрительные восклицания.) Если наши противники победят (выкрики «Они не победят!», «Не бывать этому!»), они тем самым подтвердят свое право не только отклонять законодательные инициативы палаты общин, но и контролировать государственные финансы. А если они проиграют, мы лишим их права вето. (Громкие и продолжительные одобрительные восклицания.)
