Неизбежное - Диана Витальевна Панченко
Украина шагала к реальной независимости.
В те годы миллионными, если не миллиардными тиражами издавались листовки, объединенные общей идеей: «СССР грабит Украину!» В них Союз выглядел злой мачехой, без которой Украина тут же станет процветающей страной.
«Наживаясь за наш счет, с нами рассчитывались Чернобылем, отравленной водой и землей, болезнями наших детей. Прибыль от продукции, выработанной в Украине и проданной за границей, делилась: Союзу — 98,8 %, Украине — 1,2 %. Не нужно ждать, что сразу после провозглашения независимости Украины мы начнем очень хорошо жить. Но через 5–7 лет настоящей независимости мы сможем приблизиться к уровню передовых стран».
Позже Кравчук признавал, что пропагандистская кампания «Украина кормит Советский Союз» была срежиссирована, чтобы народ отказался от идеи Союзного договора и сохранения СССР.
В общественном сознании Украину рисовали житницей, которая кормит хлебом, молоком и мясом весь Советский Союз, дает ему уголь и металл.
Кампания совпала с экономическим кризисом в СССР и на Украине.
В магазинах было пусто. Продукты стали дефицитом. Разгорались протесты.
К примеру, по Чернигову прокатились стихийные акции, которые получили название «колбасная революция». Началась она на остановке рядом с полупустым гастрономом, когда кто-то из рабочих радиоприборного завода заметил, что с задего двора гастронома выехала черная «Волга» секретаря обкома и у нее из багажника выпала колбаса. Рабочие остановили и обыскали машину, а потом протащили ее по проспекту. Несколько дней недовольные выходили на улицы. Про митинги доложили в ЦК Компартии Украины, затем Горбачеву. Было принято решение пойти на уступки.
На фоне разрухи особенно притягательными звучали обещания молочных рек с кисельными берегами. Их использовали и недавние коммунисты, и националисты — обе группы искренне хотели скорее попасть в независимую Украину, хотя и по разным причинам.
Вместо того чтобы честно признаться: «Да, мы хотим независимой Украины, но независимость означает, что Украине может быть не только хорошо, но и плохо, могут быть и будут проблемы, и нам придется их решать самостоятельно», — людям вешали лапшу на уши.
Вместо того чтобы провести аудит промышленности и принимать программы по ее развитию, все пустили на самотек.
К моменту распада СССР Украина имела все возможности, чтобы стать процветающим независимым государством. Она была одной из крупнейших и процветающих республик.
Три основных ее преимущества в экономике — тяжелая промышленность, добыча угля на Донбассе и сельское хозяйство центральных областей.
В культурном отношении Украина тоже была исключительно богатой: целый коктейль национальностей со своим фольклором, писателями, поэтами. В Киеве, Харькове и Львове работали старейшие университеты. Во всех крупных городах были целые россыпи институтов.
По размеру территории Украина стала крупнейшим государством Европы. В ней проживало почти 52 миллиона человек.
Все долги СССР взяла на себя Российская Федерация, то есть у Украины их не было. Зато ей досталась треть промышленного потенциала СССР: мощности, сопоставимые с ФРГ.
Были развитые отрасли ракетостроения, авиационной промышленности, металлургии, нефтепереработки, кораблестроения. Перспективы открывались блистательные, хотя требовалось преодолеть экономический кризис девяностых годов.
С таким багажом самостоятельная Украина вышла на сцену мировой экономики.
Была ли она готова войти в систему мирового разделения труда?
Знала ли, чем придется жертвовать, и была ли готова жертвовать?
Нет, нет и нет.
Людям не стали объяснять, что никакая страна не будет делать для Украины что-то бесплатно. Не говорили, что на Украину придет агрессивный, экспансионистский капитал. Не понимали сами, что Украина — ценный козырь для борьбы Запада с наследницей СССР — Российской Федерацией.
В 1991 году завершил свое существование СССР. Украина стала полностью независимым государством. Ее движение в сторону анти-России еще не казалось неизбежным. Напротив, вся риторика украинской верхушки накануне и при провозглашении независимости была пронизана «демократизмом» как альтернативой национализму оуновцев и диссидентов.
Несмотря на националистические настроения в украинском обществе, которые росли с начала перестройки и до провозглашения независимости, национализм еще не получил серьезного политического представительства.
Причин было две.
Во-первых, инерция советского интернационалистического воспитания, противоположного националистическим идеям.
Во-вторых, личное политическое противостояние на президентских выборах 1991 года недавнего коммунистического аппаратчика Леонида Кравчука и диссидента Вячеслава Черновола.
Это позже Кравчук превратится в националиста, не очень отличимого от Черновола, а в 1991 году ему приходилось отыгрывать настроения более консервативного и демократического электората, показывать себя противоположностью националистам.
В агитационных материалах Кравчук обещал, что «ни в коем случае не будет допускаться насильственная дискриминация русских», что «любые попытки дискриминации по национальному признаку будут решительно пресекаться», и даже так: «Построим независимую Украину как общий дом украинцев и русских».
Агитация агитацией, но ведь принимали и соответствующие законы, имевшие гораздо больший вес, чем предвыборные листовки.
Накануне президентских выборов, 1 ноября 1991 года, увидела свет «Декларация прав национальностей Украины». В ней четко прописано, что Украинское государство гарантирует всем народам равные права — политические, экономические, социальные и культурные: «дискриминация по национальному признаку запрещается и наказывается по закону», в регионах «наравне с государственным украинским языком» могут функционировать другие. И отдельно про русский: «Украинское государство обеспечивает право своим гражданам свободного пользования русским языком».
1 декабря 1991 года на президентских выборах опытный аппаратчик Кравчук легко победил отбарабанившего свои семнадцать лет по политическим статьям Вячеслава Черновола.
Леонид Кучма так объяснял поражение Черновола: «Украина — не Прибалтика. Она все-таки не чувствовала себя ни оккупированной территорией, ни колонией. Еще были сильны и просоветские настроения. Все решали голоса востока и центра, а победить в этих регионах Черновол не мог. Большую роль играла номенклатура на местах. По существу президента выбирала она. Население ориентировалось на нее».
Было и еще одно важное обстоятельство, работавшее против Черновола: в 1991 году люди выбрали украинскую независимость, и для многих это был очень непривычный и радикальный шаг. В таких условиях голосование за Кравчука виделось более естественным и надежным, народу он казался понятнее и ближе, чем экс-зэк Черновол.
Проигрыш на президентских выборах 1991 года подкосил Черновола, который искренне не понимал, почему народ выбрал недавнего коммуниста Кравчука. Черновола вскоре выдавили из «Руха», он осел на посту председателя Львовского облсовета. В 1999 году он погиб, не дожив до
