Владимир Казарезов - Самые знаменитые реформаторы России
По существовавшей тогда традиции, удельный князь, становившийся великим князем владимирским, продолжал жить в своем городе, совершив в столице лишь коронационный обряд. Так же поступил и Иван Данилович, оставшись в Москве. В результате чего значение Москвы среди русских городов стало быстро возрастать.
В Москву еще более усилился приток ремесленников и земледельцев. Сюда ехали бояре и служилые люди из других княжеств, рассчитывавшие получить должности, землю, достаток, связывая судьбу с удачливыми московскими князьями. О большой заинтересованности московских князей в заселении их земель пришлыми людьми говорит факт предоставления лицам, получившим землю, льгот на длительные периоды (до десяти лет), освобождение от каких бы то ни было податей. Ведь вроде бы простое дело — заинтересовать землевладельцев и земледельцев в оседании на московских землях. Но до него нужно было додуматься и долгие годы проводить в жизнь. Московские князья додумались.
Под державную великокняжескую руку прибывали и из далеких краев. Именно тогда пришел из Золотой Орды мурза Чет, названный после крещения Захарием, предок будущего царя Бориса Годунова. Из Киева прибыл боярин Родион Нестерович, приведя с собой 1700 отроков и детей боярских, о чем повествует Карамзин. Бояре Романовы также появились в Москве при Калите.
Ключевский выделяет пять способов расширения княжества, к которым в той или иной мере прибегали московские князья: скупка земель, захват с помощью военной силы, захват дипломатический через ордынских ханов, договоры с удельными князьями, переселение из своих владений за Волгу. Все эти способы, кроме последнего, широко использовал Иван Калита.
Но имело место еще одно обстоятельство, выделявшее этого князя из числа других. Он придавал огромное значение духовному началу в борьбе за укрепление своей власти, могущества, как необходимому условию успешного собирания русских земель вокруг Москвы. Поскольку носителем такового являлась церковь, то Иван Данилович уделял исключительное внимание отношениям с нею.
Лучше других он понимал, что опираясь на авторитет церкви, а таковой был в народе, можно добиться очень многого. Трудно сказать, насколько его набожность была искренней (многие поступки, в том числе те, о которых говорилось выше, дают основание усомниться в этом), но внимание к священнослужителям, их нуждам он проявлял особое.
Еще будучи удельным князем, он сумел перевести метрополию Русской православной церкви в Москву. Это был дальновидный шаг, позволявший московскому князю влиять на духовную жизнь других русских княжеств.
Первым митрополитом Русской православной церкви, покинувшим Киев еще в 1299 г., был Максим, обосновавшийся во Владимире. Иван Калита настолько сблизился с его преемником Петром, что тот захотел перенести свое местопребывание в Москву при условии, что князь выстроит храм, достойный его звания и положения главы русской церкви.
Историк Соловьев приписывает митрополиту Петру такие слова: «Если меня, сын, послушаешься, храм Пречистой богородицы построишь, и меня успокоишь в своем городе, то и сам прославишься больше других князей, и сыновья и внуки твои и город этот славен будет, святители станут в нем жить, и подчинит он себе все остальные города». Пророческими оказались эти слова.
Иван Данилович построил для митрополита Петра первую в городе каменную церковь Успенья Богоматери. Потом появилось и множество других храмов. Не будет преувеличением сказать, что слава о Москве, как городе «сорока сороков церквей», восходит еще к тем временам. Петр был похоронен в Москве, и его гроб стал священной реликвией для русских людей.
На смену умершему Петру из Византии прибыл митрополит Феогност, который основал в Москве кафедру. Этот шаг следует считать одним из наиболее значительных в реформаторской деятельности Ивана Калиты и его труде по собиранию Русской земли, что в значительной степени способствовало ее возвышению. Великий князь стал часто прибегать к помощи церкви в решении сложных государственных дел. В частности, когда должен был доставить ордынскому хану Узбеку мятежного князя Александра, организовавшего избиение татар в Твери. Александр нашел убежище в Пскове, жители которого готовы были насмерть стоять за него и не выдавать. Во избежание кровопролития, подступивший к Пскову с войском Иван Калита попросил митрополита воздействовать на псковитян. Феогност пригрозил им проклятием, и они отказали в защите мятежному князю.
Придавая большое значение религиозным символам и с целью сломить сопротивление тверских князей и бояр, подчинить их окончательно своей воле, Иван повелел снять самый большой колокол с тверской церкви Святого Спаса и привезти его в Москву. С.М. Соловьев называет этот акт «насилием очень чувствительным по тогдашним понятиям о колоколе вообще, и особенно о колоколе главной церкви в городе».
Современники-летописцы отмечали исключительную набожность князя, выражавшуюся не только в строительстве храмов, внимании к священнослужителям и усердии в молениях, но и в щедрости при раздаче милостыни. Он всегда носил с собой мешок с деньгами (калиту) для раздачи их бедным, за что и получил прозвище — «Калита». Хотя есть другое мнение на этот счет. Калитой, то есть мешком с деньгами, его называли из-за несметных богатств.
Умер Иван Калита в 1340 г., пробыв 12 лет великим князем Владимирским. После него престол перешел к его сыну Симеону, названному впоследствии Гордым. И хотя переход власти от отца к сыну утверждался ордынским ханом, и, как обычно, не обошлось без соперничества с тверскими князьями, это событие ознаменовало наступление нового периода в российской истории. Власть на Руси стала передаваться по наследству, что имело громадное значение для продолжения собирания русских земель, прекращения удельной раздробленности, становления Руси как централизованного государства.
Удельные князья подчинялись сыну Калиты Симеону. Даже Господин Великий Новгород в 1348 г., когда шли на него войной шведы, обращался к великому князю Симеону: «Приходи, князь, к нам оборонять свою отчину, идет на нас король шведский, нарушивший крестное целование».
Братья Симеона, Иван и Андрей, признавали его над собой господином, князем великим всея Руси, что подчеркивалось в заключенном между братьями договоре. После внезапной смерти Симеона великим князем стал его брат Иван. Никакие козни и интриги в Орде других князей и Великого Новгорода, тяготившегося сильной властью московских князей, не помешали этому. Дальнейшее утверждение передачи власти по наследству произошло, когда после смерти Ивана великим князем стал его одиннадцатилетний сын Дмитрий, названный впоследствии Донским. Тут уже постарались московские бояре, оспаривая ярлык на великое княжение в пользу Димитрия, хотя перед этим он был отдан одному из суздальских князей. И добились своего. Любопытна запись летописца о том, что один из претендентов на великокняжеский трон отказался от борьбы за него, заявив при этом: «Доискиваться ярлыка — потратить только деньги, а потом, когда вырастет законный наследник Дмитрий московский, то надобно будет воевать с ним, притом должно нарушить клятву, данную отцу его».
Наступала новая эпоха в истории русского государства. Московские князья становились законными наследниками великокняжеской власти. А начало этому было положено Иваном Калитой. Конечно, еще долгое время не прекращались споры за престолонаследие и попытки раздробить княжество на уделы.
Русь вступала на путь утверждения правящей династии, что обещало ускорение собирания ее земель в единое государство.
Мы закончим рассказ об этом удивительном русском государственном деятеле, сделавшем так много для становления нашего отечества, великой России, словами французского писателя и ученого Жозефа Ренана: «Много великих целей не могло быть достигнуто иначе как путем лжи и насилия. Если бы завтра воплощенный идеал явился к людям для того, чтобы править ими, — ему пришлось бы стать лицом к лицу с глупостью, которую надо обманывать, и со злостью, которую надо укрощать. Единственно безупречным является созерцатель, который стремится только открыть истину, не заботясь ни об ее торжестве, ни об ее применении».
Есть и другой взгляд на соотношение между целью и средствами для ее достижения. В частности, утверждение, что если средства безнравственны, то таковой является и цель. Но, как мы видели, реальная жизнь не укладывается в прокрустово ложе формул, сказанных даже очень мудрыми людьми, или являющихся продуктом народного творчества.
Иван III
(1440–1505)
Несмотря на начавшееся возвышение Москвы еще при Иване Калите, продолжившееся при Дмитрии Донском и других князьях, идея единого самодержавного государства при них еще не вызрела. Великий князь являлся старшим братом удельным князьям, а не их государем, и власть его над ними была лишь условной. Взаимоотношения между великим (старшим) князем и удельными не регламентировалась какими-либо правовыми нормами. Да по существу и традиций не было. От великого князя зависело, кому перейдет престол (с учетом, конечно, татарского фактора) и в какой мере княжество будет разделено между наследниками. Но уже при Иване Калите начали складываться определенные правила престолонаследия (от отца к сыну или от старшего брата к младшему). Великий князь еще волен был решать, кому отдать трон, но рамки его вольности сужались. Великое княжество начинало рассматриваться не как объединение самостоятельных удельных князей под властью «старшего брата», а как некое единое государственное образование во главе с правящей династией. Существенное значение имело постепенное сосредоточение собственности в руках главного из наследников. Динамика этого процесса наглядно просматривается на следующих примерах.
