Газета Завтра Газета - Газета Завтра 363 (46 2000)
Однако на этом фоне более солидные издания, например, лондонская "Файненшл таймс", комментировали принятие Доктрины в более сдержанных тонах и даже с некоторым сочувствием: "Доктрина информационной безопасности — труд Совета безопасности, влияние которого в последнее время растет,— объемом в 46 страниц, имеет целью установить контроль над потоками информации и ограничить вольность частных СМИ. Доктрина призывает к росту патриотизма и духовному обновлению России. Государство ставит своей целью поддержать развитие информационных технологий, российских СМИ, компьютерной техники и телекоммуникаций. Хотя формулировки этой Доктрины чрезвычайно расплывчаты, этот документ позволит Кремлю контролировать распространение информации и может быть использован как правовое прикрытие для политического наступления на российскую печать. Доктрина следует за указом президента, который разрешает службам безопасности прослушивать телефонные разговоры и снимать информацию с компьютеров без санкции суда".
На взгляд экспертов НАМАКОНа, это — емкое и вполне взвешенное определение сущности данного документа: "может быть использован как правовое прикрытие". Чрезмерная ангажированность российских журналистов и более низкий аналитический уровень их публикаций не позволили им подняться на такой уровень обобщения. Надо заметить, что ряд изданий державно-патриотического направления приветствовали принятие Доктрины и прямо говорили о том, что государству давно пора наводить порядок в информационной сфере, особенно в условиях непрекращающейся информационной войны. Следует особо подчеркнуть, что, кроме пропагандистски-политической, наиболее расхожей трактовки термина "информационная война" существует и специфическая — военно-политическая, о чем будет сказано ниже.
СБ и АП допустили тактическую ошибку, не предав Доктрину гласности сразу же после принятия. Текстуальный анализ этого государственного документа показывает, что российское руководство лишь продекларировало в нем свои законные интересы на информационном поле России,— и странно, что это не было сделано раньше, по примеру большинства стран мира. С принятием Доктрины информационной безопасности пакет основополагающих нормотворческих актов государства стал наконец полным, поскольку указанный документ логически завершает и закрепляет положения Концепции национальной безопасности и Военной доктрины.
“ОЛИГАРХИ” ПРОТИВ РОССИИ Если называть вещи своими именами, то в течение 2000 года против российского руководства ведется непрерывная информационная война, инициированная теми влиятельными корпоративными группами в России, которые отдают себе отчет в том, что при усилении государственного присутствия в информационном поле РФ, они попросту теряют остатки своего политического влияния. Поэтому раскрытие мошенничеств Гусинского упорно выдается за гонения против антипутински настроенного НТВ и т.д.
Дополнительными факторами ужесточения критики президента и правительства со стороны "демСМИ" стали имевшие место многочисленные умолчания или появление множества противоречивых, взаимоисключающих сообщений со стороны МО РФ, кабинета министров, администрации президента о реальном положении дел как на чеченском ТВД, так и об обстоятельствах катастрофы АПЛР "Курск", когда в район спасательных работ был допущен только телеканал РТР, а встречу В.Путина с родственниками погибших моряков освещала лишь президентская съемочная группа.
Отметим, что множество ошибок, допущенных Министерством по делам печати, телевидения и информации и лично министром М.Лесиным, избыточная страсть к засекречиванию всего и вся, ставшая типичной чертой МО РФ и Генштаба, множество незаконных действий, допущенных властями в последнее время против журналистов, дали и продолжают давать пищу для рассуждений СМИ об удушении свободы слова в России. Когда, например, пресс-секретарь МВФ и замминистра обороны на пятый день после катастрофы "Курска" продолжают публично лгать об установлении контакта с моряками методом перестукивания,— это подрывает престиж не только военного ведомства, но и России в целом. Ситуация, когда военачальники различных ведомств противоречат друг другу в телеэфире, комментируя события на чеченском ТВД, показывает полное отсутствие координации информационной политики.
Громкие скандалы вокруг тех или иных СМИ стали типичной чертой новорусского образа жизни. Так, после откровенной травли, например, Лужкова и Примакова со стороны ОРТ и ряда изданий, принадлежащий холдингу Лужкова ТВЦ стоял перед угрозой лишения лицензии и частот общероссийского вещания. В то же время арест Гусинского сменился разрешением на выезд за рубеж в обмен на контрольный пакет акций НТВ и холдинга "Медиа-Моста", после чего выяснилось, что, несмотря на давление на медиа-магната со стороны правоохранительных органов, Гусинский, начиная с марта с.г., сумел вывести активы 20 компаний холдинга за рубеж, в оффшорную зону Гибралтара, тем самым совершив уголовное преступление ("assets stripping"), которое карается в "цивилизованных" странах тюремным сроком до 90(!) лет. Генпрокуратура РФ почему-то не воспрепятствовала этому выводу активов...
Предметом долговременных политических спекуляций стал и пакет в 49% акций ОРТ, принадлежащий Березовскому: то олигарх предложил государству выкупить его, то вознамерился распределить акции между представителями творческой интеллигенции и журналистами. Однако большого энтузиазма это предложение не вызвало, поскольку остался в подвешенном состоянии вопрос: кто и какие средства будет инвестировать в весьма затратный и дорогостоящий телеканал? Пока что изъявили желание быть акционерами ОРТ 14 из 29 "творческих работников" во главе с главным редактором "Новых Известий" И.Голембиовским, что само по себе тоже красноречиво. Утверждают, что трастовый договор между олигархом и новыми акционерами, список которых дополнительно расширяется, может быть подписан до 1 декабря.
Тем временем в ряде СМИ появились сообщения о том, что Россию ждет новый виток информационной войны. Недаром Гусинский и Березовский, забыв прежние распри, одновременно побывали в США, где заручились скоординированной международной поддержкой для своего нового наступления на президента Путина. В частности, РИА "Информбюро"полагает, что "между Кремлем и олигархическими СМИ в ближайшее время начнутся новые информационные атаки, к которым Кремль подготовлен хуже".
Впрочем, не исключено, что государство либо деприватизирует ОРТ, либо установит государственный контроль над этим телеканалом,— что, кстати, потребует и увеличения государственного финансирования его деятельности. Само по себе намерение государства вернуть себе функции главного идеолога представляется абсолютно правомерным, правда, значительно запоздалым по времени. "Информационный беспредел", царящий ныне в России, привел к тому, что государство фактически лишено собственных печатных органов, теле- и радиоканалов. Даже правительственная "Российская газета" позволяет себе антиправительственные и антипрезидентские выпады, а псевдогосударственный телеканал РТР, по сути, является рупором Н.Сванидзе и стоящих за ним структур. ОРТ Березовского и НТВ Гусинского систематически выступают с прямой или слегка завуалированной критикой Путина, правительства, Минфина, Минобороны, вместо новостей передают исключительно криминальную хронику, смакуют ложносенсационные события, очернительски показывают происходящее в Чечне и т.д. Недопустимые масштабы приняло откровенное лоббирование большинством общероссийских СМИ интересов тех или иных ФПГ (Авена, Потанина, Абрамовича, Мамута, Чубайса, Вяхирева, Алекперова и других магнатов).
Нынешнее особое положение средств массовой информации (СМИ) никак не сравнимо с положением современных российских политических партий, которые в известной мере сами зависят от СМИ и освещения их политической деятельности. К тому же СМИ не несут политической ответственности за свою деятельность. Все это привело к главному "перекосу" в информационном поле: органы печати, телевидения и радио присвоили себе сугубо политические функции квази-оппозиции, забывая про собственно профессиональные — информационные. Большинство СМИ, пропуская сквозь свои фильтры политическую информацию, выделяют из нее отдельные элементы, опуская другие, тем самым искажают информационную сущность в свете партийно-групповых или корпоративных пристрастий. Если же их начинают обвинять в необъективности и преобладании оценок над собственно информацией, масс-медиа ссылаются на "отсутствие альтернативы на политическом поле РФ", что-де вынуждает их брать на себя не только информационные, но и партийно-политические функции. Однако невозможно быть одновременно и оппозиционным органом, и вести объективное информирование населения.
