Газета Завтра Газета - Газета Завтра 884 (43 2010)
Алексей Касмынин КОЛОКОЛА
Доски — первое, что бросается в глаза. Доски сложены у входа в колокольню Свято-Боголюбского монастыря. Внутри всё ещё идут работы: ведь восстанавливать, медленно возвращать форму, насыщение и суть некогда потерянных, изменённых строений всегда тяжело. Процесс может тянуться долго и выглядеть со стороны медленным, даже остановившимся. Но разве не к тем же самым выводам мы придём, попытавшись замереть и следить, как сквозь влажную весеннюю землю прорастает трава?
Траву бесполезно упрекать в медлительности, несоблюдении расписаний и прочих проступках, подчёркиваемых нашим нетерпением и желанием немедленного ответа. И, несмотря на нашу реакцию, несмотря на то, что мы потеряли терпение и отказались от своей роли наблюдателя, трава всё равно из года в год покрывает огромные просторы, дополняя изумрудно-зелёную расцветку поздней весны, пусть сам процесс и не заметен нашего взора. В некоторых вещах постоянство и тихая настойчивость важнее выкриков и кратковременных надрывных усилий.
Путь на верх колокольни начинается с тёмной винтовой лестницы, на ступенях которой разложены тыквы, кабачки. Ничего удивительного, прохладная лестница — практически идеальное хранилище для овощей. Немыслимая картина для туристической достопримечательности, но колокольня Свято-Боголюбского монастыря и не является холодным, выхолощенным музеем с турникетами и надписями "руками не трогать". Здесь идёт истинная монастырская жизнь, колокольня жива и каждый день, вместе с обитателями монастыря, несёт собственную службу.
Внутри колокольни находится надвратная церковь Успения Пресвятой Богородицы, служба в которой проходит один раз в год, летом. Иконостас расписан силами живущих в монастыре монахинь. Пол из кирпичей — ровесников самой колокольни, скромное убранство, эти помещения существуют не для показных торжеств, от того, может быть, всё и выглядит настоящим, будто бы хранящим свидетельство таинств, не предназначенных для праздных взоров.
Отсюда начинается крутая дощатая лестница, проложенная, кажется, прямо в толще стен. Узкий кирпичный коридор, шаткие, но прочные ступени, странные помещения между жестяной крышей и округлым потолком церкви, оставшейся внизу. Рядом с кирпичной полусферой, видимой во мраке занятого голубями чердака, находится ещё одна лестница, последняя, ведущая к вершине колокольни. Солнечный свет бьёт сквозь люк, падает на кирпичную кладку покосившимся квадратом, создавая контраст с темнотой.
На высоте — там, где, прикреплённые металлическими скобами к огромным деревянным балкам, висят колокола, — постоянно дует ветер. Далеко внизу по земле тянется линия железной дороги, идущая от залитого солнцем горизонта и исчезающая в предвечерней дымке вдали. Рельсы отливают холодным медным блеском, отсветом осени. Здесь — первые вёрсты Транссиба, порог, с которого начинается кажущийся бесконечным путь. Равнина с перелесками всё ещё жёлто-оранжевая, золотая осень до сих пор здесь. Дальше, за железной дорогой, окутанная лёгким осенним туманом, медленно движется и лучится Клязьма.
Колокола молчат, даже сильный ветер не может поколебать их. Осень, жёсткий, но холодный свет от низко висящего солнца, кажется, останавливает время, заставляя поверить в вечность проходящего мимо момента. На вершине — колокола, как доказательство готовности и жизни внутри колокольни, внутри всей обители.
Когда колокола приходят в движение, их вибрация создаёт неповторимый протяжный, пульсирующий, но в то же время яркий звук, который не уничтожает осеннюю тишину, а скорее сосуществует вместе с ней, полнясь уважением к таинствам земли, привносит в повседневность частицы небесной гармонии. Вместе с колоколами звучит огромное железное било, прямые звуковые волны которого, будто бы отголосок из прошлого, вплетаются в колокольный перезвон. Колокольня стоит здесь не как величественная, но застывшая башня, не как памятник старины или объект туристического интереса, а как участник событий, происходящий сегодня, в настоящей, живой действительности. Маяк, сквозь который, словно световые лучи, тянутся линии, скрепляющие прошлое, будущее, настоящее.
Екатерина Глушик БРАТЬЯ И СЕСТРЫ
Есть вещи безусловные. О красоте их не надо говорить, почему это красиво. О гармоничности не надо растолковывать, почему это гармонично. Человек, даже не обученный соответствующей грамоте, понимает суть красоты и гармонии, проникаясь этим духом.
Есть святые места, в которых дух святой физически чувствуется, ощущается всяким: и верующим, и неверующим. Посетив такие места, в каком бы состоянии духа, здравии тела, ты ни пребывал, наполняешься внутренним светом, силой, укрепляешься и духовно, и телесно. Таким святым местом является Свято-Боголюбский женский монастырь.
Если можно сказать "великий паломник", то не про меня. Грешна. Но посетила я множество церквей, бывала в монастырях. Была там и в дни великих праздников, стояла на службах, и в будние дни. Но не видела такого количества людей, пришедших помолиться, причаститься. А ведь Боголюбово находится вдали от крупных населённых пунктов. Конечно, и денек удался. Редкая для поздней осени теплынь, ясное лазурное небо, с которым голубые купола храмов сливаются. В такие дни люди охотнее выходят из дома, чем в пасмурность и ненастье. Но посетители монастыря в Боголюбово, среди которых много семей с детьми— это не праздные зеваки, выбравшиеся на экскурсию по случаю.
Ныне в храмах при входе лежат платки, юбки, чтобы впервые или случайно зашедшие женщины, одетые неподобающим образом — без головного убора и в брюках, могли бы одеться и войти в храм в виде подобающем. Здесь, однако, лежащие предметы одеяния остались невостребованными: посетители — именно прихожане, люди воцерковлённые, знающие, как можно и должно войти в храм. Для большинства монастырь этот — не чужой: с сестрами сердечно здороваются, троекратно целуясь.
Служба закончилась. Верующие выходят из храма. Неспешно расходятся. Большая группа людей, однако, стоит на храмовой площади в ожидании кого-то или чего-то.
Вот в сопровождении сестер появляется духовник Свято-Боголюбского женского монастыря Архимандрит Пётр. Толпа устремилась к нему. Отец Пётр осеняет всех крестным знамением. Паломники, поначалу окружившие духовника, потом просто берут его в плотное кольцо, стремясь поцеловать его руку, и едва ли не уронили батюшку. Он высоко поднимает свой посох и потрясает им, смеясь. Хохочут и паломницы, понимая неловкость момента. Но, приехав за много километров, они стремятся не только осмотреть монастырь и окрестности (а на службе они уже отстояли), но и получить благословение.
Две девочки лет 8-9 копаются на газоне, переговариваясь. Увидев отца Петра, одна радостно крикнула: "Отец Пётр!" Вторая спрашивает удивлённо: "Это твой папа?" Девочка в недоумении: "Я же не сказала папа, я сказала "отец Пётр". Собеседница демонстрирует знание лексики: "А отец и папа— одно и то же". Визави с недоумением: "Ты, что ли, первый раз в монастыре?" Та подтверждает догадку. "А-а-а, — понимающе тянет знаток церковной иерархии. — Тогда понятно". "Так это твой дедушка, если отец, а не папа?" — новообращающаяся хочет реабилитировать свою несведущность. "Он всем дедушка,"— объясняет старожил монастырского быта и бросается к отцу Петру, освободившемуся из кольца окружения паломниц, прижимается к нему. Он обнимает девочку, и, положив ей руку на плечо, идет к храму.
Группы паломников перемешались, слышны призывы старших: "Автобус из Липецка, через 20 минут выезжаем". "Ярославль, никто не потерялся?" Около монастыря машины, автобусы с номерами разных регионов.
На благословение к отцу Петру подходят молодые крепкие мужчины. Смиренно клонят головы. Спортсмены. Хотят укрепиться в победном духе? Под благословение подходит молодая пара явно из числа "новых русских". Они стояли и терпеливо ждали, когда и до них дойдет очередь.
У монастыря большое хозяйство: скот, поля. Сестры заняты своим послушанием без суеты. Посетители очень деликатно не досаждают, осматривая великий памятник и духовный центр православия.
Посещение святых мест, подобных Свято-Боголюбскому женскому монастырю, укрепляет не только веру в Бога. Но и, что важно в наши времена уныния и мерзости запустения, веру в русских людей: одухотворённых, просветлённых, стоически преодолевающих уныние, отражающих нападки на свои духовные святыни, укрепляет веру в само будущее России.
