Николай Каманин - Семеро на орбите

Его старшая сестра была замужем за летчиком. В тяжелые послевоенные годы присылала родным некоторые атрибуты военной формы мужа, чтобы хоть как-то приодеть мальчишек. Тогда и стал Виктор носить перешитую гимнастерку и фуражку с потускневшим гербом... Все это вместе взятое и определило его выбор на будущее.

По-разному воспринимаем мы окружающий мир. Одних впечатления пресыщают, у других, наоборот, разжигают желание узнать и увидеть еще. Наверное, и он из этой последней породы людей. Виктор выбрал небо. После окончания десятилетки поступил в авиационную школу первоначального обучения, а потом и в Батайское военное училище летчиков...

Первый полет с инструктором вспоминается как какой-то сон. Машина разбежалась, вздрагивая на каждой неровности аэродрома, и вдруг повисла над самым оврагом.

«Ну, все! – сжалось в комочек сердце. – Сейчас начнет падать».

Но самолет не упал. Уменьшились в размерах домишки и деревья, совсем узкой стала извилистая полоска реки, ветер ударялся упругой грудью в стекло фонаря, подбрасывал машину, словно пушинку. Потом была зона, полет с креном, развороты, посадка...

Ночь накануне первого самостоятельного полета Виктор спал плохо. Нет, не от волнения, что не сумеет вести самолет. Оттого, что время текло в эту ночь удивительно медленно. От этого курсантская кровать казалась неудобной и скрипучей, а одеяло колючим...

Словом, проснулся он раньше других, долго растирал мокрое тело полотенцем, аккуратно расчесывал волосы на пробор и с нетерпением ждал сигнала «Подъем».

Взлет, круг, посадка... Взлет, круг, посадка. Выполнив это простое упражнение, на которое, казалось, ушел лишь один миг, Виктор попал в объятия товарищей. Хлопки по плечам, спине, крепкие рукопожатия, бодрящие возгласы...

Виновник торжества старался держаться солидно, о самом полете говорил с некоторой наигранной небрежностью, неторопливо вытаскивал из кармана пачку «Казбека» и угощал всех. В первоначалке ребята не курили, а просто баловались дымом, но вылетная пачка хороших папирос считалась своего рода традицией и шиком безусых летунов.

...Небо заставило повзрослеть. Полгода назад они были мальчишками-школьниками, а сейчас – курсантами-летчиками. Как изменил этот маленький срок людей! Женя Хрунов (ныне герой-космонавт, плечом к плечу с ним Виктор прошел весь свой авиационный путь), такой тихий, осторожный в суждениях, нерешительный в поступках, когда учился в школе, здесь находчивый и смелый. Заносчивый и дерзкий Борис Кольцов (тоже старый товарищ) превратился в простого, чуткого, необыкновенно милого человека. Да и сам Виктор стал иным. Ребята возмужали, узнали цену людям и настоящей дружбе, серьезнее стали подходить к жизни. И во всем этом заслуга неба.

Через год училище. В нем порядок много строже. Да и программа куда сложнее. Домой Виктор писал:

«Мы стали настоящими летчиками и летаем по-настоящему, на реактивных! Вот бы посмотрел Борис... Завтра снова летать. Встаем рано, в 5.00 утра. А сейчас... Ого! Стрелки пошли на второй круг. Я счастлив, что попал сюда. Инструктор – лейтенант Баскаков – отличный летчик и человек симпатичный. Правда, характер у него особенный: на земле вежливый, слова «черт» не скажет, но, только взлетим, начинает ворчать. Когда садишься, ну, думаешь, сейчас начнется разнос, а он спокойно разбирает полет...»

Авиационный полк, куда получили назначение Горбатко и Хрунов, славился своей военной биографией, многие летчики прошли испытание огнем, железом и всевозможными трудностями, неожиданностями, какие случаются в беспокойном роду войск – авиации. На построении они становились на левый фланг (по эскадрильскому расчету, да и по росту там было их место), ничем как будто не отличались от своих сверстников.

– Нет, ничего героического в моей летной практике не было. Никаких необыкновенных случаев, ярких эпизодов, когда нужно было бы рисковать жизнью. Все складывалось гораздо проще, обыденнее, чем мечталось на школьной скамье, и труднее именно своей повседневностью, – так говорит он сам, то ли по скромности, присущей ему, то ли потому, что летчики вообще не любят рассусоливать о прошлом. Но рассказать кое о чем он бы смог.

...Шли полеты в сложных погодных условиях. Летчик-истребитель Виктор Горбатко и его ведомый получили задачу пробить облака и собраться за ними. Короткий, стремительный разбег – и самолеты оторвались от взлетно-посадочной полосы. Набирая высоту, оба истребителя в плотной облачности пошли вверх параллельными курсами. Вскоре верхняя кромка осталась позади, и на остеклении кабин весело заиграли солнечные блики. Пара прошла по маршруту, выполнила задание и разошлась на посадку.

Когда Виктор стал пробивать облака вниз, он усомнился в правильности показаний радиокомпаса. Погода между тем совсем ухудшилась. Экипажам, которые оставались на земле, полеты отменили. Виктор вел самолет по гиромагнитному компасу. Но надо же такому случиться – и этот прибор не давал четких показаний.

Что делать? Попытался восстановить положение самолета относительно курса посадки, но тщетно. О месте нахождения истребителя летчик не имел представления. Волновало его в тот момент то, что по расчету вот-вот должна была загореться сигнальная лампочка аварийного остатка топлива.

Неожиданно в разрывах облаков летчик увидел город, а несколько ближе блеснуло железнодорожное полотно. Этого было достаточно, чтобы еще раз сосредоточиться и определить положение самолета. Виктор понял, что, отклонившись от аэродрома вправо, вышел на точку с обратным посадочным курсом. Бросив взгляд на угрожающий красный сигнал лампочки, летчик спокойно запросил посадку с ходу.

– Садитесь, – ответил руководитель полетов.

Виктор учел поправку на ветер, проверил показания указателя скорости и высотомера и плавно убрал обороты двигателя... Офицеры, которые были на старте в тот день, молча пожали ему руку, покачали головами и замолчали на коротком: «Да-а...»

Диплом инженера он защитил в академии Жуковского, в «Звездный» пришел в числе первого набора. Вместе с Хруновым был дублером у Алексея Леонова, в январе этого года был дублирующим инженером-исследователем в экипаже «Союза-5». И вот он уже сам летчик-инженер-космонавт.

С огромным вниманием и интересом следят мировая общественность, пресса и радио за беспрецедентным космическим экспериментом советских ученых. Общественность всех стран мира единодушна в своем мнении – групповой полет трех советских пилотируемых космических кораблей, на борту которых находится семь космонавтов, является новым крупным шагом в изучении просторов Вселенной.

ПРАГА. Одновременный полет трех советских космических кораблей – очень интересный эксперимент, направленный прежде всего на использование достижений космонавтики в практических целях, сказал корреспонденту ТАСС руководитель астрономической обсерватории в Ондржейове (Средняя Чехия) член-корреспондент Чехословацкой академии наук Владимир Гут. «Тем самым космонавтика начинает возвращать человечеству те огромные средства, которые в нее вкладываются», – подчеркнул он, указав в этой связи на ряд областей, где космические достижения уже нашли широкое практическое применение, – спутники связи, метеорологические спутники, наблюдение за движением ледников и т. д.

ЭКИПАЖ «СОЮЗА-8»

(позывной – «Гранит») 

«Самое важное, чтобы где-то существовало то, чем ты жил». Это сказал писатель и летчик Экзюпери. В жизни каждого из тех, кто посвятил себя небу, бывают моменты, когда в один сгусток надо собрать всю волю, все умение, использовать все, что ты узнал и постиг раньше.

Владимир Шаталов держал в руках штурвалы разных типов крылатых машин, две тысячи часов провел в воздухе, несколько суток в космосе. Он был командиром «Союза-4», стыковал корабли в космосе.

Говорят, что жизнь человека измеряется не количеством прожитого времени, а делом. У одних биографию не уложишь на десятках страниц – куда только не кидала их судьба, в какие только дела не приходилось им вживаться, в каких переплетах не бывать! У других биография – всего несколько общих фраз: они лишь пробуют делать жизнь. Но есть такие, о которых достаточно сказать два слова: «летчик-космонавт», и предстанет чудесный образ человека – неутомимого и страстного подвижника большого и трудного дела. Биография таких людей вписывается в одну строчку: «Вся жизнь – полет».

– Наверное, все началось с рассказов отца, – так объясняет сам Владимир. – В годы гражданской войны он работал механиком в авиационном отряде. От него и наслышался я об удивительных историях, которые случались на земле и в небе, о «фарманах» и «ньюпорах».