Павел Осипов - В НЕБЕ КАСПИЯ записки летчика
– Пять.
– Орлов! К командиру зайди, – раздался голос диспетчера.
– Пять, говоришь? Ну, хватит, а пока запускай и пробуй мотор, я сейчас…
– Вот что, Орлов, – подписывая полётное задание, давал наставление командир. – Людей надо найти и спасти. Понимаешь? – Он поглядел в глаза Орлову, и, встретив его спокойный, уверенный взгляд, продолжал: – Приложи все силы, опыт. Сам впросак не попади. А в общем действуй и решай, сообразуясь с обстановкой. Я надеюсь.
– Есть, товарищ командир! Постараюсь! – чётко ответил Орлов и направился к выходу.
– Да, вот ещё что, – и, приложив руку к седеющим вискам, командир добавил: – Рожков два часа как вылетел туда же. Встретишь – работайте вместе. Ну, желаю успеха, – и он крепко пожал руку лётчика.
Вскоре на аэродроме полосой поднялась пыль. Ветер сбивал её в сторону. Она редела, и над ней взметнулся самолёт. Орлов, набирая высоту, удалялся на восток.
Колхоз «Амангельды» находился на северо-восточном побережье Каспия, в равном удалении от Астрахани и Гурьева. С севера к нему подступали жёлтые сыпучие барханы, а с юга – пологий сырой берег моря, на котором едва возвышался посёлок. Ближе к морю, на высоких сваях, как на ходулях, стоял рыбозавод «Забурунный».
Ещё не так давно идущие с лова реюшки и грузные приёмки, подплывали к оживлённому плоту завода. С лодки выскакивали довольные рыбаки и разгружали улов. Шумно и весело встречались плотовые рабочие с моряками. Но море, отступая, ушло к югу. Теперь тут тишина. Только шальные ветры, свистя, ворвутся, обшарят пустые чаны и, рассвирепев, вылетят, распахивая скрипучие массивные двери. И лишь зимой заглядывают сюда рыбаки, подвозя улов белорыбицы, да соседи из колхоза «Амангельды», отправляясь на лов, скользят на санках меж рядов почерневших свай…
Орлов спешил к забытому заводу, откуда он решил начать поиски рыбаков.
Самолёт быстро проскочил задымлённую дельту и, удаляясь всё дальше на восток, вышел в море, где ещё притаилась отступающая зима. Внизу мелькали разводины, кружились мелкобитые льды, плавали изъеденные теплом ледовые поля. Местами возвышались над водой ледяные бугры, как памятники зимы.
«И что они вздумали в такое время выйти на лёд, – думал Орлов. – С зимой уже как будто все покончили. В Астрахани по воде ловят. А тут, изволь, ищи на льду. Да и лёд-то хоть был бы как лёд. Если сдаст мотор – ну, и не выбраться отсюда…»
И вдруг он устыдился своей мысли, живо припомнив, как однажды, проведя разведку отжатых в море норд-вестом ледяных полей, произвёл посадку на льду у рыбацкого коша.
– Не попал ли кто из ваших в относ? – спросил он тогда подошедших ловцов.
– У нас все налицо, – нерешительно отвечали они ему.
– Другая беда случилась, – выходя вперёд, заговорил невысокий пожилой рыбак. – Шторм обезоружил нас. Аханы унесло. А рыбак без сетей, что токарь без станка… – и как-то несмело, через силу кашлянув в кулак, продолжал: – Вот хоть взять этого токаря, где бы это ему государство станков набралось, если бы он их также вот терял… – и, поглядев на товарищей, заключил:
– Вот и мы хотим сети спасать. Ведь они наши, колхозные. В этом уж помогите нам, товарищи.
…Украдкой Орлов покосился на механика, но тот сидел спокойно, не понимал его. Тогда он нагнулся к нему и в самое ухо прокричал, показывая на ритмично прыгающие толкатели вдоль цилиндров:
– Миша, а моторчик-то, как часы! Не подведёт! Да и колхозники, видимо, пошли своё добро со льдины спасать. Надо обязательно найти, Миша. Смотри лучше!
И сам, напрягая зрение, продолжал свои наблюдения за льдинами.
Но вот среди морского хаоса на льдине показались люди. Льдина быстро приближалась. Гоняя над ней по кругу самолёт, Орлов с удивлением заметил, что шесть человек, оставив лошадь, бежали на край к воде.
«Почему только шесть рыбаков и одна лошадь, где же остальные?» – спросил он сам себя и, пожав плечами, громко крикнул:
– Посадка на воду! Поднять колёса!
Услышав команду, механик налёг на ручку подъёма шасси. Повернув раз, другой, он вернул её в прежнее положение. Снова энергично провернул, пошарил рукой тросы подъёмника под приборной доской и резко по пояс перекинулся за борт. Потолкав там руками колесо, с расстроенным видом сел на место.
– Заело! Шасси не поднимутся. Давай на берег, там исправлю, – виновато, в самое ухо лётчика, прокричал механик.
Орлов то ли с досады, то ли от боли в ухе отшатнулся и, круто развернув самолёт, направил его к «Забурунному» рыбозаводу.
Рыбаки с удивлением смотрели на самолёт, который, покрутившись, ни с чем покидал их.
Подлетая к «Забурунному», Орлов заметил стоявшие там два самолёта. Прямо с хода он произвёл посадку.
Один самолёт оказался сухопутным. «Видимо, кто-то из Гурьева прилетел», – подумал Орлов. Другой был «амфибия», такой же, как и у него.
– Рожков! – выключая мотор, окрикнул Орлов.
Рожков, не спеша, улыбаясь, двинулся навстречу.
– Ну, что сияешь, нашёл, что ли?
– А как же, вот он, представитель с дрейфующей льдины, видишь? – и с довольным видом Рожков через плечо показал на стоявшего невдалеке рыбака.
Но, заметив, как помрачнел товарищ, тут же спросил:
– А ты что это, Петя, как туча, громы мечешь?
– Эх, Коленька, не спрашивай, – с досадой, щёлкнув по ноге перчаткой, отвечал Орлов. – Скажи лучше, сколько на льдине оставалось рыбаков?
– Шесть, – ответил Рожков.
– Отсюда на зюйд-ост?
– Ну да, на зюйд-ост.
– Был и я там, – подавленным голосом проговорил Орлов, – да шасси не поднялись, и он кивнул в сторону своего самолёта.
– Что же поделаешь, – успокаивал Рожков. – Бывает, всё бывает. – Пойдём, потолкуем – тут собрались представитель обкома и местное начальство. А тем временем и шасси наладят.
Направляясь к группе, толпившейся невдалеке, Рожков продолжал:
– Знаешь, Петя, лёд никудышный, как труха.
– Самолёт-то выдержит?
– Куда там самолёт, лошадь еле держит. Я на воду садился…
Лётчики подошли, когда рыбак неторопливо рассказывал о пережитом:
– Ночью льдина, где мы находились, лопнула. Нас осталось семеро с одной лошадью. На другой половине оказалось трое со второй лошадью. На рассвете мы их ещё видели. Но льдина быстро скрылась. Прошло уже три дня, как это случилось. Где они, мы не знаем, – разводя руками, закончил он.
После недолгого совещания, представитель обкома сказал:
– Всё ясно, не будем медлить. Вы, – указал он на Рожкова, – продолжайте со льдины перевозить остальных, а с вами, – обратился он к Орлову, – полечу я, будем искать…
– Не стоило бы вам лететь, – возразил Орлов.
– Почему? – удивлённо спросил он, продолжая затягивать завязки рыжей шапки.
– Место свободное только одно, – пояснил Орлов,– да и то там посылки лежат. А при необходимости мы быстрее рыбаков перевезём. Да ни к чему ещё лишнему человеку рисковать. Мало ли какая неисправность может быть, – при этом он подумал о шасси.
– Вы меня не пугайте, – улыбаясь, заговорил представитель обкома. – Вот жаль, самолёт маловат, а то бы я не отстал. – И, задумавшись, вдруг спросил: – Сами-то найдёте?
– Не в первый раз, – обижаясь на вопрос, отвечал Орлов.
– Ну, хорошо, летите одни. Только сообщайте мне, как дела пойдут. Я буду ждать в Гурьеве.
– Сообщу, – уже от самолёта крикнул Орлов.
– Товарищ командир, – официальным тоном обратился к лётчику механик. – Надо в порт лететь, менять трос. Шасси не поднимутся.
– Тихо, тихо, – прищурившись, Орлов ладонью затряс перед его лицом, словно не пуская сказанное дальше. И, садясь в кабину, с раздражением повторял его слова: – Надо в порт лететь… Нашёл время… Запускай мотор!
… Самолёт гудел над морем. Внизу виднелись крупные и мелкобитые льдины. Наблюдая со стороны летящую лодку, можно было бы сказать, что это гидросамолёт и ему тут и положено летать. Но намертво повисшие под лодкой шасси лишили его возможности садиться на воду…
Справа и слева и прямо перед глазами пилотов расстилались ледяные поля. Весна старательно раскрасила тёмнобурыми пятнами их былой кипенно-белый ковёр.
Орлов и механик, напрягая зрение, всматривались в пестроту этих полей.
Вдруг механик, толкнув локтем Орлова, указал на три чернеющие на ледяном бугре фигуры:
– Они!
Орлов просиял.
– Приготовь посылки! – весело крикнул он и направил самолёт к бугру.
Механик перевалил за борт два продовольственных мешочка. Держа их в руке, он прицелился и готов был бросить. Но «люди» вдруг подпрыгнули и замахали длинными крыльями.
– Тьфу, черти полосатые, – рассвирепел Орлов и повернул самолёт на взлетевших беркутов.
«Стоят же до последней минуты», – подумал он, провожая глазами ловко ускользнувшую от самолёта большую птицу.
Вновь потянулись томительные минуты.
