Анатолий Александров - Путь к звездам. Из истории советской космонавтики
Но во всех делах Главного конструктора поджимали сроки. Как он и определил заранее, на подготовку первого «лунника» потребовалось полгода. Королев планировал запустить «Луну-1» в день своего рождения, 13 января, но поторопил своих помощников и запустил почти на две недели раньше, 2 января. В мире запуск первого лунника посчитали эпохальным достижением, а Королев торопился закрепить его еще большей победой.
Отправив в космос «Луну-1», Сергей Павлович вернулся в Москву и 9 января в Академии наук принял участие в совещании у Келдыша по актуальнейшему вопросу: представители какой профессии первыми полетят на космическом корабле? Для Главного конструктора это был злободневный вопрос завтрашнего дня. Он стоял перед ним каждодневно, хотя никакие конкретные сроки полета человека в космос правительством еще и не назначались.
Королев выступил в числе последних. Он сказал:
– Складывается впечатление, что отдельные ручейки суждений уже сами по себе сливаются в правильный вывод. Вопрос, который товарищ Келдыш задал представителям авиации: «Готовятся ли к полетам в космос летчики?» – не случаен. Наиболее подходящим контингентом располагает авиация, хотя смелые и стойкие люди имеются повсюду. Чтобы в короткий срок стать полноценным космонавтом, качеств, которые вырабатывают в человеке земные специальности, еще недостаточно. Безусловно, важны физические данные и общая подготовка. Но все же определяющим при выборе будущего космонавта должно стать умение человека управлять сложной космической техникой в полете.
Главный конструктор сделал небольшую паузу и продолжал:
– Значит, ему необходима летная практика и ясное представление о всех особенностях полета, привычка работать в сложных, быстротечных, а порой и аварийных условиях. Кто ко всему этому лучше подготовлен? Двух мнений быть не может – летчик современной реактивной авиации, и прежде всего летчик-истребитель. Это и есть универсальный специалист. Он и пилот, и штурман, и связист, и бортинженер. А будучи кадровым военным, он обладает необходимыми морально-волевыми качествами. Его отличает собранность, дисциплинированность, непреклонное стремление к достижению поставленной цели.
Заканчивая выступление, Сергей Павлович напрямую обратился к профессору Яздовскому:
– Так что, Владимир Иванович, нам пора приступать к конкретному делу, быстрее разработать методики отбора и подготовки космонавтов. Резервного времени у нас уже нет.
Через восемь с небольшим месяцев после запуска «Луны-1», в сентябре, с Байконура взлетела ввысь «Луна-2». Цель ее запуска – попадание на поверхность спутника Земли в районе моря Ясности. Спускаемый аппарат доставил на Луну вымпел с Государственным гербом СССР. А через три недели, во вторую годовщину со дня запуска ПЭСИКа, 4 октября, на космическую траекторию облета Селены отправилась автоматическая станция «Луна-3». Она прошла на расстоянии около пяти тысяч километров от земного спутника и, сориентированная на его центр, в течение сорока минут производила фотографирование невидимой поверхности Луны. Все это время Сергей Павлович, находясь на командном пункте, ходил от экрана к экрану, то и дело прикладывая руку ко лбу. Он очень волновался и не скрывал своего состояния. Но съемка удалась на славу. Выдающееся научно-техническое достижение стало дерзновенной явью.
Поздно вечером Королев позвонил домой, в Москву, и в подробностях рассказал Нине Ивановне о всех перипетиях запуска «Луны-3». В заключение он сообщил жене, что по техническим причинам вынужден задержаться на космодроме еще на пару суток. Требовалось поговорить со смежниками о перспективе.
2
Жизнь в заполярной Печенге давалась ее обитателям нелегко. Но не потому, что лютые морозы, непроглядная ночная тьма и глубокий снег, казалось, делали все, чтобы затруднить службу тех, кого забросила сюда военная судьба. Все-таки чувствовалась реальная оторванность от остальной страны, вся жизнь ограничивалась только закрытым гарнизоном.
Для Гагарина после возвращения из Москвы наступили нелегкие дни ожиданий. Хотя он постоянно уговаривал себя не особенно отчаиваться по поводу даже отрицательного результата, все же неопределенность подавляла. Спасала служба. Утром, как и прежде, он уходил на аэродром, много летал над сопками и морем, нес дежурство по части, редактировал «Боевой листок». В свободное время Юрий часто ходил на лыжах или вместе с Валюшей отправлялся на гарнизонный каток, если дочку на часок удавалось пристроить у соседей.
– Какая-то необычная была у тебя на этот раз командировка, – почти каждый день после возвращения Юрия говорила мужу Валентина, когда ловила на себе его задумчивые взгляды.
Раньше он ничего существенного из своих повседневных дел не скрывал от нее, но тут были особые условия. «Помалкивать», – рекомендовал ему при отъезде из Москвы опекун кандидатов, очень уважительный полковник Карпов. То же самое он услышал при возвращении и от командира полка.
Когда Валюша настаивала, Юрий улыбался ей:
– Каким квалифицированным психологом ты у меня стала…
Примерно через неделю после возвращения Гагарина в полк к нему на квартиру зашел летчик из соседней части, старший лейтенант Шонин. Юрий знал его по совместным полетам. Он тоже писал рапорт о зачислении кандидатом в космонавты, проходил медицинскую комиссию в гарнизоне, но не был включен в состав первой четверки летчиков для поездки в Москву.
Валентина отвлеклась с Леночкой, и Юрий, растапливая печку, кое-что смог рассказать коллеге:
– Конечно, Георгий, комиссия в Москве более строгая, чем была у нас в гарнизоне. Но ты ведь прошел здесь все испытания без замечаний. Пройдешь и там. Конечно, крутят и вертят в московском госпитале безжалостно и отчисляют с улыбкой. Но не переживай, Георгий, ты обязательно пройдешь и ту комиссию. Жди вызова. Он придет.
В начале последней декады ноября в гарнизоне прошла конференция по обмену опытом полетов в зимних условиях. Молодые летчики особенно прислушивались к рекомендациям асов. Из гагаринского полка наиболее интересными получились сообщения старших лейтенантов Васильева и Вдовина. Подполковник Бабушкин предложил выступить и Юрию. Гагарин основательно подготовился к конференции. Он всесторонне разобрал особенности полета зимой по элементам: видимость, осмотрительность, направление ветра, посадка, торможение на обледенелой ВВП. От смежников вслед за Гагариным выступил старший лейтенант Шонин. Георгий построил свое сообщение на сравнении условий летной работы в Заполярье и на Балтике, где ему довелось летать сразу после окончания Ейского авиационного училища летчиков.
После конференции Шонин навестил Гагариных и сам сообщил Юрию, что он через сутки уезжает в Москву, так как на него поступила в часть долгожданная бумага. Георгий уехал, а Гагарин засел за изучение… астрономии. Особенно заинтересовала его теория множественности обитаемых миров.
В отсутствие Юрия Валюша просмотрела книги, принесенные им из гарнизонной библиотеки, а вечером учинила мужу подлинный допрос – что это за интерес у него такой к астрономии вдруг проявился? Опять пришлось кандидату в космонавты выкручиваться: «Понимаешь, Валюша, ребятам, оказывается, понравилась моя прошлогодняя лекция о космосе, и они попросили меня рассказать о возможных полетах человека на другие планеты. А тут без астрономии не обойтись». Требовалось как-то отвлечь жену от повышенного космического интереса. Повод вскоре нашелся более чем достойный.
С начала декабря в полку находились представители авиационного командования Северного флота. Тщательной проверке подверглись как организация учебных полетов, так и техника пилотирования летного состава. Строгий экзаменатор майор Свиридов оказался рядом с Гагариным в кабине Мига. Всесторонне проверив летную выучку проверяемого, представитель штаба поставил Юрию «пятерку» по технике пилотирования.
Вернувшись домой, Юрий весь вечер рассказывал жене, как он заработал ее у строгого Свиридова. Команды инспектор отдавал четко и самые неожиданные. То сделайте «горку», то переходите на «скольжение», то атакуйте противника сверху, то с «задней полусферы». А «бочку» Свиридов заставил Юрия выполнить в комбинации трижды. При подведении итогов инспекторской проверки летная подготовка старшего лейтенанта Гагарина была отмечена с лучшей стороны.
Середину декабря Гагарины посвятили подготовке к новому, шестидесятому, году. Несколько раз они вместе побывали в гарнизонном универмаге и закупили скромные подарки для посылки в два адреса – в Гжатск и Оренбург.
Заканчивался год, а вызова из Москвы все не поступало. Откуда было знать Гагарину, сколько таких же претендентов в космонавты, как он, проходит за две недели через строгие руки сотрудников профессора Яздовского? Ситуацию частично прояснило возвращение старшего лейтенанта Шонина. Вроде, как сам понимал Георгий, он тоже вернулся в Печенгу «со щитом», но полковник Карпов и ему не сказал ни о какой перспективе. Не услышал он и привычное напутствие Евгения Анатольевича, что «для вас, товарищ Шонин, стратосфера не предел». Не шла между ними речь, разумеется, и о следующем вызове.
