Андрей Колесников - Фарс-мажор-2

И она показывала куда-то в поле.

— Как вас дети зовут? — спросил ее кто-то.

— Младшая — мама Ира и папа Юра, а старший, — она вздохнула, — дядя и тетя.

— А их мать? — спросил я. — Она так и исчезла? Может, что-то случилось с ней?

— Да нет, — сказала она, — появляется даже иногда здесь.

— И вы пускаете?

— Конечно, — удивилась она. — Это же их мать.

Когда вдруг натыкаешься в жизни на таких простых, ясных и сильных людей, берет оторопь.

Один студент, на первый взгляд застенчивый, решил проконсультироваться у президента России относительно его дочерей.

— У вас же две, Маша и Катя, — уточнил он.

— Хотите познакомиться? — переспросил господин Путин.

Юноша покраснел, и зря.

— Приезжайте в гости, — предложил студенту предприимчивый отец.

Почему предприимчивый? Да ведь он, конечно, понимал, что на встречу с ним пригласили только лучших студентов, гордость университета.

— На каком вы курсе? — спросил студента Владимир Путин.

— На шестом, — пробормотал молодой человек. — И вот где ваши дочери собираются продолжить образование?

Владимир Путин кивнул, уже довольно сухо. Очевидно, молодой человек оказался староват для его юных дочерей.

Одним из последних шаркающей походкой вышел из первого корпуса Кремля пожилой кинорежиссер Георгий Натансон. Я увидел, как первое, что он сделал, — начал поспешно набирать чей-то номер на мобильном телефоне. И я подумал, что любому человеку, получившему орден из рук президента России, хочется, конечно, как можно скорее поделиться своим счастьем.

— Давление у тебя какое? — спросил режиссер, — не понизилось? Ничего, держись, я еду.

Мы с Машей наблюдали за танцующими. Гедиминас Таранда поднял на руки Ингеборгу Дапкунайте и крутанул ее вокруг своей, так сказать, оси. Она счастливо вскрикнула. Затрещала ткань. Я думал, у него на брюках, а оказалось — у нее. Он ей порвал брюки.

— Папа, — сказала Маша, — пойдем танцевать.

Я взял ее на руки, и мы начали танцевать. Я не понял, медленный это был танец или быстрый.

— Папа, — сказала Маша, — мне хорошо!

— И правда хорошо, — ответил я. — Очень. Лучше не бывает.

— Бывает.

— А что может быть лучше? — удивился я.

— Подумай, — предложила она.

— Не знаю, — признался я.

— Папа, — вздохнула Маша, — ты можешь порвать мне джинсы?

Татьяна Груздева, редактор «Молодежной газеты села», выходящей тиражом 700 экземпляров (сколько экземпляров молодежи — зато, наверное, отборных, столько и экземпляров тиража), сообщила Владимиру Путину о том, что на селе в их районе на каждую семью приходится по два автомобиля.

— В Москве есть семьи, где на каждую семью приходится по десять автомобилей. Так что вы не зазнавайтесь, — привел ее в чувство президент.

— Зато у нас есть и такие семьи, в которых нет ни одного, — не сдавалась Татьяна Груздева.

— Вот это лучше, — одобрил президент. — Гораздо лучше.

— А рыбалка здесь есть? — интересовался президент Путин у Александра Михайловича Шолохова.

— Это к отцу! — обрадовался внук писателя.

— Обнищал Дон! — махнул тот рукой.

— Люди старшего поколения всегда говорят, что раньше лучше было, — осторожно сказал президент, уже понимая, видимо, что сын писателя — человек ранимый.

— Эх, разве это чай! — в сердцах сказал Михаил Михайлович. — Вот раньше был чай…

Господин Путин поощрительно посмотрел на коллегу из внешней разведки, которая обеспечивала безопасность Тегеранской конференции. Он жаждал подробностей. И он их получил.

— Мой муж завербовал меня в свою группу, — поделилась интимным Гоар Вартанян. — Мы работали. Но я никогда, никогда не думала, что буду в результате сидеть в Кремле!

— Сколько стран вы сменили за время службы? — как на допросе спросил Владимир Путин.

— Много, — как на допросе ответила Гоар Вартанян.

— Но в основном были в Тегеране?

— В основном, — откликнулась разведчица.

Девочка лет восьми в ожидании Владимира Путина смотрела мультик, потом поставила боевик и тут услышала, что едут. Она выскочила в коридор, телевизор работал, и в результате господин Путин и сотрудники его службы безопасности услышали на входе металлический мужской голос: «Вы кто такие? Зачем пришли?».

И вряд ли гости имели об этом отчетливое представление.

— Как вы чувствуете себя в качестве мужа самой богатой женщины России? — спросили журналисты у мэра Москвы Юрия Лужкова, когда он, преследуемый полутора десятками телекамер, пытался перед началом Госсовета прогуливаться по фойе между столов с закусками.

— Я себя чувствовал комфортно, даже когда она была самой бедной женщиной России, — очень быстро ответил господин Лужков.

Владимир Путин разговаривал с Виктором Януковичем как старший брат, которому, конечно, небезразлично то, что творится в жизни у младшего, но вообще, если честно, даже трудно понять, как этот парень так безобразно и беспорядочно может жить, потому что старшему брату нечто в этом роде с его уверенностью в завтрашнем дне даже и представить немыслимо.

Президент Путин встретился с президентом Финляндии Тарьей Халонен. Он вручил даме букет цветов. Тарья Халонен с благодарностью приняла этот знак внимания. Правда, теле- и фотооператоры категорически забраковали это событие.

— Уберите переводчика: мужик, отойди! — нервничали российские операторы. — Кадр перегородил!

Мужчина, оказавшийся в кадре, виновато отошел в сторону, а Владимир Путин, забрав у Тарьи Халонен букет, внимательно осмотрел его и снова вручил госпоже Халонен.

Только после этого президент РФ обнялся с перегородившим кадр мужиком-переводчиком, который оказался, конечно же, мужем президента Финляндии.

Платиновая блондинка на виду у всех что-то шептала в ухо президенту России и не обращала никакого внимания на соседа справа, канцлера Германии. Фотографы с энтузиазмом фиксировали это драматичное событие.

Ну и зря. Это была супруга господина канцлера, Дорис Шредер-Копф.

Владимир Путин пригласил канцлера ФРГ Герхарда Шредера в рабочий кабинет. Жена господина Шредера, демонстрируя чудеса верности, рванулась было за мужем, но была остановлена господином Путиным. Он широким жестом преградил ей дорогу и указал на лестницу, ведущую на второй этаж. Госпожа Шредер выжидательно посмотрела на мужа.

Тот виновато пожал плечами. Тогда она вопросительно посмотрела на Людмилу Путину. Та кивнула. Только тогда Дорис Шредер поднялась наверх. Было впечатление, что такого вероломства от мужа она не ожидала.

— Мы приехали, чтобы предложить вам руку и сердце! — сказал Уго Чавес Дмитрию Медведеву. Брак представляется все же неравным.

Глава 8.

Девушки

Девушки несли над головами плакаты «No Bush, no Putin, no globalism». При этом девушки были полуголы, и груди их были накрашены голубым и зеленым, что, конечно, на несколько сантиметров снижало публицистический пафос надписей на транспарантах.

Девушки, стершие театральный грим, который делал их лица преувеличенно славными, выглядели лиричнее. Этому не в последнюю очередь способствовало то, что отсутствие грима создавало странную иллюзию доступности. У этих девушек можно было без зазрения совести попросить телефон, и даже можно было рассчитывать, что дадут.

Разговоры о том, что воздух в Якутии сухой и поэтому холод не чувствуется так остро, как мог бы, оказались, к сожалению, блефом. Здесь стопроцентная влажность, и вокруг тебя на улице дымка, которую все время хочется раздвинуть руками. Этой дымкой, которая на самом деле является замерзшим воздухом, приходится дышать. Все это, впрочем, не мешает якутским девушкам ходить по улицам с непокрытой головой и заразительно смеяться на свежем воздухе при виде московских журналистов, которые не могут ответить им тем же, потому что боятся умереть.

В БКД девушка с ровным загаром (уверен, что по всему телу) рассказывала подружке, как она на своей маленькой синенькой Mercedes SLK опаздывала на субботник, прибавила газу, и на Рублевке ее тут же остановил гаишник.

— Он мне говорит: «Ваше водительское удостоверение!» — смеялась девушка. — А я ему говорю: «Перестаньте со мной кокетничать!»

Рената Литвинова оступилась, выходя из автобуса, и теперь, прикрыв глаза рукой и не собираясь проявлять больше никогда уже никакой инициативы, возлежала на плече одного из членов жюри, который легкомысленно бросился ей помочь.

Юлия Тимошенко выглядит очень свежо. Политические испытания идут на пользу ее внешнему виду (трудно сказать, что при этом происходит с внутренним обликом), и она даже, можно сказать, расцветает тем ярче, чем сильнее жухнут все остальные.