Газета Завтра Газета - Газета Завтра 16 (1013 2013)
"По своей психологии, - признавался Бородин в одном из интервью, - я никогда не был разрушителем. Более того, готов был пожертвовать чем угодно, чтобы только не допустить никаких разрушений в стране. Так уж я воспитан был с детства. Например, бабушку свою спрашивал: "Бабуля, когда Сталин умрёт - его сын будет править?" Это что такое? Это монархический взгляд. И Сталина я любил патологически. Помню, в детском хоре пел: "Сталин - наша слава боевая, Сталин - нашей юности полёт!" Никто не мог взять эту верхнюю ноту. Только - я"
Естественно, что он оказался среди писателей национального русского направления, а самую знаменитую свою повесть "Третья правда" опубликовал в журнале "Наш современник". Я считаю, та публикация была главной публикацией литературного 1990 года. Появись она в отечественной печати девятью годами ранее - сразу вошла бы в золотой ряд книг писателей-почвенников и, может быть, стала бы символом всей деревенской прозы. Ибо вся деревенская проза: от солженицинской Матрены до беловского Ивана Африкановича, от можаевского "Живого" до "Прощания с Матерой" Распутина, - и есть непрерывный поиск "третьей", народной правды.
Не случайно один из лучших критиков русского зарубежья, талантливый прозаик Леонид Ржевский, после прочтения "Третьей правды" сказал, что надеется увидеть ее автора среди будущих лауреатов Нобелевской премии.
С 1990 года началась новая жизнь "Третьей правды". По первому кругу ее читали в самиздате. После публикации в "Посеве" ее быстро перевели и напечатали во Франции, в Германии, в Австралии, в Италии, в Англии... "Бородин - несомненно, один из наиболее талантливых и сложных романистов, - писала одна из крупнейших газет Англии "Обсервер". - Тайга, им описанная, - это не рождественская открытка с заснеженными березами, а настоящая реальная действительность. Это и древняя Россия народных легенд, и современная советская Россия с ее конфликтами и драмами. Селиванов и Рябинин - два героя "Третьей правды" - выглядят почти как библейские типы". Статьи в "Канберра таймс", в "Индепенденте"... В Австралии и Аргентине читатели "Третьей правды" устраивали демонстрации перед советским посольством после второго ареста писателя.
И вот - третий круг "Третьей правды". Публикация в "Нашем современнике", затем - в "Роман-газете", затем - отдельными изданиями. О повести пишут и "левые", и "правые" издания: "Сегодня" и "День", "Литературная газета" и "Литературная Россия". О ней спорят Лев Аннинский и Вячеслав Завалишин, Андрей Немзер и Михаил Лобанов...
Но и эта "третья", искомая правда не является для самого автора какой-то непреложной истиной, и она - во грехе и несправедливости. Считает Бородин, что "у каждого человека - своя правда, при условии, что он искренен". И в повести третья правда - не панацея, хотя на Западе во многих рецензиях именно так была принята. В первом варианте название стояло в кавычках, это "Посев" их снял. Селиванов, нашедший третью правду "промеж белыми и красными", - отнюдь не счастливчик, ощущает такой же дискомфорт, как и все другие. Так что "каждый волен искать свою правду".
Это и есть бородинский постоянный поиск правды в изменяющихся обстоятельствах. Казалось бы, отсидев два срока в лагерях, он должен был возненавидеть всё советское, а тем более - тех, кто был связан с правоохранительными органами. Но - меняются люди, меняются сами "органы", меняется государство, меняются и враги, меняются и друзья. "Что объединяет меня, бывшего зэка, и, положим, Куняева, благополучного советского поэта, с которым я выступал в США? Или с Алексеевым, литературным чиновником, который еще несколько лет назад не пустил бы меня на порог своей редакции? Я думаю так: произошло своеобразное смещение кругов... Люди, с которыми я в каком-то смысле в союзе, принадлежат к различным слоям общества, но в них просыпается национальное сознание. Эти люди преображаются на глазах... Отсюда острота накала событий в России: борются не убеждения, а типы сознания, которые непеределываемы". Это очень важные слова, сказанные Бородиным на вечере в США. Вот почему со всякими срывами и несправедливостями, но "третья правда" непреложно прорывается в сознание. Сквозь Ленина, сквозь Сталина, сквозь Ельцина
Селиванов и Рябинин, святой и грешный, два народных типа, каждый по-своему понимающий свою "третью правду". Ибо никакая она не народная, не национальная, не патриотическая, как писали многие критики, пойдя по легкому пути противопоставления "красных" и "белых", "партократов" и "демократов". Есть в прозе Леонида Бородина и народность, и патриотизм, и поиск народной правды, но, говоря о "третьей правде", он всегда имеет в виду правду каждого человека. Селиванов ведь и от народа, и от деревенских сородичей свою "третью правду" утаивает, притворяясь. Он не только с комиссаром или белым офицером ведет свою игру, он даже перед поленом, которое собирается разрубить, играет, "разгадывая тайну дерева, присматриваясь и примеряясь".
Да, Леонид Бородин любит Родину, любит Россию, её историю, её величие, её государственность. Но что дальше? Это, по сути, не вопрос для писателя-романтика, он сам может переадресовать его вам. Он ищет свою "третью правду" между конформистами и диссидентами, между гэбистами и политзаключенными. Он и гэбистов, его сажавших, отказывается судить. Он и на свою политическую борьбу умудряется смотреть "боковым зрением" писателя-романтика. Вслед за Михаилом Лермонтовым он написал свою "Тамань" - "Женщину в море". Вслед за Александром Грином он написал и свою Ассоль, свою Ри, только герою оказались не под силу алые паруса. Но он готовится к ним, готовится к своему возвращению в сказку: "По-разному сложилась моя жизнь, и если в ней не все всегда удавалось, то это, пожалуй, от того, что я везде, сам того не понимая, ощущал себя временным, и тогда возможно, что вся моя прошлая жизнь была лишь подготовкой к возвращению". И возможно ли вообще торжество его "третьей правды"? Вряд ли... Это трагедия личности писателя, трагедия нынешнего романтизма. "Третья правда" ему нужна и как художнику, чтобы уйти от повторов, от тематической узости. "Год чуда и печали", "Гологор", "Расставание", "Третья правда", "Божеполье", "Женщина в море", "Ловушка для Адама" - каждый раз новая среда, жизнь, иные "предлагаемые обстоятельства". Герои Бородина узнаваемы лишь "правилами игры". Повести схожи - лишь крепкими напряженными сюжетами. Чтобы понять Леонида Бородина как писателя, совсем не надо знать о его одиннадцати годах лагерей, о громких политических процессах. Они лишь уведут читателя от правды, они - вехи его бытовой биографии. Чудо, все то же байкальское чудо, но Бородин оказался выше своих житейских передряг. Что ему помогло? Думаю, вера в Бога. Он не просто романтический, но в определенной мере и мистический писатель. Вся его проза - религиозна, и не сюжетно-религиозна (хотя есть среди его героев и священники), а религиозна своим видением человека. Есть у него даже чисто мистический рассказ "Посещение", который он любит публиковать в своих книгах, есть мистические стихи.
При всем при этом его проза остается чисто сибирской, этнически сибирской, о чем бы он ни писал. Только сибиряк может увидеть наш курортный юг так, как увидел его герой повести "Женщина в море". Черное море - как мертвая стихия. Море - не как жизнь, не как сверхдинамичная среда, а как однородная материя, имитирующая бытие. Сопоставьте с мертвящим видением курортного моря строчки о Байкале в повести-сказке "Год чуда и печали", где Байкал - живое существо, где увязывается цвет волн с настроением земли, где все живет ожиданием чуда: "И потому однажды я приеду в Иркутск, сяду в электричку на Слюдянку, займу место, слева по ходу поезда, и, когда в разрыве гор откроется для меня страна голубой воды и коричневых скал, я узнаю о себе то самое главное, что должно называться смыслом моей жизни".
Думаю, не по своей воле выработал Леонид Бородин свои жесткие правила игры. Нас всех заставляют или "не высовываться", или вырабатывать систему защиты. Не забудем и о том, что главная тема его - русское национальное сознание, в каких бы вариантах эта тема ни проявлялась. "Заявить ее в качестве позитива означало исключить себя из состава "порядочных людей", стать объектом гнусных намеков и быть навсегда исключенным из интеллигенции, как ныне "единогласно исключены" из этого состава Распутин, Астафьев, Белов..." - это уже пишет не герой прозы, а сам писатель, вынужденный притворяться, подобно Селиванову, в самой России. Но помните оптимистическое высказывание Бородина: если мы все - каждый из нас - будем делать всё, чтобы Россия возродилась, то нет таких сил, которые способны нам помешать.
Мегамашина
Георгий Судовцев
18 апреля 2013 0
Политика Общество
Как заявил глава Комитета Госдумы РФ по делам СНГ и связям с соотечественниками за рубежом Леонид Слуцкий (фракция ЛДПР), "за последние 20 лет в мире число людей, владеющих русских языком, уменьшилось с 350 до 270 млн. человек". Русский язык активно и целенаправленно вытесняется не только из бывших союзных республик с их этнократическими политическими режимами (разумеется, за исключением Республики Беларусь, но это исключение, лишь подтверждающее общее правило) - он активно вытесняется из международной жизни вообще и из российской жизни, в частности. Дипломатия, наука, культура, литература - повсюду сфера функционирования русского языка сжимается, как шагреневая кожа. А тот "русский язык", который нам предлагают по всем информационным каналам, звучит как своего рода русский вариант "пиджин-инглиш" - настолько он убог, мелок, малосмыслен, засорен иностранными словами.
