Берта Браун - Брэд Питт и Анджелина Джоли. Любовь вампира и Лары Крофт
Кто знает, были ли у Билли Боба сомнения на этот счет уже тогда. Как бы там ни было, в сентябре 2001 года пара вместе подала в службу иммиграции и натурализации в Лос-Анджелесе документы, необходимые для получения разрешения на усыновление.
Пока оформлялись все необходимые бумаги, Анджелина решила сделать крупное пожертвование на нужды детей-сирот в Камбодже — она уже приняла решение, что своего первого ребенка привезет именно из этой страны, так глубоко запавшей в ее душу, что это изменило в итоге всю жизнь актрисы. «Прежде чем усыновить Мэддокса, я решила сделать что-то, чтобы финансово поддержать детей-сирот, — рассказала она. — Я не могу дать каждому ребенку дом, но я могу сделать лучше жизнь большой группы детей. Я помогла проспонсировать детей постарше, которых не собирались усыновлять. В первый раз, когда я увидела маленького умирающего мальчика, я сказала: “Я спасу каждого ребенка, и я каким-то образом решу эту проблему, давайте доставим его на вертолете в больницу”. Но он был всего лишь один из 20 000 детей в этом регионе. И это так печально»[25].
Долгожданная радость Анджелины — первый приемный ребенок Мэддокс
Добавим, отношения между ней и ее мужем к этому моменту не то чтобы дали трещину — нет, супруги вовсе не ссорились, просто их интересы начали неуклонно и все дальше расходиться в разные стороны. Анджелина проводила время в бесконечных благотворительных поездках и миссиях, ее мысли были заняты проблемами, которые не только в прежние времена не волновали ее саму, но и продолжали мало интересовать ее мужа. Что до Билли Боба, он занимался музыкой, записывал песни вместе со своей группой, и все чаще по вечерам, даже находясь дома вместе, супруги просто занимались каждый своими делами, — она читала в одной комнате, он писал музыку в другой. Они продолжали быть вместе и жить вместе, однако существовали уже будто в параллельных вселенных, и эти вселенные уходили друг от друга все дальше, становились все менее похожи, в них постепенно исчезали последние точки соприкосновения.
Анджелина при этом не раз в интервью говорила о том, что она звала Билли Боба с собой в свои благотворительные поездки, однако он никогда не проявлял желания сопровождать ее. Напомним, раньше эта пара пыталась быть вместе каждую свободную минуту, Билли Боб даже планировал в будущем сопровождать жену на съемки каждого ее фильма и брать ее с собой на собственные съемки, чтобы никогда не расставаться. Однако теперь оказалось, что поездки жены в страны Третьего мира вовсе не так привлекают его, и он совершенно спокойно находился в других местах, пока она посещала лагеря беженцев. Анджелина говорила о том, что такое отношение ранит ее.
Тем не менее она, разумеется, не могла не осознавать того простого факта, что причина их отдаления друг от друга кроется в первую очередь именно в ней. Ведь Билли Боб, в сущности, остался именно тем самым человеком, за которого она выходила замуж, тем, кого она так безумно любила, кем восхищалась и перед кем преклонялась. Изменилась именно она сама, сместились ее приоритеты, интересы, изменились жизненные ценности — она стала совершенно другой женщиной — и эта новая Анджелина, очевидно, уже не была создана для Билли Боба Торнтона. Тем не менее, пока пара оставалась вместе, хоть в желтой прессе и начали ходить упорные слухи об изменах Торнтона, якобы встречавшегося с фанатками во время своих музыкальных гастролей. Однако семья еще не распалась, и Билли Боб, очевидно, все же надеялся на ее сохранение, не слишком активно, однако все же принимая участие в подготовке к усыновлению ребенка.
В течение всего времени, пока шло оформление бумаг, Анджелина и Билли Боб старались держать в тайне свою работу — они не хотели привлекать излишнего внимания прессы к факту усыновления. Кроме того, у них возникли некоторые сложности с оформлением визы для ребенка — это стало еще одной причиной для того, чтобы стараться не слишком предавать огласке то, что они намерены привезти ребенка из Камбоджи.
Джоли сразу поняла, что не сможет долго выбирать между детьми, каждый из которых, разумеется, будет надеяться на усыновление, и решила положиться во всем на судьбу. Получив документы на усыновление, она посетила всего один приют, в котором было только 15 детей. В этой поездке в Камбоджу в ноябре 2001 года Билли Боб впервые сопровождал жену, чтобы вместе найти своего будущего ребенка.
Маленькому Рафу Виболу было всего три месяца, и он оказался последним из пятнадцати детей, которых показали Джоли и Торнтону Малыша положили на руки Анджелине. В этот момент он проснулся, и будущие мать и сын стали внимательно разглядывать друг друга. После этого ребенок улыбнулся, а Анджелина расплакалось. Все было уже решено. Потом пришлось ждать еще какое-то время, пока не были готовы результаты анализов на ВИЧ и гепатит. К счастью, малыш оказался вполне здоров. Однако, по утверждению Анджелины, диагноз бы уже не повлиял на ее решение — Раф Вибол, получивший теперь имя Мэддокс Шиван, уже был для нее сыном. В марте 2002 года все процедуры по усыновлению были наконец завершены, и Анджелина Джоли официально стала матерью.
Правда, самый счастливый для нее день оказался омрачен… ее отцом, Джоном Войтом. Он долгое время не видел дочь и не общался с ней, однако о происходящем в ее жизни знал от бывшей жены. Маршелин рассказала ему об усыновлении. 11 марта во время званого обеда в честь церемонии вручения наград Американской киноакадемии Войт с гордостью сообщил на весь мир: «Сегодня я стал дедушкой. Она взяла ребенка в Африке».
Разумеется, СМИ мгновенно заинтересовались новой сенсацией.
Учитывая тот факт, что ни сама Анджелина Джоли, ни ее муж еще официально не сообщали прессе о том, что стали родителями, и ту тщательность, с которой они стремились не афишировать детали усыновления, этот эпизод попросту взбесил Анджелину. Тем более что такое заявление сделал именно отец, с которым она не была близка, и с которым практически не общалась в последнее время.
Мэддокс помог Анджелине узнать себя совсем с другой стороны, познав счастье материнства
Многие женщины еще до того, как заведут собственного ребенка, могут сказать что-то вроде «Я всегда прекрасно ладила с детьми, еще когда я была подростком, знакомые родителей частенько оставляли со мной своих маленьких детей…» У Анджелины не было такого опыта. Когда она была подростком или юной девушкой, она выглядела слишком необычной или неформальной, чтобы кто-то мог доверить ей хотя бы просто общаться со своими детьми. Вдобавок она всегда так активно декларировала свою свободу, в том числе и сексуальную, что это попросту не вязалось с образом женщины, которая могла бы быть счастлива, просто воспитывая своего ребенка, с образом женщины-матери. В конечном счете она и сама начала верить в это, и боялась, что у нее может ничего не получиться. «Я знала, что могу полюбить ребенка, но будет ли ему комфортно со мной или он закричит?» — говорила она[26].
Однако Мэддокс был слишком мал для того, чтобы сравнивать или оценивать. В его жизни просто появился наконец человек, уделяющий ему максимум своего внимания, человек, пристально следящий за каждым его вдохом и выдохом, человек, которому он в действительности небезразличен. У него появилась мама. Это была та самая степень безусловного приятия, которой так недоставало Анджелине всегда, и которая дала ей наконец возможность почувствовать себя полноценной женщиной — оставаясь в то же время в полной мере самой собой и нисколько самой себе не изменяя. Ее жизнь вышла на новый этап, а сама наконец обрела твердую почву под ногами и то самое, чего так недоставало ей во всех ее бесконечных метаниях из крайности в крайность — покой.
Глава одиннадцатая
Развод
Увы, у всякого волшебства есть своя цена. И если в жизнь Анджелины пришли наконец покой и счастье материнства — за это, вероятно, тоже было нужно расплачиваться. Трещина в отношениях между ней и Билли Бобом становилась все заметнее, превращаясь постепенно в бездонную пропасть, разделяющую этих двоих когда-то столь пылко любивших друг друга людей. Что поделать — Билли Боб Торнтон был, вероятно, идеальным мужчиной для «безумной Анджелины», той, что коллекционировала ножи, писала послания кровью и не дорожила собственной жизнью, Анджелины мятущейся, в глубине души неуверенной в себе и жадно хватающейся за все, в чем ей виделись искры настоящей жизни — для той, которую он встретил когда-то. Но новая Анджелина — спокойная, уверенная в себе и сильная женщина, не только твердо стоящая на земле обеими ногами, но и способная протянуть руку помощи кому-то еще, способная стать кому-то опорой — для него она была, пожалуй, прекрасной и странной незнакомкой, вылепленной из совсем другого теста. Он больше не понимал ее, не чувствовал того, что чувствовала она, они не могли больше думать на одном языке.
