Сергей Кремлёв - Берия. Лучший менеджер XX века.
«Тт. Первухину (созыв), Ванникову, Ломако, Задемидко (министр по строительству топливных предприятий СССР. — С.К.), Славскому. 1.Срочно разберитесь в этом вопросе, примите необходимые меры, обеспечивающие своевременную поставку графитовых блоков и скорейший ввод в эксплуатацию завода № 523. 2. Тт. Ломако и Задемидко представить в 5-дневный срок отчеты о поставке блоков и строительстве завода № 523. 3. Виновных в срыве поставки и задержке строительства необходимо привлечь к ответственности. Л. Берия. 18 апреля 1946 г.».
Как видим, Берия приказывает привлечь виновных к ответственности самим Ломако и Славскому. Так что, спрашивается, он им приказывал высечь самих себя? Так что вряд
ли Славский после этого дрожал аж до 7 мая 1946 года, когда в Кремле состоялось то 20-е заседание Спецкомитета с участием Берии, Маленкова, Вознесенского и других, где VI пунктом повестки дня шел отчет Ломако о ходе поставки графитовых блоков и строительстве первой очереди завода № 523, а пунктом VII — вопрос о мероприятиях по строительству второй очереди.
По VI пункту в протоколе заседания говорилось:
«1. Принять к сведению сообщение т. Ломако о том, что им:
а) привлечены к ответственности лица, виновные в срыве плана производства графитовых блоков для Лаборатории № 2;
б) приняты меры, обеспечивающие поставку до 20 августа с.г. 600 т высококачественных графитовых блоков для Лаборатории № 2;
2. Принять также к сведению сообщение тт. Задемидко и Ломако о том, что ими приняты меры, обеспечивающие ввод первой очереди завода № 523 в конце мая с.г.
3. Обязать т. Ломако установить контроль…» и т. д.
По пункту VII постановлялось «поручить Борисову (созыв), Ломако и Славскому в 5-дневный срок доработать проект Постановления Совета министров СССР…» и т. д.
Ну, и где здесь «петля» и прочее? По Славскому выходит, что они с Ломако вошли на заседание Спецкомитета и почти сразу вышли — со снятой петлей… В действительности же имел место вполне деловой подход руководителей государства к серьезному, но выправляемому провалу с заслушиванием ответственных за выправление государственных деятелей.
Инженер Тремасов, физик Головин, управленец Славский, безымянный «командир подмосковной ракетной базы» и прочие «мемуаристы» в своих «воспоминаниях» порой изображают эпоху и поведение Берии так, как будто все происходило чуть ли не в банде. Но помилуйте, речь ведь о государственной работе серьезных государственных людей! А в воспоминаниях того же Славского Берия на заседании Специального комитета при Совете министров СССР ведет себя как председатель захудалого колхоза, разбирающий прегрешения загулявшего бригадира: мол, как, Георгий, простим ребят?..
Но зачем Славскому понадобилось даже через полвека после тех событий сгущать краски так, чтобы испачкать Берию в «графитовой пыли» и создать впечатление, что Берия в любой момент «мог с нами расправиться»? Вот то-то и оно, уважаемый читатель! Вся, вся тогдашняя элита после 1957 года была повязана тройным государственным преступлением…
В 1953 году она выдала с головой Никите Хрущеву Берию.
В 1956 году она позволила ему же облить грязью Сталина.
А в 1957 году эта же элита выдала с головой Хрущеву же Маленкова, Молотова и Кагановича, вдруг спохватившихся: «Что же мы творим?»
И теперь до конца жизни элите оставалось одно: помалкивать и получать отступные в виде кресел, дач, Звезд и прочего. Поддакивая (хотя бы молчанием своим) клеветнику Хрущеву в его инсинуациях по поводу «тирана» Сталина и «палача» Берии. Впрочем, на Берию они и сами охотно клеветали.
А ведь те, кто занимается документальной историей ПГУ, не отмечают ни одного факта расправы Лаврентия Павловича с кем-либо из провинившихся… Зато есть немало документов с его указаниями всемерно поощрять тех, кто трудился ударно. В том числе и самого Славского.
А вот его самого хотя бы морально поощряли не очень-то. И даже через десятилетия не оценили по заслугам. Скажем, на вопрос о роли Берии Славский во вдрызг «демократическом» 1998 году ответил снисходительно:
«Берия нам не мешал. В научных, инженерных вопросах он не разбирался, поэтому к мнению специалистов всегда прислушивался (вспомним, как Малышев утверждал обратное. — С.К.). Что же касается организационных проблем, мобилизации людей и ресурсов, то… он помогал проводить в жизнь все необходимые решения».
Тут нельзя не заметить вот что… Анализ стиля работы Берии с разнородными документами ПГУ убеждает, что он в специальных вопросах как раз разбирался на удивление неплохо — в той части, которая касается верных управленческих решений. А что же еще от него требовалось?!
Славский утверждает, что Берия, мол, «помогал проводить в жизнь все необходимые решения». Однако будет, пожалуй, более верным предположить, что напротив, такие специалисты как Малышев, Курчатов, Славский, Харитон, Кикоин, Музруков, Зернов, Царевский, Комаровский и десятки других, помогали Берии создавать и укреплять атомную промышленность!
А он — да, помогал в свою очередь им!
И не только им. Он в той или иной мере курировал многие отрасли экономики, — принимая участие даже в определении направлений развития Военно-Морского флота в целом (не только его формирующейся атомной подводной компоненты). Но как неадекватно относился кое-кто к нему даже тогда!
СРЕДИ рассекреченных ныне документов имеется два письма П.Л. Капицы Сталину и одно — Берии. Первое письмо Сталину от 25 ноября 1945 года Капица написал об организации работ по проблеме атомной бомбы, как она ему виделась, и о своем освобождении (точнее — самоустранении. — С.К.) от работы в Специальном комитете и Техническом совете Спецкомитета.
Общий тон письма (к Сталину!) достаточно высокомерен, с поучениями и рассуждениями. Например, в письме есть в принципе верные, но в контексте письма неуместные сентенции о роли атомной энергии в мировой культуре и т. п.
Капица видел «общий план действий» в разработке двухлетнего плана подготовки промышленности, в параллельных этому научных исследованиях, в подъеме высшего образования и в «подъеме благосостояния наших научных работников». И напрочь игнорировал тот простой факт, что бомбу надо сделать быстро. А перед тем как сделать ее, надо еще быстрее «сделать» новую отрасль, способную сделать бомбу.
Капица писал о том, что «правильная организация всех вопросов возможна только при одном условии, которого нет, но, не создав его, мы не решим проблемы А.Б. быстро… Это условие — необходимо больше доверия между учеными и государственными деятелями»…
Петр Леонидович был прав и здесь, но, как показала сама жизнь (бомбу-то сделали быстро), доверие было, однако — к тем ученым, которые не только рассуждали, но и действовали! И действовали быстро. Как, скажем, Курчатов.
В первом письме Сталину есть и любопытные оценки Капицей Берии (и не только его):
«Товарищ Ванников и другие, из Техсовета, мне напоминают того гражданина из анекдота, который, не веря врачам, пил в Ессентуках все минеральные воды подряд в надежде, что одна из них поможет.
Товарищи Берия, Маленков, Вознесенский ведут себя в Особом комитете как сверхчеловеки. В особенности тов. Берия. Правда, у него дирижерская палочка в руках. Это неплохо, но вслед за ним первую скрипку все же должен играть ученый. Ведь скрипка дает тон всему оркестру (прямой намек на то, что им должен быть великий Капица, которого все и должны слушаться, — дирижер ведь сам не играет. — С.К.). У тов. Берия основная слабость в том, что дирижер должен не только махать палочкой, но и понимать партитуру. С этим у Берии слабо».
Слабо или не слабо было у товарища Берии с пониманием «партитуры», вскоре показала жизнь. И та же жизнь доказала: Берия вел себя не как «сверхчеловек», а как обоснованно уверенный в себе человек. А вот товарищи Маленков и Вознесенский вели себя «как сверхчеловеки» зря. Их начальственные амбиции не очень-то соответствовали их деловой потенции (позднее относительно Вознесенского я приведу некий факт поразительнейший, почти неправдоподобный, но имевший место быть). Капица писал и так:
«Я лично думаю, что тов. Берия справился бы со своей задачей, если отдал бы больше сил и времени. Он очень энергичен, прекрасно и быстро ориентируется, хорошо отличает второстепенное от главного, поэтому времени зря не тратит, у него, безусловно, есть вкус к научным вопросам, он их хорошо схватывает (вот даже как! — С.К.), точно формулирует свои решения.
Но у него один недостаток — чрезмерная самоуверенность, и причина ее, по-видимому, в незнании партитуры. Я ему говорю прямо: «Вы не понимаете физику, дайте нам, ученым, судить об этих вопросах», — на что он мне возражает, что я ничего в людях не понимаю. Вообще наши диалоги не особенно любезны. Я ему предлагал учить его физике, приезжать ко мне в институт…» Что тут можно сказать? Если бы Берия «учился», то, может быть, он и стал бы доктором наук, но как же быть тогда с урановой проблемой?
