Александр Хинштейн - Какого цвета страх
По вечерам в центре Анкары многолюдно. Открытые летние ресторанчики и кафе (впрочем, зимы в Турции не бывает) забиты до отказа. По пешеходным улочкам, наподобие нашего Арбата, плавно текут реки молодежи. Над толпой витает облако из запахов духов, жареного мяса и чего-то чисто южного, необъяснимого.
Глядя на эту умиротворенную, даже идиллическую картину, трудно представить, что совсем рядом, в какой-то паре километров, летят в эфир шифровки. Овладевают шпионскими навыками курсанты разведшкол. Готовятся к заброске в Россию очередные партии агентов… Идет война.
Впрочем, тайная война тем и отличается от обычной, что заметить, обнаружить какие-то её внешние проявления невозможно. Может быть, даже не всем в руководстве Турции эта война видна…
Исповедь агента МИТ Назыма:
— Вы говорили, что окончили какую-то разведшколу.
— Одну из разведшкол МИТ. Она находится недалеко от Анкары, километрах в двадцати.
— Это школа, где готовят агентов?
— Да, мы проходили специальную диверсионную подготовку. Нас учили минно-взрывному делу, использованию всех видов оружия.
— Сколько человек училось с вами?
— Иногда человек 25-30, иногда — 40-50.
— Помимо диверсионного дела, вам что-то ещё преподавали?
— Разумеется. Человеческую психологию, разведподготовку — как проводить опросы, получать информацию, как внедряться в политические организации, как соблюдать конспирацию. Очень много времени отводилось изучению России. Экономическое положение, социальная и национальная структура.
Нам рассказывали, что у русских нет патриотизма, идеологии. Что за деньги можно купить любого… Разведка воспринимает Россию как главного врага. В прямом поединке, мол, одолеть её невозможно, поэтому надо подрывать изнутри…
* * *Школа, в которой учился Назым, далеко не единственная. Сегодня вся Турция, словно паутиной, покрыта сетью таких разведшкол. В них готовят специальных агентов. Тех, кому предстоит работать в России и других «враждебных» разведке странах — в Сирии, Иране.
Срок обучения — от трех месяцев до года. Казарменное положение. По окончании курсов агентам даются тренировочные задания. Некоторых засылают и в Россию — для адаптации. Чтобы после следующей, уже настоящей заброски шпионы чувствовали себя уверенно…
Я не знаю, как выглядят эти заведения. Почему-то мне кажется, что они должны быть похожи на диверсионные школы «Абвера» — так, как показывают их в многочисленных фильмах о войне. Автоматчики на вышках. Рвущиеся с поводка овчарки. Серые лица агентов, вчерашних военнопленных.
И в 41-м, и в 42-м таких школ было множество — по всей захваченной нашей земле. И неважно, что задачи выпускникам этих школ давались немасштабные: взрывать мосты, наблюдать за движением поездов. Один муравей — ничто. Тысячи, десятки тысяч муравьев — уже сила.
Я думал, эта «муравьиная» практика осталась в прошлом — вместе с автоматчиками на вышках, овчарками. Но нет. Турецкая разведка консервативна. За 60 лет методы её ничуть не изменились.
— Вам известно, к чему готовят курсантов в турецких разведшколах? — интересуюсь я у Луценко.
— Там есть несколько направлений. Есть идеологическое: для проведения пропагандистских акций по расширению турецкого влияния. Диверсионное: агенты-боевики, которых готовят на особый период — в случае экстремальных ситуаций, вооруженных конфликтов. Есть чисто разведывательное: сбор информации, вербовка агентуры, поддержание каналов связи…
* * *Два человека сидят на диване. Это номер краснодарского «Интуриста». Слева — женщина, справа — мужчина. Я знаю, что женщина — турецкая шпионка Виждан Шанслы. Мужчина справа — агент, завербованный МИТ, сотрудник одной из российских спецслужб. Только что Шанслы передала ему деньги и очередное разведзадание. Внизу, на экране монитора, светится дата — 28.12.95.
Сейчас, через секунду, все изменится. В номер ворвутся люди в серых костюмах. Я нажимаю кнопку замедленного воспроизведения. Мне хочется увидеть лицо шпионки в момент провала. Что она чувствует? О чем думает, да и может ли в эти минуты думать вообще? Наверное, это страшно — глаза человека, который падает в пропасть. Но нет, запись размыта. Тех, кто её делал, интересовало совсем другое. Не психологические экзерсисы, а вещдоки: доказательства преступления…
…Виждан Шанслы, 1969 года рождения, уроженка Болгарии. До 93-го года работала переводчиком трабзонского управления безопасности. Была завербована МИТ.
В том же, 93-м приехала в Россию. Переводчиком краснодарской турфирмы «Асиаст». Состояла на связи с анкарским разведцентром, под началом у Эрхана Эзсоя, того самого Эзсоя, который курировал уже известного нам Касапа — дудаевского связника.
В 94-м фирма «Асиаст» закрылась, но Шанслы покинула Краснодар ненадолго. Она регулярно наведывалась сюда, чтобы передавать завербованному турками офицеру деньги и задания.
Дальнейшее вам известно. При обыске у Шанслы были обнаружены секретные материалы, расписка, шпионская экипировка…
Из разведзадания, переданного Шанслы агенту (орфография сохранена):
— Информация насчет оперативного плана, которую ФСБ готовит против Турции. Копируйте план на дискете и посылайте.
— Продолжается или нет разработка ФСБ против Рушена-9, которая работает в «Енка»?
— Информация насчет турецкого гражданина Ахмета Сарухана, который был женат с девучкой первого зам. министра внутренних дел Ингушетии.
— Информация начет 2 курд, которых поймали в Геленджике.
Турецкая разведка отреагировала на арест Шанслы спешно. Уже в начале 96-го в Москву с тайным визитом прилетел директор МИТ С. Кексал. Он умолял отпустить шпионку на родину.
«Хорошо, — сказали Кексалу в Москве. — Мы пойдем вам навстречу. Но и вы отнеситесь к нашему жесту соответственно».
Директор МИТ прижимал руки к сердцу. Конечно же, он прекрасно все понимает. Он ценит русское великодушие. Ноги турецкого шпиона не будет больше на русской земле.
«С этого момента, — высокопарно объявил Кексал, — в истории наших отношений с Россией открывается новая страница».
Недорого же стоили эти клятвы…
* * *Шесть шпионов, обезвреженных лишь за один прошлый, 2000-й год. Хочется о каждом рассказать подробно, но формат не позволяет. Придется делать это в телеграфном стиле…
— Хусейн Оджал, 47 лет, инженер. Приехал в Россию в декабре 96-го как коммерсант. Учредил в Ставрополе фирму «Вадира». По заданию МИТ устанавливал контакты с краевыми чиновниками и военными. Регулярно ездил по российским южным городам, где дислоцированы военные и стратегические объекты. Проявлял повышенный интерес к военным аэродромам в Ставрополе и Армавире.
Впрочем, главное его задание заключалось в другом. Через нижегородское отделение Росвооружения Оджал пытался организовать поставку в Турцию партии новейших бэтээров. Вроде бы ничего зазорного. Обычный бизнес. Только Оджал хотел, чтобы сделка эта прошла в обход законов.
Уже потом, после задержания, он расскажет, что таким образом МИТ хотела дискредитировать Россию на мировом рынке оружия. Показать нашу полную несостоятельность.
(Двумя годами раньше нечто подобное пытался провернуть другой шпион — отставной полковник турецкого ГРУ Мехмет Бешик. По заданию военной разведки Бешик должен был сорвать поставку наших зенитно-ракетных комплексов на Кипр и скомпрометировать Росвооружение перед зарубежными партнерами.
Операции этой придавалось столь серьезное значение, что курировал её лично начальник турецкого генштаба Х. Карадайы.)
— Ильхан Думан, 53 года, выпускник Анкарского университета. Был завербован МИТ ещё в начале 70-х. Прошел спецподготовку в анкарской разведшколе. Использовался как осведомитель трабзонского управления разведки.
В 93-м году под «крышей» коммерсанта приехал в Россию. Вплоть до своего разоблачения в апреле 2000-го жил в Ставрополе.
Думан устанавливал и развивал контакты с руководством правоохранительных органов края, командирами воинских частей. Много раз совершал вояжи по Кавказу, особо интересуясь режимными объектами пограничников и Минобороны. Вел сбор информации политического и экономического характера. Пытался внедриться в агентурный аппарат ФСБ.
— Несрин Услу, уроженка Болгарии, 28 лет. Референт-переводчик ставропольского филиала турецкой строительной компании «Идиль». Перед поездкой в Россию была завербована МИТ, обучалась в анкарской разведшколе.
По заданию МИТ собирала данные о ситуации в Северо-Кавказском регионе. Пыталась завербовать офицера краевого УФСБ за 50 тысяч долларов.
— Хаккы Мутлодоган (он же Хаккы Ахмедов, он же Хубен Андонов). Родом из Болгарии, 42 года. Приехал в Россию как представитель ряда турецких турфирм в Ставрополе. Собирал социально-политическую и экономическую информацию о Северном Кавказе. Проводил вербовочное изучение чиновников краевой администрации. За счет разведки отправлял чиновников отдыхать в Турцию. Хотел проникнуть в агентурный аппарат ФСБ.
