Юрий Корнилов - Гувернантка из ЦРУ

— Я опасался, — рассказывает Туганов, — что товарищи по туристской группе не передадут моего письма на Родину. Поэтому я решил воспользоваться услугами Майре Мянник, моей старой знакомой по прежним поездкам за рубеж. Сколько часов провели мы у нее дома в Париже за откровенными, как мне тогда казалось, беседами, в том числе и на политические темы! И всегда дружеское участие было в ее глазах. Ей-то я и направил из Мадрида четыре копии письма, попросив переправить их моей семье, в студию кукольных фильмов, в "Таллинфильм" и в правление Союза кинематографистов Эстонии. Я не знал, я и подумать не мог, что Мянник изготовит пятую копию — специально для парижского эмиссара "Свободы" Карасева-Оргуссаара…

Эльберт Туганов не знал… Он многого не знал, а точнее- не хотел знать, не желал вдуматься в последствия своего поступка! Не знал того, что Майре Мянник не спросит разрешения на то, чтобы запустить в эфир его "Письмо" и представить сбежавшего жителя Таллина, этого в общем-то далекого от политики и малодушного человека, как "давнего идейного борца за, политические свободы в СССР". Не знал и того, кто, какого сорта господа будут в радиостанции "Свобода" заниматься "делом Эльберта". А они кинулись на это "дело", как свора оголодавших псов на брошенную кость…

Здесь, пожалуй, уместно сделать небольшое отступление и рассказать о том, кто в Мюнхене взялся за "раскручивание", разумеется, в злобно антисоветском, провокационном ключе, истории с "невозвращенцем Тугановым". Указание подготовить серию радиопередач о перебежчике дал лично Дж. Бакли, экс-сенатор США, махровый реакционер и антикоммунист, в 1982 году назначенный Белым домом на пост "президента" "Свободы" и "Свободной Европы" (РС/РСЕ). За выполнение этого указания взялся Александр Террас, заведующий эстонской редакцией РС. Кто он такой? Родился в 1920 году в Таллине. В 1943 году подался в Финляндию, находившуюся в состоянии войны с СССР, был зачислен в органы военной разведки, где собирал интересующие враждебные спецслужбы данные о населении советских Прибалтийских республик. Затем перебрался в Швецию, где с 1947 по 1949 год сотрудничал с разведкой одной из западноевропейских стран. В 50-х годах завербован ЦРУ. В 1956 году направлен для работы на радиостанцию "Голос Америки", где вскоре возведен в ранг "идейного борца за свободу Эстонии", в 1975 году переброшен в Мюнхен для "укрепления" эстонской редакции РС. Свое "политическое кредо" этот предатель и авантюрист, кормящийся антисоветчиной, сам с достаточной откровенностью изложил в эмигрантском листке "Театая": "Главное место в передачах радиостанции "Свобода" должно отводиться дискредитации любыми методами внешней и внутренней политики Советского Союза. Особый упор необходимо делать на включение в повестку дня различных международных форумов вопросов о так называемой "прибалтийской проблеме".

А вот еще два сотрудника РС, которые, следуя указаниям шефа, всячески пытались раздуть "дело Туганова" в эфире. Уроженка Таллина Кристи Таммик. Бывшая артистка варьете. В 1975 году выехала со вторым мужем — иностранцем — на короткий период к родственникам в ФРГ. Очутившись на Западе, быстренько нашла себе любовника, ушла от мужа и приняла решение не возвращаться на Родину. Для советских людей моральный облик К. Таммик ясен: женщина, отказавшаяся не только от Родины, но и бросившая в Таллине ради любовных и прочих утех ребенка. Но такая "мораль", видимо, вполне устраивает хозяев "Свободы". Недаром они немедленно предложили бывшей артистке активно участвовать в клеветнических радиопередачах антисоветского толка, на которых специализируется подрывной мюнхенский радиоголос. Участвовать, естественно, не бесплатно, а за тридцать сребреников в марках ФРГ.

Рихо Месилане. Родился в 1949 году в Пярну. Бывший диктор Эстонского телевидения. В 1978 году выехал в туристскую поездку по Дунаю и остался в Вене. Незадолго до этого развелся с женой, бросил шестилетнюю дочь и женился вторично. Когда уезжал за рубеж, его новая жена ждала ребенка. Беременна была и его любовница. Что же, еще один вполне достойный кадр для тех кругов на Западе, которые так любят читать другим мораль на тему о том, как им следует устраивать свою жизнь…

Но вернемся к Туганову, который, как он утверждает, "многого не знал". В октябре 1982 года он явился в один из полицейских участков Мадрида с просьбой предоставить ему политическое убежище.

— Оттуда, — вспоминает Туганов, — меня препроводили в специализированное полицейское учреждение, занимающееся подобными мне людьми. Там с помощью переводчиков я оформил временные документы "политического беженца". Перед этим пришлось, словно уголовному преступнику, дать отпечатки пальцев, сфотографироваться в профиль и анфас, заполнить графу "особых примет". И только после этого полиция передала меня в руки Красного Креста, а точнее, директрисе отдела беженцев этой организации госпоже Фран Герригуес.

Надо сказать, эти женские ручки отнюдь не мягко обходились с новоявленным поклонником "западных свобод". Его поместили в третьеразрядную гостиницу, напоминавшую грязный барак, где он жил вместе с беженцами из Ирака и Ирана. Его телефонные разговоры и переписка тщательно контролировались. А в чем же проявлялась "забота о беженце" со стороны Герригуес? Она дала указание оплачивать ему скудную еду и даже выделила денежное пособие на покупку рубашки, носков и нескольких носовых платков. Ведь, убегая из гостиницы, "свободный художник" Туганов в панике бросил там свой чемодан…

А тем временем за кулисами велись лихорадочные переговоры — куда бы сплавить 62-летнего эмигранта из Эстонии? Власти западных стран почему-то не спешили с ответом на его слезную мольбу о предоставлении политического убежища: западным спецслужбам он нужен был прежде всего как их агент, видный деятель эстонской культуры, живущий и работающий у себя на Родине. Именно исходя из этого они и готовили провокацию. А он нарушил их планы и, испугавшись, не захотел возвращаться в СССР. И все-таки, чтобы прощупать почву, одна из разведок прислала к Туганову своего агента, говорящего по-русски. Тот пришел в обществе испанского полицейского и предъявил Туганову серию фотографий.

— Это сотрудники советского посольства в Мадриде. Кого из них знаете? Поделитесь сведениями о них.

Туганов никого и ничего не знал. Надежды на осведомленность новоявленного отщепенца угасли. И это оказалось равносильным приговору. Его выселили из гостиницы и переправили в монастырь — оттуда, мол, будет реже надоедать просьбами, да и содержание этого не очень-то нужного изгоя обойдется значительно дешевле.

— В монастыре, — вспоминает наш собеседник, — у меня появилось время основательно осмыслить свой поступок. Как и раньше в гостинице, меня кормили, над моей головой была крыша. Но чтобы оплатить свой хлеб, я работал в саду…

Туганов собирал миндаль, финики, орехи, выкорчевывал сухие деревья. Выкорчевывал и чувствовал, как выкорчевывает самого себя из любимого искусства, из памяти далекой теперь семьи, тех, кто был дорог и близок. По ночам его охватывали тяжелые, гнетущие мысли — да уж не погребен ли он заживо среди этих холодных каменных стен? Его судьба никого не волновала. Ни одна из обслуживающих монастырский пансион четырех монашек — ни мать Целия, ни сестры Роза, Колумба и Франциска не интересовались, откуда он, как попал в Испанию, надолго ли здесь останется? Для всех он был просто сеньор Эльберто, или, вернее, господин Никто.

Какую свободу я тут нашел? — вновь и вновь задавал себе Туганов один и тот же мучительный вопрос. Свободу жить в одиночестве, загнанным волком, без друзей и семьи, без Родины? Свободу с протянутой рукой выпрашивать политическое убежище под условием, что за это "убежище" с лихвой оплатишь наветами и клеветой на все, что было когда-то дорого? Свободу отказаться от любимого искусства и заняться земляными работами?

Перед тем как заснуть, Эльберт часто прокручивал в памяти ролик собственной жизни. В буржуазной Эстонии он не имел ни кола ни двора. Советская власть открыла перед ним, как и перед всеми жителями республики, широкие возможности. Отслужив положенный срок в армии, молодой Туганов в 1946 году пришел на студию "Таллинфильм" помощником кинооператора. Новое дело пришлось по душе, захватило. Со временем он увлекся рисованными и кукольными фильмами. "Работа с куклами — это чудо, — скажет позднее он в одном из интервью. — Хотя бы потому, что ты вдыхаешь в них жизнь. Разве не приятно быть творцом чуда? В куклах всегда есть что-то радостное. А я человек оптимистический, люблю веселую работу и не хочу делать тяжелые фильмы".

Было и другое, что во многом объясняло его увлеченность куклами. Когда он только начинал свой путь в кино, дочери были маленькими. Их мир его очень интересовал. Хотелось доступно рассказать им и другим детям о том, чего они не знают, — рассказать именно с помощью кукол, запечатленных на кинопленке. В итоге родились ленты "Сон маленького Пэтера", "Северный дракон", "Лесная сказка", "Отть в космосе".