Антон Дельвиг - Письма

84. Е. А. БАРАТЫНСКОМУ

18 марта 1828 г. Харьков

Брату Евгению здравия и спасения и поэтического вдохновения желает пустынный брат Антон. 1-й. Поздравляю тебя и милую жену твою с наступающим праздником воскресения Христова. 2-й. Уведомляю тебя, что в городе Харькове грязь классическая с наблюдением трех единств, из коих самое нестерпимое называется скукой. 3-й. Пишешь ты ко мне редко и ничего не говоришь о портрете твоем {1}: готов ли он? Если готов, то похож ли? Если похож, то держи его до моего приезда. 4. Я начинаю говеть. Прошу у вас прощенья. 5-й. Письмо мое с виду покажется постороннему человеку очень порядочным, но ты знаешь меня, и параграфы мои тебя не обманут. 6-й. Как начал, так и кончу, соблюдая принятую мною форму. 7-й. Кланяйся от меня Николай Алексеевичу Полевому и брату его. 8. Пишу сие 18 марта 1828 года в губернском городе Харькове. 9. Желаю и прошу бога помочь мне вырваться отсюда и поскорее обнять вас, милые друзья мои. 10. До свиданья. Обнимаю и целую тебя. Твой

Дельвиг.

85. П. А. ОСИНОВОЙ

Март-май 1828 г. Харьков

Вы одни не забываете людей, искренно вас любящих, почтеннейшая Прасковья Александровна. Вы одни утешили нас милым письмом вашим в скучном Харькове. Скука и нездоровье занимают наши досуги {1}. Каковы собеседники! Мы радуемся даже инвалиду {2}, который вернее наших петербургских друзей, хотя ничего не говорит, кроме того, что он жив и здоров и, слава богу, глуп. О свадьбе Ольги Сер‹геевны› {3} мы узнали еще в Москве и немало удивились решимости ее бежать. С. Л. жаль очень и еще жалче потому, что он во всем этом представляет комическое лицо. Он не подозревал даже, что Павлищев, едва им замеченный у Лихардовых и не бывающий у него, любит его дочь. Вдруг она, не спросившись, запретит ли он ей думать о предмете любви ее, уходит и соединяет свою судьбу с судьбой этого неизвестного. Надежда Осиповна, кажется, подозревала это, и чуть не ее ли внезапная перемена в обращении с Павлищевым ускорила все это дело. – Пишите к нам чаще, повелительница, очаровательница Тригорского. Любите и помните меня и напомните обо мне девам гор, воспоминание о которых, как прекрасное дело, живо во мне. Жена просит, чтобы я оставил ей место писать к вам. Будьте же здоровы и любите вас уважающего и любящего

Дельвига.

86. Е. А. БАРАТЫНСКОМУ

Март-май 1828 г. Харьков

Душа моя, я получил письмо твое {1}, как не знаю что-то радостное, драгоценное. Теперь только понимаю, какую цену имели для тебя мои письма в Финляндии. Понимаю и каюсь, что редко писал к тебе. Не наказывай меня тем же. Заплати за зло добром и будешь мною поставлен выше всех угодников божиих. Вообрази, я на чужой стороне, занят поверкою счетов и допросами по целым дням. И когда кончу – не знаю. Пиши ко мне всякую неделю и молись о свидании {2}. Благодаря бога, читаю изредка журналы ваши и любуюсь издалека на игру страстишек журнальных. Как это ты, живучи в Москве, не приучил к повиновению мальчишек Шевыревых и им подобных? Это стыдно. Докажи им, что статья о литературе 1827 года {3} совершенно школьническая, и какая! Даже Булгарин прав, говоря об ней. Не напоминаю уже, что, писавши по-русски, надо знать по-русски; не худо сказать им, что с должным почтением не оценив отживших и современных писателей, нельзя кидать взора на будущее, или он будет недальновиден. Скажи Шевыреву, что мы в нем видим талант в переводах с Шиллера, в свободе писать хорошие стихи, но ничуть не в вымыслах вдохновенных. Изысканность в подобиях, может быть, будет еще смешнее плаксивости Карамзинской и разуверений 1/4 века Жуковского. Скажи ему, что он смешон, укоряя меня в невежестве {4}. Он еще азбуке не учился, когда я знал, что роман, повесть, Геснерова идиллия, несмотря на форму, суть произведения поэзии.

Порядка же в "С‹еверных› цвет‹ах›" не переменю – потому же, почему никто из славных поэтов не перемешивал вместе своих повестей, стихами и прозою писанных, почему большая часть немецких издателей альманахов не смешивает прозы со стихами, – и так далее. Суждение же его о твоей "Последней смерти" {5} воняет глупою посредственностию. Аминь. Обмываю виндзорским мылом руки, полощу рот и чистый подхожу к ручке милой Настасьи Львовны. Желаю вам здоровья, детей, стихов и той же дружбы ко мне.

Длв.

87. А. С. ПУШКИНУ

Первая половина (после 8) июля 1828 г. Чернь

Хлопочи, хлопочи обо мне, брат Пушкин, и пожалей меня. Добрый отец мой умер {1}. Скажи о моей печали почтеннейшему Сергею Львовичу и Надежде Осиповне. Я уверен, они примут живое участие в горе моем. Целую ручки у Надежде Осиповне, Ольге Сергеевне, Павлищеву кланяюсь. В августе увижусь с тобой. Жена моя целует тебя в гениальный лоб. Будь здоров.

Твой Дельвиг.

13 июля 1828 г. Чернь

Милостивый государь

Николай Алексеевич.

На письмо мое из Харькова я не получил от вас никакого ответа {1}. Вторично прошу вас, если даже у вас не продано ни одного экземпляра "Северных цветов" {2}, одолжить мне на один месяц 1000 рублей. Деньги мне необходимы в теперешнем положении моем. Я лишился отца, должен привести в порядок деревенские дела, чтобы оставить спокойнее семью мою. В теперешнее же время года деревня только обещает деньги, а не дает. Будьте добры к человеку, почитающему и уважающему вас.

Готовый ко услугам барон Дельвиг.

13 июля 1828 года

Тульской губерн. город Чернь.

89. В. Д. КАРНИЛЬЕВУ

13 июля 1828 г. Чернь

Тульской губернии город Чернь.

1828 года 13-го июля.

Почтеннейший и любезнейший Василий Дмитриевич.

Давно уже думали мы вас увидеть, но царская служба меня удерживала. Наконец несчастие заставляет меня еще несколько промедлить. Я лишился отца, и отца редкого, которого никогда не перестану оплакивать. Зная, что кроме Баратынского и вас никто более не примет во мне участия в столице вашей, я решился поверить вашей душе и мое горе, и мою нужду. Сделайте милость, похлопочите обо мне у Полевого. Не может ли он мне дать на один только месяц, то есть до моего приезда в Москву, 1000 рублей, без коих я должен буду остаться в деревне, как рак на мели. Если же он совершенно откажется, то не найдете ли вы другого средства помочь вашему Дельвигу {1}. Жена моя приказала мне кланяться вам обоим от нее, я целую ручки у вашей милой Надежде Осиповне. Голова моя расстроена, и ваше письмо двенадцатое из числа приготовленных мною для почты. Адрес ко мне назначен сверх письма. Будьте же здоровы, счастливы, не теряйте милого и любите старых друзей ваших, в коих надеется быть и ваш Дельвиг.

90. ПРОШЕНИЕ НА ВЫСОЧАЙШЕЕ ИМЯ

Июль 1828 г.

Бедственное положение семейства моего осмеливает меня просить мною не заслуженной великой помощи у вашего императорского величества. Покойный отец мой, генерал-майор барон Дельвиг {1} в продолжение сорокалетней службы своей известен был начальникам, подчиненным и посторонним свидетелям бескорыстием и точным исполнением на него возложенных должностей. Двадцать лет, любимый начальниками и всем городом, был он сперва плац-адъютантом, потом плац-майором в Москве. Мирные подвиги его до сих пор в ней помнятся. Значительнейшие вещи, занесенные в квартеру его французами во время достопамятного 1812 года, несмотря на высочайшее позволение считать их своими, были им возвращены прежним владельцам. Слишком полтораста тысяч рублей, за несколько дней до вторжения французов в Москву принесенные неизвестно кем и без расписки отданные тетке моей по причине опасной болезни его, по выздоровлении представлены им начальству. ‹…›

3 декабря 1828 г. Петербург

Любезнейший князь Петр Андреевич. Пишу наудачу, не зная, найдет ли вас письмо сие в Москве. Прошу домовых и леших Арбатских удержать вас, а бога в особенности немцев {1}, хотя за фамилию мою, помочь мне и внушить вам охоту сейчас же послать мне поэтическую подачку, без которой "Северные цветы" не совсем буду‹т› вкусны их потребителям ежегодным. Пушкин написал милые стихи Готовцевой {2}. Досадно, ежели придется их напечатать без ваших {3}. Жуковский вам кланяется, он мне нынче подарил с лишком 800 стихов, щедро и славно. Мое нижайшее почтение Ивану Ивановичу. Будьте здоровы и не покидайте вашего альманачника

Дельвига.

Ноября 3-го 1828 года

С.-Петербург.

92. А. С. ПУШКИНУ

3 декабря 1828 г. Петербург

Два письма со стихами получил от тебя, друг Пушкин {1}, и скажу тебе, что, несмотря на мое красноречие, город Петербург полагает отсутствие твое не бесцельным. Первый голос сомневается, точно ли ты без нужды уехал, не проигрыш ли какой был причиною; 2-ой уверяет, что ты для материалов 7-ой песни "Онегина" отправился, 3-ий утверждает, что ты остепенился и в Торжке думаешь жениться, 4-ый же догадывается, что ты составляешь авангард Олениных {2}, которые собираются в Москву. Я ничего не думаю, а желаю тебя поскорее увидеть и вместе с Баратынским, который, если согласится ехать в Петербург, найдет меня в оном. В противном же случае закопаюсь в смоленскую крупу, как Мазепа в "Войнаровском" закутался в плащ {3}. Благодари любезнейшую Прасковью Александровну за добрые воспоминания. Воспользуюсь первыми солнечными днями, отпечатаю свою фигуру {4} и пришлю ей несколько экземпляров; желал бы оригиналом попасть к ней. Но нельзя. "Бал" отпечатан, в пятницу будет продаваться {5}. "Цветы" цветут славно. Жуковский дал с лишком 800 стихов; Крылов 3 басни, твоих 16-ть пьес и пр. и пр {6}. Гнедич классически обнимает романтическую фигуру твою, жена приседает на чопорный поклон твой, я просто целую тебя и желаю здравие. Прощай.