Сергей Ткаченко - Информационная война против России
Масштабная программа по внедрению западных политико- правовых ценностей нашла отражение в Конституции Российской Федерации 1993 года. Прежде чем быть принятой, она прошла подробную международную экспертизу, сам факт которой ставит под сомнение наличие полноценного государственного суверенитета.
Подобная система, когда национальное законодательство подвергалось проверке со стороны, сложилась после Второй мировой войны и применялась к проигравшим ее странам. Тем более удивительным выглядит восторженное отношение к такой «подконтрольности» со стороны некоторых «правоведов». Их мечты о полном и безоговорочном подчинении нашей страны международному праву достаточно опасны, так как носят зачастую односторонний, ущербный для России характер.
Американское национальное законодательство, к примеру, пользуется преимуществом перед международным правом, если оно ограничивает свободу действий США. Об этом не забывают напоминать все американские президенты, несмотря на то, что сложившаяся в XX веке традиция утверждает как раз обратное. Понятно, почему власти США отказались ратифицировать Конвенцию о международном трибунале, в котором рассматриваются дела лиц, виновных в геноциде: граждане США подлежат юрисдикции только американского суда[136].
В результате нашествия западных идей Конституция РФ приобрела явный «нерусский» характер. Она напоминает европейский аэробус, собранный из деталей, которые были изготовлены в разных странах[137]. «Текст российской Конституции вобрал в себя формулы, разбросанные чуть ли не по всем конституциям мира. Это была универсальная одежка, этакий конституционный «унисекс» — и для мальчиков, и для девочек, но на особенности «православной конституции» он не был рассчитан»[138].
Отказавшись от национальных правовых традиций, российская Конституция слепо вобрала в себя западные идеи «правового государства», «либерализма», «прав человека», «гражданского общества», «частной собственности», «разделения властей» и т. д.
В результате спустя 17 лет никакого общественного и политического прогресса в стране не наблюдается. Даже наоборот: по ряду показателей Россия никогда не жила так плохо. Русский народ вымирает темпами, которые сравнимы с потерями в ходе активных боевых действий. Экономика страны носит ярко выраженный сырьевой характер, выгодный кому угодно, но только не самой России. Не существует ничего, о чем говорилось в Конституции: ни правового государства, ни разделения властей, ни гражданского общества, а институт президентства не отличается от монархии. Опять воссоздана практически однопартийная система, где представителями народа больше не являются типичные представители населения, как это было в СССР.
Не только российская политическая элита, но и представители юридической науки до сих пор воспринимают правовые ценности Запада как пример для слепого подражания. В качестве иллюстрации достаточно привести тот факт, что на стадии подготовки Конституции (1991–1993 годы) руководство специальной комиссии встречалось в Вашингтоне с видными американскими правоведами, судьями, законодателями. В своих выступлениях они высказывали массу критических замечаний, многие из которых были учтены разработчиками российской Конституции[139].
В ходе российских правовых реформ произошел полный отказ от советского опыта, который бездумно заменили зарубежным, в первую очередь — американским. Те специалисты, которые еще недавно «прославляли» достоинства советского общества и неограниченной власти партии, вдруг резко изменили свое мнение. Именитые западные «советники» фактически предлагали рецепты глобального кризиса, в котором продолжает пребывать Россия. Один из знаменитых западных философов современности Карл Поппер прямо говорил, обращаясь к российским законодателям: «Мне кажется очевидным, что в данном случае кратчайший (хотя, конечно, не вполне совершенный) путь — это заимствование Россией одной из утвердившихся на Западе правовых систем»[140].
Как следствие поражения в холодной войне, реформирование правовой, экономической, культурной жизни России с 1990-х годов происходило под плотным контролем Запада. Под прикрытием научного и культурного обмена в страну массово прибывали сотрудники западных спецслужб. Они ускоренно обучали будущих членов правительства России и лидеров политических партий, как «правильно» управлять страной, как приватизировать общенародную собственность и т. д. Только в правительстве Е. Гайдара насчитывалось более 1000 иностранных «консультантов», большинство из них впоследствии были разоблачены как иностранные разведчики. Иностранные специалисты официально входили в предвыборный штаб Б. Ельцина в 1996 году[141]. Всего с начала реформ свои «услуги» России оказали порядка 30 тысяч (!) западных советников[142].
Очевидцы этого процесса рассказывают: «Каждого чиновника очень точно, глубоко и продуманно тестировали на «благонадежность». Я увидела, что вокруг Собчака собрался целый рой всевозможных зарубежных советников, более 30 человек, которые получали зарплату из бюджета. По-моему, они были просто «цэрэушниками». Зачем, скажите, было небезызвестному Ричарду Торренсу часами беседовать со мной на темы, весьма далекие от культуры? Зачем был нужен Собчаку советник, который ничего не советует, а только выспрашивает? Поскольку я занималась психологией, теорией общения, то отлично понимала, что меня просто тестируют, проводят такую же селекцию кадров, как и со всеми»[143].
Чтобы обеспечить младореформаторов Ельцина идеологической и технической поддержкой, правительство США оплатило работу экспертов по переходному периоду. Они отвечали за самые разные вещи: писали указы о приватизации, создавали фондовую биржу нью-йоркского типа и т. д. Один лишь Гарвардский институт международного развития получил 2,1 миллиона долларов за то, что посылал группы молодых юристов и экономистов для поддержки команды Гайдара[144].
Всего за период с 1992 по 1997 год агентством международного развития США «для оказания в России помощи реформистским политическим партиям в деле укрепления их организационных структур и усиления их роли на выборах» было выделено 17,4 миллиона долларов. При посредничестве этих партий осуществлялось «направленное проведение избирательных кампаний». Символом нового политического режима в России стал даже не расстрел парламента из танковых орудий, а вынос из дома правительства коробки с полумиллионом долларов (их назначение «так и не было установлено»)[145].
При принятии в 1990-е годы важнейших экономических решений президент России опирался на указания советников из Международного валютного фонда, хотя они явно шли в ущерб национальным интересам. Президент и Правительство России фактически выполняли инструкции различных международных финансовых организаций, включая издание «нужных» указов, приказов по министерствам и ведомствам, постановлений Правительства и т. п. Все тот же пресловутый Гарвардский институт международного развития (США) с 1994 по 1996 год подготовил и передал Б. Ельцину для реализации сотни законодательных проектов[146].
Даже внутри страны продолжают существовать определенные «эпицентры», где разрабатываются и принимаются стратегические решения в интересах крупного международного и российского капитала (а не государства). Яркий пример — Высшая школа экономики, которая действует под прикрытием дискредитировавшего себя в мире либерального мифа. Основная цель ее активности — создать условия для использования богатейших российских ресурсов на благо западных стран, а также помешать выработке самостоятельных стратегических решений. Тем самым Высшая школа экономики фактически ставит нашу страну в колониальную зависимость от США и их союзников[147].
Особо следует отметить важную роль, которая отводилась в процессе спланированного развала России программе «500 дней». Этот документ был разработан западными аналитиками. Так, советник Конституционного Суда Российской Федерации В. С. Овчинский убежден, что «идеологическим документом построения криминального капитализма в России остается принятая в начале 1990-х годов Верховным Советом РСФСР программа Явлинского «500 дней». Один из концептуальных тезисов этой программы заключался в том, что «легализация теневого капитала должна стать главным ресурсом развития экономики в России». Этот тезис выполнен на 100 %. Легализация теневого капитала и обеспечила нам ту коррупцию, которую мы сегодня имеем»[148].
Западный научный мир не видит ничего страшного в такой криминализации всех сторон российской жизни. Данное явление, по-видимому, прогнозировалось заранее. Ф. Вильяме выразил общую позицию, объявив общественности, что «криминальные группировки — наиболее прогрессивные общественные силы бывшего Советского Союза, так как они входят в число самых ярых (по большому счету единственных оказавшихся в выигрыше) сторонников и защитников процесса приватизации. Более того, поскольку прибыли от преступного бизнеса и торговли наркотиками вкладываются затем в легальные предприятия, они тем самым значительно ускоряют развитие рыночных реформ… А то, что сегодня мы наблюдаем в бывшем СССР, — русский эквивалент деятельности королей преступного мира XIX века, сыгравших столь значительную роль в индустриализации Соединенных Штатов»[149].
