Слава Тарощина - Рожденные телевизором

Справедливости ради следует заметить – мощный пресс государства по достоинству оценил электорат. Рейтинг информационно-аналитических программ в день выборов неуклонно стремился к нулю, в то время как фильм «Ликвидация», мудро запущенный в эфир вечернего прайма, аккурат к закрытию избирательных участков, дал невиданный успех – примерно каждый пятый зритель смотрел именно его. Послевоенная история в жанре детектива о том, как ловили бандитов в Одессе образца 1946 года, мастерски сработанная замечательным режиссером Сергеем Урсуляком, сразу стала национальным хитом. И название у сериала символическое, ибо ликвидация параллельно сериалу происходила и в общественной жизни страны. Окончательно исчезал прежний ми-ропорядрок, когда в выборах имелся хоть минимальный выбор и смысл.

Вторая реальность вытесняла первую. Экспериментальным путем кремлевские демиурги установили, что ТВ может все: переизбирать президентов, назначать преемников, обеспечивать им заоблачный рейтинг, форматировать выборы таким образом, чтобы высокие цифры доверия преемнику все-таки не превышали триумф в 2004-м предыдущего главы государства. Хотя работа оказалась непростой. В частности, 2 марта перед телевизионными деятелями искусств стояла невыполнимая задача – создать напряжение в спектакле, начисто лишенном драматургии. Правда, была одна интрига, но скорее из области медицинской нежели художественной: явку сначала отменили, а потом сделали из нее фетиш. Призывы прийти на выборы доносились из самых непредсказуемых мест – от Андрея Малахова, привычно копошащегося в чужом грязном белье, до неожиданно запущенного в эфир стадионного концерта с Дарьей Донцовой в роли ведущей и шеренгой каменнолицых московских чиновников. Они, преодолевая животы, исправно тянули ручонки вверх и обреченно голосили: «Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались».

Результат отменный – победа! По кремлевской брусчатке, преодолевая непогоду, энергично идут к цели, то есть к эстраде, Путин с Медведевым. На сцене привычно братается рок с попсой, гремит концерт «Россия, вперед!», а два главных человека страны под Расторгуева поднимаются на сцену. Из их речи не вытащишь ни одной цитаты, так как речи не важны, важна картинка. Роковые минуты фиксируются на века в эстетике клипа.

После роковых минут начинаются суровые будни. Жизнь «на два ума», «на две парадные физиономии» дается ТВ с трудом. Ведь весь спектр политической жизни по-прежнему материализует один человек. Президент Путин поздравляет народ с Новым годом (теперь уже по всем каналам); он же под елочкой в Кремлевском дворце открывает «Год семьи» (в обрамлении звезд и под аккомпанемент ведущих Шукшиной и Урганта); он же едет в Великий Устюг встречаться с Дедом Морозом. Главный креатив начала года: Путин и Дед Мороз – два господина, с которыми связаны все наши надежды.

Одновременно каналы рьяно обихаживают Медведева. Постепенно волны народной любви начинают омывать и преемника. Первыми за привычное дело берутся мастера культуры. На вечный вопрос: «С кем вы?» – они дружно отвечают: «Да все с теми же». Оппозиция «поэт и царь» решается просто – где цари, там и поэты. Даже лучшая из лучших, Алиса Фрейндлих, на вручении в Кремле главных премий страны считает своим долгом горячо благодарить за награду Медведева и, конечно, Путина, поскольку она интуицией большого художника чует – «гол забивается с хорошей подачи». То ли имперская роскошь Георгиевского зала, то ли ритуальность действа, отдающая сомнительной театральностью, то ли гренадеры при киверах так заворожили актрису, но она перепутала адресатов – талант, для которого всех премий мало, дан ей не теперешним президентом и даже не предыдущим.

А на чаепитии в театре «Современник» после спектакля «Горе от ума» президент выразил неудовольствие плачущим Чацким и поставил ему в пример Александра Матросова. Тот, хоть и сирота, а на амбразуру сразу бросился, потому что сильный человек. Пока камера фиксировала оторопевшего режиссера Римаса Туминаса, рецензент напомнил всем, и ему в первую очередь, о французике из Бордо, который, подобно новоявленным членам ЕЭС, указывает, как нам жить. Внезапность и острота аналогий, метафоричность мышления, страстность изложения открывали новые просторы трудоустройства Путина (после 2020 года) – он вполне может пойти в писатели. Неслучайно многие наши правители, от бурной императрицы Екатерины II до застенчивого гэкачеписта Лукьянова, он же поэт Осенев, предавались сочинительству.

Хотя и Медведеву не чужда, как выясняется, афористичность. Стоило ему несколько раз повторить: «Свобода лучше, чем несвобода», как слово обрело вторую жизнь. Еще недавно казалось, что оно вышло из употребления на ТВ. Его изгнали в качестве знака и символа либерального взгляда на жизнь, несовместимого с эпохой цветущей стабильности. И вдруг, как это часто бывает в России, вмиг все переменилось. На пути возвращения «свободы» к истокам произошел забавный эпизод с Владимиром Познером. Несколько дней он пребывал в ранге ньюсмейкера, открывшего городу и миру страшную тайну – у нас на ТВ нет свободы слова. Многие тотчас принялись со скрытым ликованием цитировать телеакадемика, увидев в его высказывании примету долгожданной оттепели. Радость, однако, была недолгой. Вскоре Познер принялся трактовать свои же слова в ином ключе. Оказывается, его не так поняли: нет свободы без ответственности, а у нас большинство журналистов безответственны, потому и подменяют свободу волей – что хочу, то и ворочу. Интересно, где Владимиру Владимировичу удалось обнаружить таких смельчаков? Точно уж не на телевизионных просторах, тут каждое слово проходит фильтр тройной очистки. Короче говоря, немного погуторили о свободе слова и перестали – тема оказалась уж очень неактуальной.

Учитесь, мальчики!

Ее окончательно вытеснила другая, гораздо более важная тема. Политологи-бормотологи и прочая медийная братия лихорадочно занялась подсчетами. Сравнительная математика дала удивительные результаты: Медведева ТВ показывает гораздо чаще Путина, но упрямые социологические опросы настаивают – Путина электорат любит все равно больше, а значительная часть населения до сих пор уверена, что он и есть президент. То есть магия должности, которая неизменно срабатывает в наших широтах, в случае с Медведевым дала сбой. Политологи-бормотологи забили в набат и даже собрались на «круглый стол». А там уж прозвучала такая крамола, которую и цитировать страшно. Мол, ТВ убивает нового президента. Его показывают с какими-то ткачихами, колхозницами, школьницами, он ниже всех ростом и не знает, что с ними делать – то ли целовать, то ли не целовать. И тут Глеб Павловский изрек кардинальное: «Самые лучшие путинские форматы в отношении Медведева выглядят как вторичные».

Ох и лукав господин Павловский! Кому он адресует свои директивы? Не он ли все последние годы пытается доказать, что держит монополию на имидж верховной власти? Еще относительно недавно в финальном выпуске своей передачи «Реальная политика» ведущий был не в силах скрыть большое чувство любви к ВВП. Путин, по его мнению, первая кадровая удача в нашей политике за последние сто лет. Он состоялся не просто как президент, но и как человек, искушенный в русской власти. Вот Сталин, говорит Г. П., не выдержал искушения, а Путин выдержал, он сильнее даже Сталина. Трогательное «даже» намекает на перемену политической ориентации. Лет шесть назад Глеб Олегович, помнится, считал ВВП первым серьезным главой государства со времен Александра I, теперь решил, что актуальнее сравнение со Сталиным. Свое отношение к кумиру (Путину, а не Сталину) он поясняет с неожиданным простодушием, претендующим на вхождение в анналы: «Это не пропаганда, я и сейчас им восхищаюсь». Медведева же Глеб Олегович осторожно напутствовал слогом высокой литературы. Издав под занавес передачи еще прощальный вопль восторга по поводу того, как Путин одним своим шагом перевернул государственную сцену России, он назидает паству: учитесь, мальчики! Трудно сказать, к кому обращен призыв, но мальчики, в том числе самые главные, учатся, как могут.

Война на Кавказе резко меняет и стиль поведения, и риторику президента Медведева. Теперь она тяготеет к заветным путинским образцам. Но искомый телевизионный образ никак не структурируется. В этом есть некая несправедливость. Медведеву очень нравится наше ТВ, и он ему очень нравится, а счастья, то есть своего формата, нет как нет. Зато премьеру все дается играючи: он с ходу укрощает что уссурийских тигров (снотворным), что многомиллионный народ («Разговором с Владимиром Путиным»). И даже презентация фильма о дзюдо на фоне черного понедельника, обвала фондового рынка, банкоматной паники не способна поколебать любовь паствы к своему пастырю.

Рожденные телевизором президент и премьер верят в его всемогущество. И как только предоставляется случай, они готовы засвидетельствовать свое почтение ТВ. Правда, случай случаю рознь, но это уже другая песня. Почему ВВП не присутствовал на юбилее ВГТРК, но в 15-летие НТВ лично приехал в Останкино, чтобы поздравить телекомпанию с праздником, – не нашего ума дело. Заметим лишь, что картинка – гоголевского калибра. Оглушительно счастливый Кулистиков, за одним плечом Пьяных, за другим Соловьев. На переднем плане – Миткова, чуть поодаль – Эрнст с Добродеевым. Последний в качестве основателя НТВ заметно волнуется, посему допускает оплошность. Вспоминая о бурном старте, он заметил: «Это была революция на нашем ТВ. Да и люди были лучше». Тут все разом принялись шутить и говорить одновременно, но неловкость осталась. Слишком еще свеж в памяти разгон старого НТВ, где первым делом изъяли из обращения именно тех, кто был лучше.