Владимир Максимов - Сага о носорогах
Учитесь советские пропагандисты: вот как надо ставить проблему с ног на голову!
3Дорогой друг! Странные вещи происходят в современном мире, очень странные, мягко говоря, странные. И события, связанные с предстоящими Олимпийскими играми в Москве, красноречивое тому свидетельство. Впервые в истории этих внушительных соревнований страна-устроительница диктует участникам свои условия, и, что самое удивительное, последние безропотно соглашаются с подобной практикой. Возникает вопрос: что, какая сила, какие интересы заставляют МОК и его бессменного главу господина Килланина соглашаться с сугубо политическими требованиями Москвы, попирая тем самым не только вековые традиции и правила Олимпийских игр, но и спорта, как такового вообще?
Судите сами, советская сторона единолично решает:
1. Кому из зарубежных гостей будет разрешено просмотреть всю программу игр целиком (практически никому, кроме лиц, имеющих непосредственное отношение к соревнованиям).
2. Какие органы средств массовой информации будут допущены к освещению соревнований (уже сейчас на этот счет имеется „черный список", в который внесены, например, радиостанции „Свобода" и „Свободная Европа").
3. Каким странам будет вообще запрещено участие в играх.
Дополнительно согласился и на целый ряд других, беспрецедентных в истории спорта ограничений. Чего стоит только его угроза лишать медалей спортсменов, совершивших политические проступки, причем, право квалифицировать такие поступки оставлено за тою же советской стороной.
Обращает на себя внимание и тот факт, что, в связи с бытовыми и продовольственными трудностями, сложившимися в СССР, многие западные команды приняли решение обосноваться в эти дни в Финляндии или ФРГ, что создает для них дополнительные физические и психологические нагрузки.
Если же говорить о фоне, на котором будут протекать соревнования, то он немногим отличается от фона Олимпийских игр в Берлине тысяча девятьсот тридцать шестого года: беззаконные судебные процессы, превентивные аресты, высылка из столицы нежелательных и лишних граждан, бешеная гонка вооружений на всех уровнях.
Ничего, кроме горькой иронии не могут вызвать громогласные, исполненные пафоса и принципиальности выступления западных общественных и политических деятелей, когда речь заходит об участии в мировом чемпионате по футболу в Аргентине или о допуске команды регбистов Южной Африки в какую-либо европейскую страну, ибо куда девается у них этот самый пафос и эта самая принципиальность перед лицом наглой агрессивности советского и восточноевропейского тоталитаризма?
Если у Свободы хватает мужества открыто заявлять себя только по отношению к слабому противнику, то эта Свобода находится в смертельной опасности, если вообще уже не обречена.
Что ж, пусть мертвые хоронят своих мертвецов, у нас с тобой один выход: сопротивляться.
ДВОЙНОЙ СЧЕТ
1Сообщение немецкого телеграфного агентства: „Сегодня в Федеративную республику Германии прибыл представитель советских рабочих, председатель ВЦСПС Александр Шелепин".
Александр Шелепин! Кто не знает у нас его „этапы большого пути": вождь сталинюгенда, член политбюро партии, председатель Комитета государственной безопасности. В конце пятидесятых составлял проскрипционные списки на русскую интеллигенцию, вдохновлял в начале шестидесятых культурный погром в Манеже, не брезговал и мокрыми делами. (Министерству юстиции ФРГ пришлось временно снять с него преследование за прямое соучастие в убийстве Ребета и Бандеры для того, чтобы „высокий гость" мог въехать на территорию Германии.) Хорош представитель советского пролетариата, ничего не скажешь!
И я мысленно рисую перед собой ситуацию наоборот: в Германии царит фашизм, а в Советском Союзе процветает парламентская демократия. И вот в этих условиях Свободные советские профсоюзы принимают у себя в качестве представителя немецких рабочих Гиммлера или Кальтенбруннера, а? Как бы отнесся к этому германский пролетариат?
Но если серьезно, то почем нынче на политическом рынке солидарность трудящихся всех стран?
2Передо мной тоненькая, непрезентабельная на вид книжечка. Это не „Иван Денисович", и, тем более, не „ГУЛаг", где речь идет о событиях отдаленных от Италии временем и расстоянием. В этой книжке, безо всяких комментариев опубликован список итальянцев (в основном коммунистов), перемолотых железными челюстями Лубянки.
Казалось бы, одного этого документа достаточно, чтобы отбить у слишком ретивых энтузиастов к социальным экспериментам одного класса над всеми другими и, прежде всего над самим собой, но не тут-то было: чуть не на каждой стене здесь красуются серп и молот или красная звезда.
Впрочем, что стоят доказательства во времена всеобщего помешательства!
3Мы сидим с ним у телевизора и смотрим репортаж о беженцах из Камбоджи. Я познакомился с ним недавно и мы, к удивлению окружащих, быстро сошлись, приходя с разных политических концов к одним и тем же выводам. К удивлению, ибо он - герой майских событий шестьдесят восьмого года, недавний троцкист, маоист, экзистенциалист и еще Бог знает что, а я - исчадие консервативного ада, поклонник давно изжившей себя представительной демократии, да к тому же, что уже совсем непростительно на просвещенном Западе, верующий человек. Согласитесь, симбиоз довольно странный, если не противоестественный.
Я вижу, как искренне, как мучительно переживает он трагедию, которая разворачивается перед нами на экране: бредущие по дорогам толпы человеческих теней, вымершие деревни, агонии крохотных, со вздувшимися животами скелетов, едва обтянутых ссохшейся кожей.
- Какой ужас, - в глазах у него неподдельное страдание, - разве этого мы ждали от них!
- Вот что значит разный опыт, дорогой друг, - срываюсь я, - мы от них, например, ничего другого не ждали. Так было, так есть, так будет. И заметь, господин Пол Пот учился не в университете имени Лумумбы, а у вас в Сорбонне. И учителями его были вы - французские маоисты.
- Они просто не поняли нас, они извратили наши идеи.
- Значит, Сталин это не только восточная монополия?
- Собственно Сталин - да, такая личность могла сформироваться лишь в условиях азиатской ментальности, но мотивы сталинизма в той или иной степени свойственны любому обществу, в том числе и нашему.
- Значит, ты думаешь, что у вас этого не может быть?
- Во всяком случае, в том виде, в каком это происходило у вас.
- А если ты ошибаешься?
- Я уверен в этом…
А в цветном провале телевизора, прямо у нас на глазах, умирают ни в чем не повинные люди.
НЕМНОГО О СТАЛИНЕ И СТАЛИНЩИНЕ ВООБЩЕ
Помнится, это было в пятьдесят девятом году, в Краснодаре. Я приехал тогда в этот город для сбора материала к первой своей прозаической книге. По такому случаю местные журналисты и литераторы, мои бывшие газетные сослуживцы устроили в складчину небольшой сабантуй в городской чебуречной, что на улице Красной. В самый разгар застолья перед нами неожиданно выявился небольшого роста лысоватый человек в летней, китайского производства паре и в той же марки сандалиях на босу ногу. Цепкими глазами обегая присутствующих, человек заискивающе, даже с подобострастием улыбался:
- Здравствуйте товарищи, - его заметный акцент был явно западного происхождения, - разрешите?
Пишущая братия раздвинулась, освобождая новому гостю место, нестройно загудела:
- Просим, просим…
Подвыпившие журналисты, каждый по-своему, спешили обрадовать нового собутыльника:
- Ваша корреспонденция с камвольно-суконного комбината сегодня пошла в эфир…
- У нас тоже завтра в номере ваш материал о ленинских субботниках…
- Шеф уже дал „добро" на три ваших информации…
Ко мне доверительно наклонился тогда еще только начинавший, а теперь уже довольно известный в России прозаик:
- Ты знаешь, кто это?
Я пожал плечами.
- Матиас Ракоши…
Меня бросило в дрожь. Пожалуй, именно в тот день, за случайным столом провинциальной забегаловки я впервые всерьез задумался о подлинной природе и сущности диктаторской психологии. Глядя на этого лысоватого заискивающего человека с цепкими, холодной пустоты глазами, я впервые тогда задался вопросом: как, какая сила превращает таких вот, безобидных, на первый взгляд, обывателей, типичных „пикейных жилетов" из полугородских „образованцев" в палачей целых народов, безнаказанно попирающих все Божеские и человеческие законы?
Мне уже тогда доподлинно было известно, что сидящий сбоку от меня и доживающий дни в заштатном городе „страны победившего социализма" пенсионер, пробавляющийся на досуге рабкоровской деятельностью, не только отправил на тот свет десятки тысяч ни в чем не повинных людей, но и зачастую не брезговал лично участвовать в неподдающихся описанию „допросах с пристрастием". (Поговаривали даже, что этот монстр в китайской паре не постеснялся присутствовать при кастрации одного из ближайших своих соратников.)