Александр Амфитеатров - О борьбе с проституцией
Работница голодна – проститутка сыта; заработокъ работяицы кончается тамъ, гдѣ начинается заработокъ проститутки; быть проституткою выгоднѣе, чѣмъ быть работницею; желѣзный экономическій законъ, положившій идеаломъ человѣческаго труда «наименьшую затрату силъ съ наибольшею доходностью», оказывается всецѣло на сторонѣ проституціи и ограждаетъ ее отъ палліативныхъ атакъ морали крѣпкою бронею, стѣнами нерушимыми. И дырявится броня эта, и расшатываются стѣны только тамъ, гдѣ трудъ женскій, въ оплатѣ своей, хоть приблизительно догоняетъ трудъ мужской, гдѣ повышается экономическій цензъ «женскаго сословія», во взаимодѣйствіи съ расширеніемъ образовательныхъ и гражданскихъ правъ женщины. До торжества правъ этихъ – экономическая проституція будетъ могуча, какія бы мѣры противъ нея ни изобрѣтались. Съ торжествомъ ихъ – она начнетъ гаснуть сама собою, потому что станетъ невыгоднымъ промысломъ. Если мужчина зарабатываетъ рубль тамъ, гдѣ женщина 30 копеекъ, то остальныя 70 копеекъ y нея есть соблазнъ, a гораздо чаще горькая необходимость приработать цѣною своего тѣла. Но, если женщина зарабатываетъ тоже рубль, соблазнъ и необходимость эти исчезаютъ сами собою, и къ услугамъ проституціи остается только крайне незначительный процентъ «прирожденныхъ проститутокъ». Ихъ генезисъ хорошо изслѣдовали Ломброзо и Ферреро (у насъ Тарновскій), но – по хорошемъ изслѣдованіи – впали въ ошибку, уничтожившую всѣ плоды ихъ работы: исключенія возвели въ правило и единицы, въ типъ. Работы Тарда, Лорана, Лакассана, Франца Листа, А. Коха, Бэра разрушили правовѣрныя теоріи о прирожденно-преступной и прирожденно-проституціонной расахъ, столь модныя лѣтъ двадцать назадъ. Что касается до «прирожденной проститутки», то одна изъ почтеннѣйшихъ русскихъ писательницъ по вопросу, убѣжденная ломброзистка, признается, что «расовые признаки» наблюдала ясно выраженными только на трехъ женщинахъ изъ сотенъ изслѣдованныхъ ею за десятокъ лѣтъ. Словомъ, повторяю, неэкономическіе привносы въ проституцію столь незначительны, что ихъ почти не стоитъ считать въ составѣ «соціальнаго порока»: какъ скоро умретъ экономическая проституція, слово проститутка потеряетъ свое позорное значеніе, ибо проституція станетъ тогда символомъ уже не антиморальнаго промысла, но просто половой болѣзни, и проститутку общество примется лечить, какъ опасную больную, какъ выродившееся существо съ пониженнымъ самосознаніемъ.
Такимъ образомъ, истинная война съ проституціей, для меня, – въ войиѣ за общее экономическое преуспѣяніе «женскаго сословія». Исчезновеніе же проституціи – естественная контрибуція, которая сама собою истекаетъ изъ мирнаго договора о равенствѣ труда между вынужденнымъ къ тому Адамомъ и побѣдоносною Евою. Въ царствѣ женскаго равноправія проституціи не будетъ, a если и будетъ она, – то какая-либо иная, изъ новыхъ началъ, уже не экономическая.
Теперь я скажу нѣсколько словъ о томъ, что въ яркой статьѣ г. Владимира Ж. представляется мнѣ непослѣдовательнымъ, – именно при согласіи его съ взглядомъ на проституцію, какъ на органическое зло стараго порядка, должное естественно погибнуть въ порядкѣ новомъ, съ торжествомъ равенства народовъ, сословій, половъ, вѣръ, состояній. По мнѣнію г. Владимира Ж., надежды на новый порядокъ очень прекрасны, но до этого благополучія міру еще далеко. A покуда намъ надо признать проститутку равноправною работницѣ, снять пятно презрительнаго отчужденія съ ея личности и промысла, ввести проституціоный вопросъ въ общую массу рабочаго вопроса, – словомъ, дать всѣ средства жизнеспособности институту, объ исчезновеніи котораго мечтаютъ всѣ, о немъ пишущіе, начиная съ г. Владимира Ж., и который, по его надеждамъ, обреченъ смерти «въ день, когда не станетъ предразсудковъ и границъ». Г. Владимиръ Ж. требуетъ, чтобы общество заботилось о проституткѣ не до ея паденія и не послѣ того, какъ проститутка покинетъ свое ремесло, – это, по его совершенно справедливому мнѣнію, прекрасныя, но палліативныя покушенія, a я прибавлю: и, увы, съ довольно негодными средствами! – но въ самомъ моментѣ проституціи, когда женщина барахтается въ ея болотѣ. Вполнѣ понимая чувство жалости, вдохновляющее г. Владимира Ж., я. все-таки, думаю, что отъ болотной трясины женщина можетъ быть спасена лишь тремя способами: 1) или надо не допускать женщину упасть въ трясину, 2) или надо вытащить женщину изь трясины, 3) или надо уничтожить трясину, засыпать и высушить ее, чтобы женщина не могла ввалиться въ нее ни сознательно, ни безсознательно. Двумя первыми спасательствами – въ розницу – усердно занимаются аболиціонисты. О третьемъ упорно твердятъ тѣ, кто считаетъ проституцію логическимъ результатомъ женскаго безправія и единственное радикальное лекарство противъ нея видятъ въ утвержденіи и ростѣ женскихъ правъ.
На этомъ упованіи настаиваю я. На немъ держится, въ первой половинѣ своей статьи, и г. Владимиръ Ж. И вотъ почему особенно странно выдѣляется затѣмъ непослѣдовательность его требованій признать за болотными колоніями института, антипрогрессивнаго и обреченнаго на смерть, права институтовъ, жизнеспособныхъ и двигающіхъ прогрессъ. Къ чему же мы будемъ лѣвою рукою спасать то, что правою сознательно. бьемъ на смерть, и въ гибели чего видимъ свой гражданскій долгъ и идеалъ?!. Если принять сравненіе г. Владимира Ж. проституціи съ болотомъ, то бываютъ болота обширныя, зыбучія, глубокія, топкія, непроходимыя, но, необходимыхъ къ сохраненію, болотъ нѣтъ. Единственное, что можетъ сдѣлать человѣческая цивилизація съ болотомъ, это – дренажировать его и сушить, дондеже оно не превратится въ годную къ обработкѣ земельную площадь. Гнилая жизнь болота, конечно, при этомъ погибнетъ самымъ жалкимъ образомъ, но зато возникнетъ и разовьется культурная жизнь плодоносной почвы. Если же болото, – въ томъ числѣ и то, о которомъ мы говоримъ, проституціонное, – не легко подвергается осушкѣ, и судьба ему пятнать собою цивилизацію еще долго, – то, въ этомъ случаѣ, береговымъ жителямъ остается лишь принимать мѣры, чтобы міазмы болота не отравляли людей маляріей и прочими недугами отъ дурной воды. То есть, бросая метафоры, приходится человѣчеству сосредоточить свое вниманіе на профилактическомъ надзорѣ за проституціей, до прелестей регистраціи включительно. Къ такому плачевному выводу неминуемо долженъ былъ придти, выйдя изъ ошибочной посылки, и дѣйствителыю, пришелъ г. Владимиръ Ж. въ безспорномъ противорѣчіи съ самимъ собою: проповѣдь аболиціонизма (въ широкомъ смыслѣ этого слова, какъ освободительнаго движенія) ему пришлось закончить совсѣмъ нежелательнымъ заключеніемъ о необходимости регламентаціи, лишь смягченной нѣсколько въ формахъ, – при чемъ многія смягченія, выставляемыя авторомъ, какъ ріа desideria, уже теперь существуютъ, но – что попъ, что батька – отъ нихъ ни проституткѣ, ни обществу иичуть не лучше. Напримѣръ, въ Москвѣ надзоръ за проституціей давно уже переданъ изъ рукъ полиціи въ руки городского самоуправленія. Страховка петербургской проститутки, на случай ухода ея изъ профессіи, процентными вычетами изъ заработка введена лѣтъ пять назадъ Клейгельсомъ: къ 1 января 1900 года сберегательная касса проститутокъ петербургскихъ имѣла капиталъ свыше 40.000 рублей, накопленный 25 % отчисленіемъ въ теченіе полугода. Передача врачебныхъ осмотровъ въ распорядительство женщинъ-врачей – тоже вопросъ, назрѣвающій съ такою положительною скоростью, что его можно считать уже на порогѣ къ разрѣшенію; a кое-гдѣ эта надежда, усиліями аболиціонистовъ, уже и осуществлена, если не въ видѣ принципіальной монополіи, то фактической. Усовершенствованія регламентаціи даются обществу сравнительно легко, но – bonnet blanc, blanc bonnet – сама-то регламентація – антипрогрессивное начало и никуда она не годится.
Сраваивать проституціонный вопросъ съ рабочимъ не удобно, ибо онъ, относительно, все-таки узокъ: рабочій вопросъ – столь широкая сила, что и женскій-то вопросъ вливается въ него, – хотя и равноправно и равномощно, – какъ Кама въ Волгу. При томъ же рабочій вопросъ неразлученъ съ элементами дешеваго производства на спросъ и механическихъ двигателей, каковыхъ элементовъ въ вопросѣ проституціонномъ не имѣется и имѣться не можетъ.
Если проститутка – рабочій, то – лишь кустарь, не только до электричества, но и до Уатта. Рабочій вопросъ централизуетъ въ силу заводъ, рудникъ, фабрика. Никакія преуспѣянія проституціи не могутъ создать фабрикъ полового наслажденія, ибо оно, по самому существу своему, индивидуально и – увы! – шаблонъ машины здѣсь пасуетъ, и потребности въ «половой машинѣ» y человѣчества такъ мало, что ея никто до сихъ поръ не пожелалъ изобрѣсти, – хоть обыщите весь списокъ привилегій, выданныхъ департаментомъ торговли и мануфактуръ, со дня его основанія. Стало быть, – даже въ самой растяжимой аналогіи, – проституція – только кустарное ремесло, за личный ли страхъ кустаря, въ наемной ли группѣ отъ хозяина, въ той ли наконецъ «ассоціаціи», которую мечтала создать съ подругами своими Ирма, героиня г. Владимира Ж. Изъ кустарнаго состоянія сей промыселъ, волею природы, никогда не выйдетъ, a слѣдовательно, – за исключеніемъ законовъ рыночнаго спроса и предложенія, – остальныя аналогіи рабочаго уклада терпятъ здѣсь крушеніе. Попытка навязать обществу взглядъ на регламентацію, какъ на фабричное законодательство, – старая штука. Въ особенности, усердно смаковали этотъ взглядъ французскіе буржуа, напримѣръ, Мартино въ своей «La Prostitution clandestine», съ самыми трогательными и краснорѣчивыми доказательствами, что каждая проститутка должна быть преслѣдуема со всею неукоснительностью по тому же закону, по которому начальство опечатало утюгъ и нитки y щедринскаго портного Гришки, не оплатившаго «пакентовъ». A затѣмъ – цѣлыя страницы доказательствъ съ точки зрѣнія профилактики и – даже – охраненія общественной тишины и спокойствія. Словомъ, вся забота о томъ, чтобы доброму буржуа были предоставлены всѣ удобства вкушать «предметъ потребленія» доброкачественный, съ гарантіей за физическую безопасность потребителя (въ родѣ пломбы на окорокѣ, свидѣтельствующей о неимѣніи въ ономъ трихинъ и финновъ) и за комфортъ нравственный – «безъ шкандалу, тихо, смирно, благородно!» Я отнюдь не думаю, чтобы подобный буржуазный кодексъ пользоваться женскимъ тѣломъ удовлетворялъ требованіямъ не только «половой морали», которую г. Владимиръ Ж. через-чуръ горячо и спѣшно вазываетъ нелѣпостью, но и просто идеѣ равенства человѣческаго, которой г. Владимиръ Ж. врагомъ быть не можетъ. Въ концѣ концовъ, при томъ строѣ, что проповѣдуетъ Мартино, проститутка совершенно лишается человѣческой личности и грубо обращается въ оптовый товаръ… Ну, разъ буржуа нужецъ «товаръ», то его дѣло и блюсти, чтобы попался ему не линючій, a добротный ситецъ, свѣжій, a не подгнившій кусокъ мяса. Его и дѣло отстаивать регламентацію со всѣми ея взглядами на женское тѣло, какъ иа мясо къ потребленію, Но г. Владимиръ Ж – не буржуа въ такомъ множествѣ своихъ мыслей, что, надо думать, и тутъ y него лишь что-то не вышло въ словахъ, a идейнаго сходства съ Мартино и К° я отъ молодого писателя не ожидаю.
