Старость: Энциклопедия позднего времени - Василий Химик
–
заключали мы с удовлетворением: главное, придумать причину, найти объяснение, пусть и не очень убедительное, все равно уже легче:
«с годами мы становимся весьма искусны в самоуспокоении» [Губерман 2012]
.
А еще плохой старческий сон стали сопровождать бесконечные сновидения, тяжелые фантасмагорические сюжеты, которые вполне могли бы претендовать на разные мистические толкования, если бы я ими увлекался.
Был, правда, у меня в студенческие годы, один любопытный сон с удивительными последствиями. Однажды приснилось мне, будто еду я на трамвае по городу Сан-Франциско. Яркий солнечный день, голубое небо, дорога по холмам, то спуск, то подъем, а по сторонам, сколько видят глаза, множество белых домов-домиков с красными крышами. Почему я запомнил этот сюжет? Уж больно он был необычный для того времени, странный, красочный, и я пересказывал его потом некоторым своим приятелям. Больше всего тогда меня поразило: почему Сан-Франциско? Я никогда не думал о нем, не знал и даже в кино, кажется, не видел, а интернета тогда еще и в помине не было. А может быть, после прочтения рассказа И. Бунина «Господин из Сан-Франциско»? Возможно, но в нем, кроме названия города, откуда путешествовал этот господин, нет ни малейшего присутствия самого города, тем более его описания. Странно. Но еще более странно, что спустя несколько десятилетий я оказался в Сан-Франциско и увидел именно то, что мне когда-то пригрезилось, а еще через несколько лет поселился неподалеку! Вот вам и «сон в руку».
Случались, конечно, в молодости и другие разные сны, но они в памяти не задерживались, как это и бывает со снами, но, по-моему, всегда снилось что-то хотя и странное, но лёгкое, положительное и даже забавное. В старости же стало всё наоборот: почти всегда снятся тяжкие несообразности, какие-то бесконечные преодоления, мучения. И такие сны резко участились у меня с приемом снотворных (в описании некоторых из таких лекарственных снадобий об этом даже предупреждают). Впрочем, надо признать, что даже в этих плохих снах случаются изредка своеобразные просветы, во всяком случае у меня, когда вдруг, без какой-либо мотивации или причинно-следственной связи снятся мне мама, бабушка, реже отец, которых давно уже нет на свете. Или в единстве времени и какого-то странного места вдруг оказываются вместе близкие и дальние родственники из разных поколений, разных жизней, от чего иногда остаются даже какие-то приятные ностальгические ощущения.
«У всякого возраста свои сны…», резонно заметил когда-то писатель Станислав Рассадин [Рассадин 2004]. И не являются ли все эти сны приметой своеобразного жизненного итога, «заключительного периода онтогенеза»? Я расспрашивал своих приятелей и знакомых близкого возраста, и все они, словно сговорившись, повторяли одно и то же: с годами сновидений стало гораздо больше и, как правило, они стали тяжелыми, абсурдными. Многие говорят о повторяющихся сюжетах снов, тоже часто неприятных. Меня, например, в начале периода моей старости регулярно преследовал сон об обмене моей квартиры в Петербурге на какую-то другую, гораздо более худшую. Возможно, пытался я объяснить, потому что мы с женой были довольным нашим жильем, лучшим за все предшествующие годы, и какое-то подсознание таким образом предостерегало меня, побуждало ценить то, что есть в реальности. Фаина Раневская говорила: «Старость — это когда беспокоят не плохие сны, а плохая действительность» [Раневская 2019], у меня же было наоборот: беспокоят плохие сны при благополучной в целом (грех жаловаться!) действительности.
Так неполноценный, прерывистый сон с тягостными сновидениями и ранним пробуждением стал ночным фоном моей жизни на старости лет, главной проблемой. Хотя, надо признать, бывают в поздней жизни пожилого человека проблемы и похуже.
6. СТАРОСТЬ И ПАМЯТЬ
Старость… прокладывает путь в свой особый мир с помощью вычитания. С каждым днем мы забываем больше, чем узнаем. А. Генис
Должен признаться, я никогда не отличался хорошей памятью, и уже в молодые годы придумывал специальные способы запоминания разной нужной информации: заводил карточки, использовал записные книжки, вел всякие записи, раскладывал «напоминалки». Для подготовки к экзаменам готовил «шпаргалки» в виде ключевых слов: только с их помощью мне удавалось преодолевать трудности запоминания и достаточно успешно проходить разного рода испытания, студенческие и аспирантские. Прошли годы, и, к моей радости, появились компьютеры, за ними смартфоны, которые стали если не заменять мою неустойчивую память, то хотя бы поддерживать, помогать.
К старости с памятью стало еще хуже. Я много читал, особенно специальной литературы по своей профессии, обязательно вел записи, конспектировал прочитанное. Но проходило время, и я почти все забывал. Случалось даже, начинал знакомиться с каким-то интересным текстом и не сразу соображал, что я уже прочел его раньше и даже конспект храню! Меня это огорчало, но надо было приспосабливаться, бороться с самим собой. И это мне в основном удалось: несмотря на проблемы с памятью, я совершил весь свой профессиональный путь, который называют карьерой: стал вузовским преподавателем, защитил две диссертации, руководил кафедрой. Для чтения лекций и выступлений с докладами, а это была важная часть моей профессиональной деятельности, я по-прежнему прибегал к ухищрениям в виде всё тех же опорных слов и разных подручных записей, карточек, шпаргалок.
Появилась, впрочем, и еще одна неприятность. Лет десять назад я обнаружил у себя, в своем речевом процессе, да и в мыслительной деятельности вообще, небольшие словесные провалы: время от времени появлялись некоторые названия, около десятка, которые я регулярно не мог извлечь из своей памяти, вспомнить в нужный момент: какие-то участки моего мозга упрямо отказывались их принимать, сохранять и выдавать при необходимости! И такие названия, то есть слова/понятия, периодически менялись: одни я как бы затверживал и вспоминал уже быстро, но появлялись другие: опустевшие ячейки бывших «трудных» названий скоро заполнялись новыми. Загадка мозга! И опять мне помогали и сейчас помогают приготовленные загодя записки, списки уже не только опорных, но и таких «проблемных» слов, которые я не могу оперативно извлечь из памяти в нужный момент. Конечно, в своей профессиональной деятельности я более или менее легко выходил из положения и преодолевал свои затруднения: быстро находил синоним, подбирал другое слово, или менял фразу, подход к предмету разговора,
