Газета День Литературы - Газета День Литературы # 153 (2009 5)
Да и я убрал рубаху
Для бузы в сундук.
Вместо – махом побивахом –
Выкурим чубук.
Не забудем мать родную
Русских городов!
Речь славянскую раздую,
Чтобы грела кровь.
Чтоб летела в город вечный
Сквозь метель и дым.
Тем Чумацким шляхом млечным
В наш Иерусалим.
Я каЧу по государству
Трутся о мою машину
То путаны, то бомжи.
Выхожу из магазина,
Как из трапезной мужи.
Я качу по государству,
Не желая в гараже
Больше подвергаться пьянству…
Я ищу простор душе.
Ветер дует из Парижа
Через Киев на Москву.
Крым болтается, как грыжа.
И вгоняет Русь в тоску.
Не шурши моя резина.
Не скрипи моё перо.
Не бузи, жена Ирина,
Это руль, а не весло.
Подпирают государство
Украина и Кавказ.
Наше сказочное братство
Выставляя на показ.
За Урал врагов заманим
И в болота заведём.
С неба лампочку достанем,
О калган свой разобьём.
МАРТ
Вытаяли свалки,
И собачий воск.
Раскричались галки,
Разогрелся мозг.
В небе бог пылает
Солнечным огнём.
Пёс на бога лает,
Разбудил весь дом.
Зря купил собаку,
Глупую, как Лир.
Лает пусть, однако,
Чтоб проснулся мир.
***
Тираны, люди и ослы
Не видят Божий Лик.
Как наконечник от стрелы
Царапнул душу МИГ.
И капля крови на поля
Упала, а за ней
Пронёсся эскадрон, пыля
На потный круп коней.
Как призраки мелькнут цветы
И рощи пролетят.
А женщины откроют рты
И жизнь всю простоят.
Пока один не видит свет,
Другой не видит тьму –
Бессмертен на земле поэт
И Бог не льстит ему.
Поздравляем давнего друга и автора нашей газеты Игоря Тюленева с 55-летием!
Доброго здравия, творческого задора и поэтических находок!
Юрий КУБЛАНОВСКИЙ ХРОНОМЕТР
ЗВЕЗДА
Прости сию похвальбу: отважный,
гляжу без оптики я всерьёз
на распахнувшийся космос, влажный
от раскалённых несметных звёзд.
Ведь есть одна среди них, с которой
не надо света – признал поэт.
Свою Сальери назвал Изорой.
А имя нашей – не знаем, нет.
Конечно, тут разговор отдельный,
есть тайнозрители-доки, но
один волчара, другой похмельный,
а встретить третьего не дано.
Но чем отчётливее старею
иль задыхаюсь на пять минут,
тем несомненнее и скорее
узнаю, как же её зовут.
***
Мы смолоду были с тобой самородки,
но вот оказались на дне –
твоей нерасчётливо скорой походки
отчасти, считай, по вине.
Ведь помнишь, как бодро шагая вначале,
ты вдруг задохнулась в пути:
– Россию, которую мы потеряли,
уже никогда не найти.
Я был только автор ненужных нетленок.
Ты – русая птица ночей.
Зачем же тогда в либеральный застенок
таскали выпытывать: чей?
Когда, прокурорствуя, Пемзер в колонках
мне на спину вешал туза,
возилась со мной ты, что с малым ребёнком,
рукой прикрывала глаза.
...Два лебедя здешних куда-то уплыли,
лишь домик понтонный стоит.
Запутаны кроны плакучие были,
как старые сети, ракит.
Да разве нет хлипкой надежды на чудо,
на новый лимит бытия?
И у новодевичих башен – "Откуда
ты знаешь?" – упорствовал я.
Хранится у Грозного в библиотеке,
которую всё не найдут,
прижизненное руководство Сенеки,
как с жизнью прощаться должны человеки
и Хроники будущих смут.
СТАЛКЕР
1
Жасминоносная ночь, короче,
открытый космос с гудками, лаем.
А что ему-то всех одиноче,
так это даже не обсуждаем.
Лишь соглашаясь на участь птичью,
тем платим пени его величью.
Как сталкер, выведший из промзоны
двух неврастеников худощавых,
я знаю жизненные законы
в их соответствиях не слащавых –
неукоснительного старенья
и милосердного разуменья.
…И в прежнем, можно сказать, эоне
с четырёхпалым пеньком на троне,
и ввечеру, когда дальний гром лишь
и уцелел от потопа, помнишь? –
соблазн и скрепа моей надежды
весь шорох-ворох твоей одежды
из грубоватого хлопка цвета
поблёкших трав на излёте лета.
2
Неторопливый хронометр с боем
над вечным, можно сказать, покоем.
Без спешки принятое решенье
не звать на помощь – когда крушенье.
Ориентируясь на белёный
маяк и привкус во рту солёный,
за мысом с впалым его откосом
мы станем чайкой и альбатросом.
Друг друга криками повторяя,
выравниваясь и опять ныряя –
так каждый в Царствие Божье внидет.
Вот что во сне, очевидно, видит
раб, из которого вьют верёвки,
иль сталкер после командировки.
…И хоть финальной задумки кроме
жизнь состоялась в своём объёме,
отхлёбывая понемногу виски,
я продолжаю свои записки –
навстречу новому мезозою
под галактической бирюзою.
3
Товарняков заоконный скрежет.
Прижавшись к наволочке несвежей,
будто пацан беспризорный – к лону,
он спит и видит родную зону.
Когда напорист, когда опаслив,
он был там разом и зол, и счастлив,
кричал как чибис и ждал ответа
в сухой траве на излёте лета.
Не отличая ответ от эха,
он ждал отдачи, а не успеха
и где-то там, где репей в бурьяне,
и в станционном порой шалмане.
…Спи, сталкер! Что тебе нынче слава,
она диагноз, а не забава.
