Живой Журнал. Публикации 2015 - Владимир Сергеевич Березин
Раевский грохнул кулаками сперва в окно Гамулина, а потом и в дверь Мелиоратора.
— Эй, у вас с соседом беда!
Гамулин вскочил на удивление быстро и заорал ещё громче:
— Степанычу плохо!
Все вместе они окружили тело, висящее в нелепой позе на заборе.
— Сейчас я скорую… — И Гамулин полез в карман за телефоном. Но тут же сам осёкся:
— Да эта скорая сюда два часа ехать будет.
Меж тем Мелиоратор провёл ладонью по лицу дачника.
— Умер Степаныч. Практически умер, да.
Раевский тупо посмотрел на него.
— И что теперь?
— Оживлять будем, — Мелиоратор сказал это угрюмо, но без печали, как человек, которому вдруг выпало внеурочное дежурство. — Вода всё смоет.
Раевский сглотнул.
— Только беда в том, что у меня мёртвой воды нет. Живая есть, а мёртвой нет.
— А без мёртвой нельзя?
— Никак нельзя. Тут всё по науке нужно делать. Без мёртвой неизвестно что получится. Он ведь не совсем мёртвый сейчас, оживишь его — и будет тебе такой потусторонний человек, что мало не покажется. Ты, сосед, возьми гостя и езжай на торфяник к стоячей воде, что я тебе показывал, а я тут пока делом займусь.
Они приехали через час, и этот час Раевский пребывал в каком-то мороке.
Набирая канистру, он незаметно потрогал землю. Земля была честной и твёрдой, Раевскому всё это не снилось, и он не парил в выдуманном космосе снов.
Мелиоратор принял пластиковую ёмкость и, быстро подойдя к зоологу Степанычу, тщательно облил его водой.
Раевский почувствовал, что воздух вокруг на секунду загустел. Это была мистика, которую Раевский так ненавидел, но он действительно почувствовал, как пришла смерть. Без косы и балахона, незримая, похожая на туман.
— А вот теперь хорошо.
И Мелиоратор достал из кармана банку с пульверизатором удивительно прозаического вида.
«Очень похоже на средство для мытья окон», — машинально отметил Раевский.
— Ну да, — заметил мелиоратор, перехватив его взгляд. — У меня другой ёмкости не было. А тут ещё пульверизатор есть — красота. — И начал опрыскивать тело, лежащее перед ним. Сейчас он был похож на хозяйку, что брызгает водой на бельё, приготовляясь к глажке.
Тело выгнулось, и по нему прошла дрожь.
Зоолог зашевелил губами.
— Так матерится, а ещё учёный человек, — удивился Гамулин — Живой был, не позволял себе такого.
Они сели на крылечко, и Гамулин достал сигареты.
«Вот чёрт, я ведь бросил год назад», — сообразил Раевский уже набрав в лёгкие горький дым.
— А ты делал опыт с банками? Только честно.
Гамулин посмотрел на него с тоской.
— Если честно… Делал. Ну, орал гадости в одну банку. Но это всё глупости, я просто банку забыл помыть. Это случайность.
— А что это шумит? — о произошедшем Раевскому говорить не хотелось.
— Трасса шумит, — ответил Гамулин. — Мы вчера другой дорогой приехали, а вот за лесом теперь федеральная трасса — шесть полос. Дрянь дело, пропала земля… Но я всё равно отсюда не уеду. Тут прикольно, учёные люди вокруг. Рассказывают интересное, а что ещё на пенсии нужно?
Вот радио — простая вещь, а сколько вокруг него наворочено…
И, чтобы два раза не вставать — автор ценит, когда ему указывают на ошибки и опечатки.
Извините, если кого обидел.
08 июня 2015
История про то, что два раза не вставать (2015-06-17)
Занимаясь чужими биографиями — людей, что умерли сравнительно недавно, и людей, что умерли давно — я уяснил одну важную вещь.
Все врут.
Врут все, хотя, конечно, по разным причинам.
Плохие люди хотят казаться хорошими, а хорошие хотят казаться ещё более хорошими. Иногда они хотят казаться плохими, если чувствуют, что у них в жизни мало важного, а какое-нибудь выдуманное злодейство придаст жизни смысл.
Люди начинают врать сразу же после события — они закрывают дверь и начинают врать о только что окончившемся разговоре. Очевидцы событий подвирают, чтобы их рассказ был более интересным.
А некоторые врут для того, чтобы слушателям казалось, что очевидец сидел в партере, а не на галёрке.
Люди врут в тех местах, на которые не нашлось документов, а самые ловкие врут, используя документы. Часто оказывается, что документов много, и все они врут, как люди.
Слова меняют свою суть и прозвание. Выкатывается откуда-то круглое слово "жировка" или "продаттестат". "Кончила институт с шифром" — звучит загадочно и даёт простор выдумке.
Врут все.
Врут мемуаристы, их жёны и дети.
Земляки несуществующих героев загрызут зубами любого, кто покусится на светлое имя.
Время от времени биографии переписываются. То, что было заслугой, превращается в вынужденный шаг, несчастье — в доблесть, неудача — в победу.
Герой в итоге оказывается так же прекрасен — но по другим причинам.
Он рождается не из духа музыки, а из нестройного хора голосов.
Все они создают зыбкое пространство мифа, что твердеет на свету, как зубные пломбы. Скоро оно затвердевает настолько, что прочнее его материи нет.
С помощью цитат можно доказать любую историю.
С этим можно только смириться.
И вот уже исследователь превращается в писателя — он подвирает сам, всё сильнее отпуская вожжи, несётся вперёд тройка чужой биографии, и нет ей удержу.
Извините, если кого обидел.
17 июня 2015
История про то, что два раза не вставать (2015-06-18)
Он говорит: «А я хипстеров твоих стал лучше понимать. Не твоих? Да это не так уж важно. Твои-мои, какая разница. Ну вот смотри, меня учили, что надо хорошо работать, и тогда тебе будет хорошо. Нет, ты что, причём тут коммунизм наступит. При мне уже в коммунизм не очень верили. Но верили, что если ты работал хорошо, не залётчик, то у тебя стаж трудовой непрерывный и пенсия большая. Были ещё персональные пенсии — союзного значения и республиканская. Ну и было обидное звание “пенсионер местного значения” — это, типа, когда тебе местный райсовет решил прибавку в червонец платить.
А так-то — ого! — люди за непрерывный стаж душу продавали. Иной какой и уйти хочет, и начальник его тиранит, а ему нельзя — стаж прервётся. Персональную-то пенсию не всем давали — например, если ты рабочий и у тебя орден Трудового Красного Знамени, то давали, а если инженер — то нужен не один, а два таких ордена.
Люди, повторяю тебе, из этих причин жизнь свою строили. Время своё на них тратили, да не дни, а годы. Ай, да не
