Марк Алданов - Земли, люди
Ллойдъ-Джорджъ, со свойственной ему чуткостью, понялъ, что пора перетасовать политическую колоду. Вдобавокъ, у него всегда была слабость къ сенсаціямъ. На этотъ разъ сенсація оказалась чрезвычайной. 24-го іюня 1921 года первый министръ Великобританіи обратился по телеграфу къ мятежнику изъ мятежниковъ де Валерѣ (тѣмъ самымъ признавая его президентомъ), съ просьбой пріѣхать въ Лондонъ для переговоровъ о мирномъ разрѣшеніи ирландскаго вопроса! Это было почти то же самое, какъ если бы у насъ, въ 1905 году, графъ Витте вызвалъ въ Петербургъ Пилсудскаго для сходныхъ переговоровъ о Польшѣ.
Де Валера принялъ приглашеніе и выѣхалъ въ Лондонъ, во главѣ революціонной делегаціи. Исторію мирныхъ переговоровъ 1921 года изложить въ краткомъ очеркѣ невозможно. Ллойдъ-Джорджъ съ первыхъ словъ предложилъ Ирландіи тѣ же права доминіона, которыми пользуется Канада. Собственно, это можно было сдѣлать и раньше, — нельзя понять, для чего велась кровавая гражданская война! Англія — страна политической мудрости; но въ этомъ ирландскомъ дѣлѣ она была не на должной высотѣ.
Разумѣется, Ллойдъ-Джорджъ велъ переговоры очень искусно, — переговоры его стихія. Когда надо было прельщать ирландцевъ выгодами соглашенія, выступалъ онъ самъ. Когда надо было грозить новой ожесточенной войной въ случаѣ разрыва переговоровъ, онъ выпускалъ Черчилля и Беркенхеда. Ему было отлично извѣстно, что у вождей ирландской революціи началось разногласіе: Гриффитъ и Коллинсъ готовы были принять англійское предложеніе. Де Валера, впрочемъ не безъ колебаній, отстаивалъ свое: не соглашаться ни на что, кромѣ полной независимости Ирландіи.
Остальное достаточно извѣстно. Разногласіе, искусно использованное Ллойдъ-Джорджемъ, превратилось въ расколъ. Гриффитъ и Коллинсъ, вопреки волѣ де Валеры, подписали договоръ съ Англіей. «Дауль Эрханъ», послѣ бурныхъ и ожесточенныхъ преній, утвердилъ этотъ договоръ большинствомъ 64 голосовъ противъ 57. Де Валера подалъ въ отставку. Его замѣнилъ, на посту президента, Гриффитъ. Англичане ушли изъ Ирландіи. Образовалось свободное ирландское государство.
Казалось бы, на этой страницѣ ирландской исторіи бомбы и револьверы должны были бы изъ нея исчезнуть. Демократическія убѣжденія де Валеры требовали подчиненія волѣ ирландскаго парламента. Но, кромѣ демократическихъ убѣжденій, у него были бурный темпераментъ, необузданное честолюбіе, неограниченная вѣра въ свой геній. Де Валера поднялъ вооруженное возстаніе противъ правительства Гриффита и Коллинса, съ которыми его тѣсно связывали «святыя воспоминанія долгихъ лѣтъ освободительной войны».
Здѣсь исчезаютъ послѣдніе слѣды разума во всей этой ирраціональной исторіи. Демократическія убѣжденія и святыя воспоминанія были мгновенно забыты. Война между де Валерой и правительствомъ Гриффита-Коллинса велась совершенно такъ же, какъ ихъ прежняя общая война съ англичанами. Бомбы, револьверы, ограбленія, казни въ качествѣ методовъ борьбы, полная деморализація страны въ ея результатѣ. «Девъ совершенно сошелъ съ ума», — говорилъ Гриффитъ о своемъ бывшемъ другѣ. Де Валера проповѣдовалъ «организованный хаосъ», предписывалъ систематически взрывать мосты, поѣзда, вокзалы, разстрѣливать членовъ правительства и ихъ сторонниковъ. Его приказы исполнялись, десятки и сотни видныхъ людей убивались безпощадно. Одной изъ первыхъ жертвъ новой гражданской войны палъ національный герой Коллинсъ. Этотъ ближайшій другъ де Валеры, устроившій когда-то его побѣгъ изъ тюрьмы, попалъ въ засаду и былъ убитъ «валеристами». Правительство отвѣчало массовыми разстрѣлами своихъ недавнихъ друзей. Гриффитъ умеръ отъ разрыва сердца какъ разъ тогда, когда въ Ирландіи возродились времена Black and Tans. Но обвинять больше иностраннаго завоевателя не приходилось. Англичане могли только издали наблюдать за событіями, вспоминая ироническія слова Гладстона о «двойной дозѣ первороднаго грѣха», выпавшей на долю ирландцевъ.
Войска преемниковъ Гриффита одержали верхъ. Де Валера сложилъ оружіе. Правительство не рѣшилось казнить бывшаго президента; онъ отдѣлался годомъ тюрьмы. Затѣмъ раскололись и собственные его сторонники; онъ основалъ новую партію и отъ большевистской практики перешелъ къ демократической теоріи, дожидаясь законной побѣды на выборахъ. Дѣло хорошее, но опять таки это рѣшеніе можно было бы принять нѣсколько раньше: вторая гражданская война была неизмѣримо безсмысленнѣе первой.
Теперь ирландскій народъ далъ на выборахъ большинство валеристамъ. Путь къ программѣ де Валеры, очевидно, шелъ черезъ программу Гриффита, — въ теоріи оба были правы. Не такъ ужъ достовѣрно, что отъ сторонниковъ федераціи можно откупиться автономіей, а отъ сторонниковъ независимости федераціей, — жизнь пересмотрѣла и этотъ распространенный взглядъ. Что будетъ дальше, мы не знаемъ. Разумъ всегда побѣждаетъ, — «la raison finit par avoir raison», — говорятъ французы. Бѣда въ томъ, что разуму не къ спѣху.
АЛЬФОНСЪ XIII
I.
Полное имя испанскаго короля: Альфонсъ — Леонъ — Фернандъ — Марія — Исидоръ — Паскуаль — Маркіанъ — Антоній; полный его титулъ занялъ бы нѣсколько страницъ. Достаточно сказать, что этотъ титулъ включаетъ въ себя двадцать шесть однихъ только королевскихъ коронъ, — кромѣ герцогскихъ, княжескихъ и разныхъ другихъ. Какъ всѣ историческіе титулы, онъ, въ значительной своей части, сталъ чистой фикціей. Попытка испанскихъ королей осуществить, на самомъ дѣлѣ, права, которыя имъ даетъ титулъ, привела бы, вѣроятно, Испанію къ войнѣ съ Франціей, Австріей, Англіей, Бельгіей, Италіей и Соединенными Штатами: Альфонсъ XIII былъ королемъ Бургундіи, Фландріи, Тироля, Іерусалима, Наварры, обѣихъ Сицилій, обѣихъ Индій и т. д.
По отцу Альфонсъ XIII — Бурбонъ, по матери —
Габсбургъ. Онъ, такимъ образомъ, можетъ считаться самымъ родовитымъ человѣкомъ на землѣ: въ немъ объединились двѣ древнѣйшія династіи Европы и въ родословномъ его древѣ числятся едва ли не всѣ вообще знаменитые монархи западной Европы за тысячу лѣтъ.
Попытки подвести основаніе подъ «бѣлую кость» и «синюю кровь» не выдерживаютъ ни исторической, ни біологической критики, — это достаточно извѣстно. Но еще всего лѣтъ сто тому назадъ понятіе «бѣлой кости» было одной изъ важнѣйшихъ соціально-политическихъ силъ въ мірѣ. «Порода — вотъ тяжелая промышленность семнадцатаго вѣка», — справедливо сказалъ тонкій французскій писатель. Съ той поры значеніе этой силы упало чрезвычайно. Однако, трудно было бы утверждать, что она совершенно перестала быть силой. Я за всю жизнь видѣлъ только двухъ людей, которые, имѣя безспорныя права на «породу», были къ этому не на словахъ только, а по настоящему вполнѣ равнодушны. Можно было бы показать (я, впрочемъ, этого обобщать не буду), что хорошо помнили о своемъ происхожденіи и знатные революціонеры, — и тѣ, которые «отказались отъ титула», какъ Рошфоръ (прежній), и тѣ, которые, напротивъ, лучше умерли бы, чѣмъ произнесли или подписали бы свое имя безъ дворянской частицы (какъ одинъ весьма извѣстный нѣмецкій соціалъ-демократъ). Интересный психологическій матеріалъ по этому вопросу могла бы дать и исторія русскихъ князей-демократовъ, отъ Одоевскаго до Кропоткина.
Анатоль Франсъ говорилъ: «On est toujours le bolchevique de quelqu’un». Съ большимъ правомъ можно было бы сказать: «On est toujours l’aristocrate de quelqu’un». Въ страшныхъ романахъ Марселя Пруста показывается условность аристократизма на всѣхъ его ступеняхъ. Членъ древней герцогской семьи Германтовъ не хочетъ имѣть дѣла съ Наполеоновской знатью. И точно такія же границы устанавливаютъ въ своей средѣ горничныя и кухарки Пруста. Нѣкоторое значеніе еще могли бы имѣть только самыя высшія — и, слѣдовательно, безотносительныя—ступени въ генеалогической классификаціи человѣчества. Я потому и касаюсь этой темы: то обстоятельство, что Альфонсъ XIII — самый родовитый человѣкъ на землѣ, конечно, имѣло большое значеніе въ его психологіи.
Затѣмъ другое. Онъ родился королемъ: какъ извѣстно, его отецъ умеръ до его рожденія. Если не ошибаюсь, это въ исторіи второй случаи: королемъ съ минуты рожденія былъ еще Іоаннъ I, сынъ Людовика X, — онъ, впрочемъ, оставался королемъ пять дней. На первый взглядъ, казалось бы, не все ли равно: родиться ли монархомъ или наслѣдникомъ престола? Повидимому, это далеко не все равно. По крайней мѣрѣ, человѣкъ, очень хорошо знающій Альфонса XIII, говорилъ мнѣ, что характеръ короля былъ этимъ обстоятельствомъ предрѣшенъ.
II.
Очень многое въ маѣ 1886 года зависѣло для Испаніи отъ того, родится ли сынъ или дочь у вдовствующей королевы Маріи-Христины. При жизни короля Альфонса XII, у королевы родились три дѣвочки. Если-бъ дѣвочкой оказался и тотъ ребенокъ, котораго она ждала послѣ смерти короля, то это означало бы въ будущемъ прекращеніе въ прямой линіи династіи Бурбоновъ и царствованіе старшей дочери королевы. За послѣднее столѣтіе до того въ Испаніи было три правленія женщинъ, и они оставили по себѣ не слишкомъ добрую память.
