Коллектив авторов - Сравнительное богословие. Книга 6
Махаяна рассматривает Будду не как конкретную историческую личность (как в Тхераваде), а как олицетворение высшего начала — «абсолютной мудрости», «абсолютного совершенства» и тому подобных понятий. Иными словами, буддисты Махаяны сделали из Будды символ совершенства, к которому они стремятся. Поскольку буддизм является религией атеизма (отрицания Божиего надмирного управления), буддисты Махаяны вместо обожествления некоего эгрегориального объекта, названного «Богом», как это часто принято в других религиозных системах — сделали из Будды не конкретного «Бога» системы, а идеал, подобный Богу: разница небольшая.
Важным отличием Махаяны от Тхеравады является то, что первая допускает возможность «спасения» не только для монахов, но и для мирян. Согласно Махаяне, это становится возможным вследствие трёх вероучительных и культовых моментов:
· Учения о тождестве нирваны и сансары;
· Учения о Бодхисаттвах;
· Учения о будущем приходе Майтрейи.
Таким образом учение Махаяны теоретически уравнивает возможности всех людей, исповедующих буддизм, перед его конечной целью — нирваной. Этим самым буддизм Махаяны кажется справедливее, вследствие чего становится ещё привлекательнее для широких масс населения, что способствует его наибыстрейшему распространению. Махаяна прижилась к северу от Индии (в отличие от «южной» Тхеравады): видимо севернее Индии прямую религиозную поддержку социального разделения люди не принимали, а власти не решились поддерживать откровенную религиозную дискриминацию, как это принято в Тхераваде.
Согласно учению о тождестве нирваны и сансары — между последними не существует ни временных, ни пространственных границ.[69] Индивид, который крутится в колесе сансары, одновременно пребывает в нирване, однако ввиду «омрачённости его сознания» иллюзии «Я» и материальности мира она остаётся для него недоступной. Поэтому, стоит предпринять решительный шаг, очистить своё сознание — и можно легко оказаться в нирване, причём для того, чтобы этот «решительный шаг» сделать, не нужно прикладывать сверхчрезвычайных усилий.
Нужно ли говорить, что во времена окончательного становления учения Махаяны (до VI в. н. э.) понятия «бессознательные уровни психики» не существовало. Но при наблюдении за людьми специалисты-гуру (либо бодхисаттвы — уже достигшие состояния «просветления», но оставшиеся в миру для обучения других) с помощью освоенных ими способностей духовного «видения» и просто наблюдений — сопоставляли психические особенности «омрачённых иллюзиями и материальностью мира» людей с идеалом состояния «Будды». Психические особенности, которые являлись в их понимании «мешающим достижению нирваны» считались «нечистотами», мешающими достижению идеала, которые были названы «омрачённостью сознания» — поскольку очевидную для обеих сторон (исследователей и исследуемых) информацию о самих себе ученики давали специалистам гуру искренне (как на исповеди…) в большей мере с уровня своего сознания. По мере изменения психики учеников в нужную сторону — меняется и уровень их сознания (сознание выдаёт результат работы бессознательного), откуда специалист-гуру уже получает откровенные признания, которые больше соответствуют буддийскому идеалу. Таким образом, специалист-гуру с помощью персональных психотехник и нейролингвистического программирования медленно изменяет прежде всего бессознательные уровни психики (подавляя при этом личностную волю ученика — его «Я» — выражающееся в свободомыслии, которое контролируется с уровня сознания: воля, действующая с уровня сознания управляет «алгоритмическими потоками решений», что разрешить, что запретить, а что отложить…),[70] которые управляют всплывающими перед сознанием образами: сознанию лишь остаётся их закодировать в известные и общие для людей системы кодирования. Следовательно, при движении к «просветлению» ученики «очищают» от «лишнего» не сознание, а прежде всего своё личностное бессознательное — поэтому-то процесс «освобождения» занимает так много времени: если бы работа велась лишь с сознанием, то времени для достижения «идеала»[71] было бы нужно гораздо меньше.[72] К вопросу «очищения сознания» мы ещё будем неоднократно возвращаться[73] в процессе изучения буддизма.
Учение о бодхисаттвах (второй культовый момент Махаяны) допускает, что достижение нирваны в принципе открыто каждому человеку — но оно осуществляется не столько личными «праведными» усилиями, сколько вследствие активной помощи и поддержке бодхисаттв.[74]
В Махаяне весьма часто случаются, «приятные» для учителей-гуру исключения, когда ученик достигает «идеала» очень быстро — действительно, практически не прикладывая никаких серьёзных усилий. Так, например, предание гласит, что «один из учеников Будды достиг просветления сразу же после того, как увидел увядающий цветок в руке Учителя». Это вполне объяснимо: цивилизация, основанная на религиозной системе индуизма (который существовал в своих первых фазах уже несколько веков до буддизма), из которой появился буддизм должна была «штамповать» психический тип людей под свою религиозную систему, как говорится «от рождения». То есть, люди уже в своём большинстве рождались включёнными в эгрегориальную систему индуизма-буддизма, а стереотипы их мировосприятия в общем и целом соответствовали идеалу. Учителям оставалось лишь «очистить» психику от всего «лишнего», что являлось «погрешностью» по отношению к идеалу буддийской «чистоты». Но те люди, у которых такой «погрешности» от рождения почти не было — быстро достигали «просветления»: учителю нужно было приложить совсем немного усилий для этого.
Махаяна — весьма доступный буддизм «для народа», поэтому от сторонников Махаяны требуется лишь соблюдение простейших моральных заповедей и так называемой «клятвы бодхисаттвы»,[75] которая состоит в том, что индивид, который вплотную приблизится к нирване, будит оставаться в обычном мире,[76] чтобы помогать идти «восьмеричным путём»[77] остальным (сноски в тексте наши):
«Я клянусь защищать все чувствующие существа и никогда не покидать их. Мои слова — искренняя правда и в них нет лжи.[78] Почему? Потому что я сделался просветлённым для того, чтобы освободить все чувствующие существа;[79] я стремлюсь к непревзойдённому Пути не ради себя».[80]
«Добровольный» отказ бодхисаттв от религиозного эгоизма в пользу вербовки всех остальных при твёрдой уверенности в «правоте» дела — залог устойчивости функционирования религиозной корпоративности, которая воспроизводит себе подобных из поколения в поколение на хорошо настроенном «автомате», за которым нужно лишь следить во избежание стандартных либо не предусмотренных сбоев.
Этим Махаяна гораздо более эффективна, нежели Тхеравада если её рассматривать с позиции устойчивости религиозно-эгрегориальной корпорации, в которую в восточном идеале входит вся цивилизация, ограниченная рамками распространения религии. Ведь в системе буддизма Махаяны достижения «просветлённых» (пусть даже эти «просветлённые» и не такие «крутые», как монахи Тхеравады) — употребляются не только для совершенствования эгрегориальной системы буддизма, но эти достижения передаются последующим поколениям через личное земное общение «просветлённых» с начинающими учениками. И каждому ученику в такой системе всегда найдётся свой бодхисаттва, поскольку это учительский титул считается весьма почётным и нужным. Такого идеала не смогла добиться масонская система марксистского «социализма», поскольку во-первых, несмотря на достаточно детально разработанную систему ступеней посвящения («зомбирования»)[81] персонального поголовного учительства добиться не удалось[82] и, во-вторых, «зомбирование» системой масонского «социализма» не предусматривало методику психотехник: советская интернациональная периферия западных глобализаторов не владела этим.[83] По этим двум причинам буддизм стал предметом особого интереса не только первых нацистов в Германии (первая половине XX века), но и первых интернацистов в троцкистском СССР (о чём речь пойдёт далее). Иначе говоря, для быстрого «зомбирования» населения СССР троцкистам 20-30-х годов не хватало психотехник, которые обеспечили бы «в один удар» (за одно-два поколения) кадровую базу доморощенных советских бодхисаттв-комиссаров[84] — по одному на каждого вновь рождающегося гражданина СССР.[85]
