Владимир Бушин - Солженицын и евреи
Путин поздравил писателя с вручением Государственной премии, поблагодарил его за то, что писатель согласился встретиться. «Но особенно я хочу вас поблагодарить за труды во благо России (! — В.Б.). Вы и сегодня продолжаете свою деятельность, вы никогда не колеблетесь в своих взглядах, а придерживаетесь их в своей жизни», — подчеркнул президент».
А на встрече с вдовой В. Путин изрек: «Жизненный и творческий путь Солженицына — пример истинного подвижничества, бескорыстного служения людям и Отечеству». Он, Путин, восхищается Солженицыным не меньше, чем Радзинским. Принимая pocket-симфонию, Владимир Владимирович сказал: «Это знаковое событие. Оно произошло накануне Дня памяти жертв политических репрессий».
Да, да, конечно, знаковое. Только сам-то Солженицын здесь не при чем. Он знал, что упекли его в лагерь за дело по полной справедливости и прямо признавал: «Я не считаю себя невинной жертвой. Я никогда не чувствовал себя невинно захваченным». Это цитирует даже его нежная обожательница Л.Сараскина.
— Я благодарю вас, — сказал Путин. — Ведь это была ваша идея.
— Нет, это была ваша идея, — деликатно отклонила вдова такую честь. — И мне кажется, удалось сохранить свет, присущей книге. И школьники, да и взрослые, прочитав ее, станут мудрее, щедрее, добрее, светлее…
О, чего-чего, а уж света в этой книжечке — тьма!
— Я полностью с вами согласен. Эта книга востребована.
Ну, не шибко. Вот издали ее в Свердловске, редактор — опять же сама Наталья Дмитриевна. А почему не в Москве, ведь вроде бы сподручней? Да, видно, охотников не нашлось. А тираж? Всего-то 4 тысячи экземпляров. А хвалебная книга Людмилы Сараскиной о Солженицыне вышла хоть и в Москве, но тоже — 5 тысяч. Позже, не распродав первое издание, выпустили второе — 3 тысячи. Но ведь обе книги и ныне пылятся в московских магазинах. Правда, «Двести лет вместе» вышла тиражом в 100 тысяч, если верить издателям. Это, должно быть, в расчете на повышенный интерес еврейских читателей, ибо там ведь главным образом о евреях. Но и она вот уже десять лет ломит полки столичных магазинов. А были времена!.. В советскую-то проклятую пору, в 1989 году «Архипелаг» — 100 тысяч! Вот вам и востребованность: было 100 и все раскупалось, а стало 3. 4. 5, и все лежит годами.
Да ведь не только книги, но и само драгоценное имечко тоже не сильно востребовано. 6 августа 2008 года тогдашний президент Медведев издал Указ «Об увековечении памяти А.И.Солженицына», в котором рекомендовал правительству Москвы присвоить имя усопшего одной из улиц Первопрестольной, а правительству Ставропольского края и администрации Ростовской области — осуществить меры по увековечению памяти гиганта мировой литературы в Кисловодске, где он родился, и в Ростове-на-Дону, где долго жил.
Ну, в Москве дело провернули быстро. Попробуй тут помешкать, коли на самом Боровицком холму сидят, свесив ножки, обожатели покойника! Несмотря на протесты горожан, уже 2 декабря утром (еще и спешили к 90-летию титана — 11 декабря) с домов по Большой Коммунистической улице, что в районе Таганки, начали сбивать таблички с ужасными словами и присобачивать новые. Вот так немцы, захватывая в 1941 году наши города и села, срывали флаги с сельсоветов, крушили советские памятники. Помните стихи Степана Щипачева той поры?
Из бронзы Ленин. Тополя в пыли.Развалины разбитого вокзала.Под утро немцы в городок вошлиИ статую низвергли с пьедестала…
Неужели вы, Наталья Дмитриевна, женщина, не понимаете всю гнусность такого переименования именно этой улицы?..
А в Ростове нашлись энтузиасты, предложившие назвать именем вечно живого классика университет. Это были недоросли, которые под крылом «Единой России» украли и налепили себе на лоб чужое славное имя — «Молодая гвардия». Ректор В.Г.Захаревич из числа обожателей. Он сказал: о, получить университету такое грандиозное имя — это так почетно, что просто страшно, но мы этот вопрос решим.
А тут в газете «Вечерний Ростов» вдруг появляется письмо школьницы Ангелины Москвитиной. Отроковица гневно возгласила: «Да с какой стати? Этот классик всю жизнь врал, клеветал — на Родину, на Красную Армию, на события Отечественной войны, — и одновременно занимался доносами, даже на своих школьных друзей, даже на жену, и мать родную оклеветал бы, но она к тому времени умерла. Закончила она так: «Сейчас я учусь в восьмом классе. Со временем собираюсь поступать в ЮФУ. Ия не хотела бы, чтобы университет, где буду учиться, носил имя человека, всю жизнь предававшего не только друзей и родных, но и родину, весь народ».
Но вслед объявился и некто Э.А.Мазин, представившийся другом Солженицына. Он не поверил, что может быть такая школьница, которая презирает его милейшего друга. Это, говорит, фальсификация, покажите мне вашу Ангелину. Ему показали: вот она, смотри, только руками не трогать. И друг титана сник.
Большинство читателей газеты поддержали Ангелину, увидев в ней чистого ангела, трубящего правду.
Правда, в школе № 5, где учился будущий гений, создали было его музей, но вскоре он как-то сам собой рассыпался и исчез. А мэр города М.А.Чернышев уверяет, что одна из улиц нового района будет названа именем титана. Ну, это еще дожить надо. И не станет ли к тому времени Чернышев Беловым.
Мадам Солженицына прекрасно понимает, каково положение и с книгами, и с именем ее незабвенного гиганта. Как сказал поэт: «Все миновалось, молодость прошла.» Она умеет считать, потому и дайджест издала тиражом всего в 10 тысяч. Но о каких же школьниках при таком тираже может идти речь? В каком классе они должны начать приобщаться к бесценному кладезю мудрости? Игнат прочитал в одиннадцать лет — это четвертый класс. Чем московские школьники хуже Игната? У меня нет под рукой данных на сегодняшний день. Но вот справочник «Москва в цифрах. 1988». Он свидетельствует, что тогда в 4-10 классах московских школ обучались 589 тысяч школьников (с. 179). Неужто под солнцем демократии их стало меньше? Что ж, допустим, лишь 500 тысяч. А если стало больше, пусть будет 600. И что для них ваши 10 тысяч, мадам? Одна книжечка на 50–60 человек. Курам на смех, гусям на потеху, уткам на забаву. И это только в Москве! А часть тиража, видимо, основная, уже поступила не в школы, а в магазины. А там прямо-таки пионерская цена — 560 рэ. Нс таким-то нанотиражом, с такой ценой вы пришли к главе правительства, и он нашел время заниматься этим мини-мыльным пузырем.
Вы, Наталья Дмитриевна, сказали Путину: «Ужасно, когда о страшных несправедливостях и злодеяниях в стране мы узнаем и начинаем обсуждать их лишь спустя десятилетия». Таких злодеяний, что творятся в нашей стране ныне, история и русская и мировая еще не видывали. Ваш супруг поздно, но понял это. А вы, судя по всему, до сих пор ничего понять не можете, и сыночки не помогают маме-пенсионерке. И вы продолжаете: «Такие злодеяния нельзя терпеть, нельзя сидеть десятилетия с кляпом во рту. Надо реагировать сразу. Это требует мужества, смелости, честности. Нельзя проходить мимо зла, зажмурив глаза» и т. д.
Ваш супруг, много сделав для победы и торжества того зла, что терзает Родину уже двадцать лет, потом, говорю, все-таки немного очухался, протер глаза и попытался «реагировать». В апреле 1995 года по Первой программе телевидения начались регулярные «Встречи с Солженицыным». И ваш родной оратор принялся там справедливо гвоздить Гайдара, Чубайса, их бандитскую приватизацию… И вы же знаете, мадам, чем это кончилось. Уже 20 сентября того же года намеченная передача не состоялась, т. е. вашего великого супруга выперли из телевидения, говоря вашими словами, забили ему кляп в рот. И кто это сделал? Да ведь тот самый, демократ № 1, что дал вам поместье, и при полном молчании без кляпа во рту нынешнего демократа № 2, которому вы — о кошмарах столетней давности.
И уж совсем свежий пример. Стоило многогрешному Юрию Лужкову, тоже через двадцать лет начавшему кое-что соображать, вдруг вспомнить, что Севастополь — город русской славы, и попытаться на юбилей Победы вывесить десяток (на всю-то Москву!) портретов Сталина да еще и сказать, да еще заявить, что в стране гнетущая атмосфера перманентного катастрофизма, как его тотчас облили державным гневом, заморозили и выбросили. И кто это сделал? Мадам, это ваши друзья и почитатели вашего супруга.
На другой день правительственная «Российская газета» вышла с интервью Н.Солженицыной и двумя мученическими портретами супруга. Один, тот что во всю первую полосу, — тот самый, которым уже почти сорок лет с первого парижского издания «Архипелага» украшает едва ли не все публикации о Солженицыне, есть он, конечно, и в дайджесте: вот стоит гений, растопырив руки, с лицом висельника в распахнутой телогрейке с номерами на шапке, на груди и на колене, и кто-то в добротном дубленом полушубке и ушанке обыскивает его. И к этому следует текст: «В Особлагах настойчивее и чаще, чем в ИТЛ, производились обыски (ежедневный тщательный выходной и входной)». Вот, мол, полюбуйтесь, как это делалось.
