Газета Завтра Газета - Газета Завтра 339 (22 2000)
ХАЛЯВА
Чтобы добраться до истоков этой трагедии, нельзя обойти стороной родителей погибших детей. И как это ни больно будет признать, сказать о той действительно главной роли, которую они должны были сыграть, но ничего не сделали, чтобы спасти, уберечь своих самых дорогих людей. Понятен тот шок, та боль, которую они пережили, узнав о дикой, неожиданной смерти детей. Не все из них перенесли эту трагедию с достоинством. Одни, войдя во вкус неожиданно свалившихся льгот и поблажек, бегали по салонам "Счастье", наряжая своих мертвых девочек в бесплатные подвенечные платья, перезахоранивали их с одного престижного кладбища на другое. Я рассказал о "временном" мемориальном памятнике на месте трагедии. Но были еще за счет горисполкома изготовлены и установлены памятники на каждой могиле. В дальнейшем, помимо их, на кладбище стали устанавливать памятные знаки с фамилиями и именами жертв. Люди, приходящие на эти кладбища, чтобы помянуть действительно заслуженных, отдавших все силы, жизнь, для своего народа, страны, с недоумением и растерянностью смотрели на этот безудержный энтузиазм родителей. Кто-то скажет — не тактично говорить об этом, люди в горе, "возьмите все, только верните живыми наших детей!" Тем не менее, в том меркантильном и рациональном обществе, к которому мы, закрыв глаза, идем, принято учитывать все. Да факт остается фактом, ни одна трагедия в республике не вызвала столько простого человеческого сочувствия, желания помочь, поддержать попавших в беду людей, их родных и близких. Не осталось в стороне государство, мингорисполком. Буквально за сутки на открытый спецсчет для пострадавших от предприятий, организаций, частных лиц было перечислено около 16 млрд. рублей. За счет городского бюджета была предоставлена материальная помощь семьям погибших, ритуальные услуги по захоронению и транспорт... Как я уже сказал, у родных было право выбора мест на самых "закрытых" кладбищах города, и фактически похороны и поминки также были за счет города. Все госпитализированные осматривались ведущими специалистами и консультировались научными сотрудниками республиканских медцентров. Был утвержден список лиц из 80 членов семей погибших, которым предоставлено право бесплатного получения лекарств.
На сегодняшний день большинству из них улучшены и обменены квартиры, сделан ремонт, оказана денежная помощь. Кому-то дали новые квартиры, кого-то включили в список на строительство. Одной из матерей, проживающей в районе, оплачено проведение к дому природного газа.
При формировании столичного бюджета 2000 года семьям погибших было предоставлено право бесплатного проезда в общественном транспорте, освобождение от платы за жилплощадь, коммунальные услуги и даже материальная помощь... на покупку цветов при посещении мест захоронения.
Говорят, ни один человек в республике не получал еще таких льгот и привилегий. Люди недоумевают, что они такое совершили в своей жизни?
На одном из городских кладбищ практически в то же время я участвовал в похоронах своего друга Володи Бульба. За плечами его было два срока боев в Афганистане. После взрыва на Чернобыльской АЭС уже на следующий день он привел туда свой вертолетный полк, и вместе с ним около недели провисел над разрушенным реактором, забрасывая его песком и свинцом, спасая планету от радиации. Потом было командование сводным из 15 стран вертолетным полком миротворческих сил в Комбодже... У него остались две красивые, добрые дочери, почти ровесницы тех, что погибли. Я часто встречаю их у скромной незаметной могилы, где похоронен их отец, человек, отдавший всего себя служению Родины, исполнению своего человеческого долга.
Возможно, и погибшим в том переходе юношам и девушкам суждено было совершить достойные дела. Возможно... Но трагедия еще и в том, что мы об этом никогда не узнаем.
А их родители ко всему полученному — к памятникам и памятным знакам, требовали уже от власти увековечить их детей — закрыть доступ того перехода (одного из сложнейших, дорогих и необходимых в республике), где произошла эта трагедия. Стали требовать построить храм, проект которого тут же был разработан некими "специалистами". Как говорил тот же скульптор Иньков, кстати, получивший от горисполкома новую мастерскую, "нам нужно место, где мы бы ставили свечи, заказывали заупокойные молитвы. Не нужно, чтобы это был огромный кафедральный собор". Конечно, не нужно, потому что буквально в 100-150 и чуть более метрах, находятся три церкви и костел, пребыванию в которых их дети предпочли табачные фокусы, праздник "Пива" и визг "Манго-Манго".
Вместо того, чтобы хранить память о погибших в своей душе, родители двоих несчастных подали в суд не только на организаторов праздника, но и на минскую мэрию, городское УВД, требуя новых компенсаций "за моральный и материальный ущерб". Они ходили по разного рода организациям, встречались с главным художником города, в горисполкоме с мэрией, в Совете министров с вице-премьером, писали Лукашенко...
Как недавно рассказала председатель Центра социальной защиты "Немига-99" (а был создан и получил в самом центре города за его счет офис и такой "центр") Наталья Новаковская, дочь которой также погибла 30 мая, "у родителей много вопросов к организаторам "праздника" (ответственным за проведение) от горисполкома, к наблюдавшим за порядком от ГУВД, к медикам, к следственным органам прокуратуры города и республики"... и многим другим. Но прочитав ее огромную, в полосу статью, я не нашел в ней главного вопроса, который должна была задать себе эта мать и прочие, объединенные вокруг этого "центра", а именно — в чем моя вина, как так могло случиться, что мы допустили такую нелепую гибель своих детей? И снова, снова терзать себя вопросами — в чем наша вина? В изъянах домашнего воспитания, в неумении, а то и нежелании объяснить детям, этот далеко не однозначный окружающий их мир. Что в нем хорошо, что плохо, что в нем можно делать, что нельзя.
Нет, этих вопросов, в материалах, печатаемых под стереотипными названиями типа "Пусть нам объяснят, почему это случилось", или "Почему погибли наши дети?", они себе не задавали. А без этого нельзя понять всей глубины трагедии не родителей даже, а их детей. Почему родители не знают, куда они идут, с кем общаются, не отзывают, когда они бродят стаями, толпами, не объясняют, что это унизительно, оскорбительно для человека, для любой, мало-мальски уже сознающей себя личности, все эти бесчисленные ток-шоу, викторины, конкурсы, которые сегодня повсеместно навязывает людям улица и телевидение, с примитивно-идиотскими вопросами и "бесплатными" призами, будь это блестящая машина или бокал пенистого пива.
В умах людей царствует халява. Одна надежда на нее, большую халяву, которая якобы существует в мире. Только надо успеть отхватить, урвать ее. Успели ли вы сказать своим детям, что, кроме погони за удовольствиями, весельем, развлечениями, есть и многое другое, более значимое и весомое — достоинство, честь, самоуважение. Что в этом мире, чтобы он был надежным, устойчивым, все в нем надо добывать трудом, честным, тяжким трудом.
К сожалению, этого, видно, не было сделано. И потому ответа на эти ключевые вопросы жизни и смерти в бесчисленных высказываниях родителей я так и не нашел. И потому, в том, что погибли их дети, считаю, виноваты прежде всего они сами. В конце концов, их дети погибли не потому, что спасали других или выполняли свой долг и даже не по вине отказавшей техники, катастрофы автомобиля или самолета, а потому, что не только они, но и все мы, родители, не сделали ничего, чтобы противостоять "расцвету" того общества, когда толкнуть впереди идущего, переступить, а то и раздавить упавшего — стало законом жизни. Мы не задумываемся о нравственном состоянии общества, о духовном воспитании молодежи, потому эти дети не первая, да и не последняя жертва. Сделав ставку на индивидуализм, только на личное выживание, мы бежим ревущей, озверевшей толпой, не обращая внимания на тех, кто обессилел, падает замертво.
ПОВОРОТ?..
Лукашенко сказал о "53 рубцах", оставшихся на его сердце после этой трагедии. Такие высокопарные фразы ему не свойственны. Тем не менее, в данном случае он был искренен. Мне кажется, он был одним из немногих, кто понял всю глубину этой трагедии. Общество, которое он, несмотря ни на что, надеялся построить, в современных условиях уже невозможно. Этому безумному миру, который на постсоветском пространстве воздвигает свой дикий капитализм, или, как стеснительно величали, шагал в рынок, он до сих пор пытался противопоставить что-то более защищенное человеческое, и настойчиво, несмотря на злобу и насмешки, наперекор всему строил свой "рыночный социализм". Он пытался сохранить хотя бы часть того лучшего, достойного, что было в том неожиданно преданном и канувшим в небытие обществе: в людях сохранить чувство коллективизма, локтя, доверия друг к другу, сделать так, чтобы интересы личности не расходились с интересами общества, государства. Увы, все эти его попытки оказались обречены на провал. Здесь — как с войной, — никто ее не хочет, но каждый в душе надеется, допускает такую подлую мысль, что если она случится, то кто угодно погибнет, а уж я-то выживу. Так же и батькиным рыночным социализмом, подавляющее большинство, рискуя остаться без всего, что им сегодня обеспечивает государство, те же социальные гарантии, бесплатное образование, медицину, хоть малую, но гарантированную выплату зарплаты, тем не менее, надеется, что при "настоящем капитализме" у них есть шанс разбогатеть, стать всем. Пройти по головам, по трупам, тем самым обеспечив себе жизнь. Но, увы, именно подавляющее большинство тех, кто на это надеется, остаются в самом низу жизни затоптанные, раздавленные.
