Герберт Уэллс - Утро богов
— Прочла. Все понятно. Дьявол предлагал два, потом три, потом пять шедевров за душу Харрингея.
— У тебя не сложилось впечатления, что Харрингей не сомневался, что это будут настоящие шедевры.
— Такое впечатление у меня сложилось. Он знал, что это будут шедевры.
— И все же отказался от предложения этого джентльмена с весьма сомнительной репутацией.
А мог бы последовать примеру почтеннейшего доктора Фауста, не так ли?
— Так. Не захотел.
— Почему?
— Потому что все эти шедевры все равно бы разругали Он предпочел закрасить портрет краской.
— Не краской. Ее как раз не хватило. Он бросился в будуар своей жены по коридору и вернулся через минуту с большой банкой эмали зеленоватого цвета, прихватив с собой здоровенную кисть.
— Ну это уже не так важно.
— Согласен. Ну, а если бы художник узнал, что все его шедевры не разругают, что они получат самую высокую оценку? Что тогда? Как бы поступил Харрингей?
— Не знаю.
— Нет гарантии, что критики уже не продали свою душу за неограниченное право ругать прежде всего шедевры. Тупиковая ситуация. Не она ли подсказала Харрингею выход: закрасить портрет?
Просто порядочный человек…
— Это ответ!
— Как ты живешь?
— Нормально. Много читаю. Езжу купаться. Даже загораю.
— У тебя усталый вид. Чуть-чуть.
— Исправлюсь.
— Постарайся.
— Обещаю. Закончу одну работу и двину к морю.
— Много осталось?
— О нет. Успею поплавать в обычное для меня время, под знаком Весов.
— Как здоровье бабушки?
— Ничего.
— Ворчит?
— Не без этого.
— А готовишь ты сам?
— Конечно. И по собственным рецептам. Знаешь, что такое пельмени по-восточному?.. А яичница по-хеттски?
— Разве это ты придумал?
— Да. Но дал благозвучные названия, не вызывающие подозрений у моих нечастых гостей. А ты сама готовишь?
— Не-ет, мамочка.
— Привет мамочке, мне пора возвращаться к бабушке.
…В этот вечер произошло такое событие: я начал работать, поставив пишущую машинку на кухне, чтобы не мешать спать матери. Форточка была закрыта. В четвертом часу ночи возникло неприятное ощущение: вдруг зашевелились волосы. Не понимая, что могло случиться, я поднял руку, пригладил волосы, и тут же едва не вскрикнул. Палец обожгла резкая, острая боль. Взлетела огромная оса, села на полотенце и не двигалась, как будто у нее не осталось сил после того, как она всадила жало в мой палец с кольцом Богоматери. Боль не утихла. Я прошел в свою комнату, лег, отсасывая яд. Не помогало. Через четверть часа я снова устроился за машинкой. Ужаленный палец давал о себе знать, покраснел, в нем отдавался пульс, я даже не мог его сгибать.
Я сидел еще некоторое время, пытаясь отстучать назначенную самим для себя норму, но это не получилось. Лег, закрыл глаза, думал о внешне самых заурядных явлениях, которые могли обернуться… чем? Не знаю. Удар был явно смягчен: такая оса и сама по себе могла убить, так щедро наделила ее природа. Природа ли?.. Я оставил ее сидеть на полотенце — огромную, полосатую, неподвижную, как переводная картинка. Утром ее не оказалось.
Вспоминаю королеву ос
На следующий день я с большим трудом снял кольцо, подаренное Божьей Матерью. Я боялся — и это казалось мне вполне возможным исходом, — что иначе я лишусь пальца. Он стал пунцово-красным, огромным, внутри него жил беспокойный огонь, и я не смог его согнуть даже с помощью пальцев другой руки. Он мешал, за машинкой я был беспомощен.
Пробовал писать шариковой ручкой — не получалось.
Прошло два дня. Я мог шевелить пальцем, он стал сизым, огонь внутри утих. Я сел за машинку в урочный час. Едва я сделал несколько строк, как лентоводитель подскочил вверх вместе с лентой и замер. Это металлическая ручонка отказалась работать. Остановилась она не в крайнем положении, а не доходя до него, так что верхушки буквы «б» и прописные буквы не пропечатывались на бумаге. Я стал раскачивать эту деталь, подталкивать ее, даже осторожно гнуть — безрезультатно. А если я опускал ее с силой, то после первого же удара по клавише она вставала на выбранное ей место, и ни туда, ни сюда. Казалось: вот-вот, еще немного, а не тут-то было! Я догадывался, что вышел из строя механизм, который приводил в движение эту ручонку с лентой. Но не хотел в это верить: мне пришлось бы везти машинку в мастерскую, чего я никогда не делал, и такой исход меня пугал потерей времени. Это неделя, соображал я. Потерять неделю?.. Ни за что. И я стал мастерить из медной полоски, оказавшейся дома, ограничитель, который бы поднял ленту еще чуть-чуть выше, так чтобы выходили прописные буквы.
Я гнул медь, осторожно заклинивал лентоводитель, примерял и опять гнул и вырезал некую фигуру. Она держалась в продолжение нескольких ударов. Что делать? Только раз в жизни разбирал я свою «Оптиму», как ни странно — в тот день, когда купил ее. Еще более странно, что и тогда из-за этого механизма. Было это шестнадцать лет назад. Отчетливо помню то соединение, куда я вставил отломанный мной от швейной иглы кусочек вместо выпавшего стерженька. Это могло произойти при перевозке на такси. Я взял толстое основание машинной иглы, и оно идеально подошло.
Все тогда получилось на одном дыхании, на вдохновении.
И я с ужасом думал, что теперь этого не смогу. Надо же! Ситуация повторилась через шестнадцать лет и в какие дни… Пришло в голову, что на моем пальце нет кольца и, значит, я не защищен от разных напастей. Из-за этого?..
Тогда у меня было под руками давно утерянное описание покупки. Я действовал как автомат. А теперь? Я даже не знал, как снимается каретка. Тогда я это смог выполнить — заглянув в текст. А сейчас? Я гонял каретку влево-вправо, руками отодвигая освобождающиеся скобки ее замка. Но когда я освобождал один, то другой защелкивался. Удивительно, что вылетело из головы: для съема каретки есть кнопки на корпусе.
Еще более удивительно, что я все-таки снял ее, не пользуясь этими кнопками.
У меня нет настольной лампы. Чтобы рассмотреть, что там внутри, я снял бра с пластмассовыми висюльками. Они немедленно рассыпались по столу, но я был доволен осмотром: задача мне по силам. Тот самый кусок иглы исчез, его не было ни там, ни на столе, нигде. Мне нужно повторить достижение шестнадцатилетней давности. Я нашел гвоздик, отломил шляпку, укоротив его, вставил его в место соединения двух рычажков. Вернул каретку на место, собрал висюльки бра и водворил его на стену. Так прошел час.
Я принялся за прерванную работу. Но едва снял одну написанную страницу, как история повторилась. Что за чертовщина? Я начал снова. Пытался поднять каретку без кнопок. На этот раз дело обстояло хуже. Не мог я снять каретку — и все тут! Лоб стал мокрым, руки дрожали. Обессилев, я бросился ничком на постель и лежал, не двигаясь, до ночи.
В два часа ночи что-то подтолкнуло меня. Я встал. Осмотрел палец. Он показался мне почти нормальным. Тогда я с нажимом одел кольцо с магическим рисунком. Вернулся к машинке. И увидел две круглые коричневые кнопки. Просто заглянул туда, куда следовало заглянуть сразу, — на заднюю сторону корпуса. Снял каретку. Снял бра. С легким звоном пластмассовый набор из шестидесяти фигурных элементов рассыпался на столе. Что же я увидел? Верхняя лапка не была соединена с нижней. Мой гвоздь выпал. Куда он исчез? Его не было, вот и все.
Я снова начал мастерить эту деталь. В одном месте слегка расплющил ее. Если бы мне пришлось израсходовать все гвозди из металлической коробки в кухонном шкафу, я все равно не остановился бы.
Собрал все вместе. Стукнул. Пошло-поехало. Кажется, пронесло. Снял кольцо, снова одел. Палец меня теперь не пугал. Эпизод с королевой ос был закончен.
* * *Как раз в один из двух дней, когда я не мог работать, приключилась еще одна история. Там же, в том же парке, ближайшем к моему дому. Куда можно попасть, выйдя на второй станции метро и пройдя по трем дорожкам, переходящим одна в другую (между ними песок детских площадок). И ни одного ни встречного, ни поперечного автомобиля!
Там бродил я до вечера, спускаясь в долину с ручьем, берущим начало из ключей и воды, сочащейся через плотину Химкинского водохранилища. По стежке, протоптанной по дну оврага, поднялся в лес, по аллеям добрался до прудов, обошел их, все шесть, включая два верхних, самых мелких. Настоящий туристский маршрут.
Смеркалось. Добрался до немногим знакомого места, где среди кустов растет камыш. Это зарастающее болото. Там рвал крапиву и лебеду, чтобы дома приготовить салат по моему рецепту. Нужны еще рыбные консервы, майонез, яичный желток, лимонная кислота и подсолнечное масло. Через плечо привычно болталась черная сумка, я расстегнул «молнию» и сложил туда добычу.
