Николаос Зурнатзоглу - Старец Паисий Святогорец: Свидетельства паломников
Адаму Андреас, врач, Кипр
К старцу Паисию я поехал в первый раз в октябре 1983 года с двумя моими сокурсниками с Кипра. Старец отнесся к нам с любовью и простотой. Помню, первое, что он нам сказал: «Будьте рядом с Богом и ничего не бойтесь». Один наш сокурсник не хотел уходить, его даже не волновало, пропустит ли он автобус. Под таким сильным впечатлением он находился.
Старец завел меня к себе в келлию и спросил: «Как хочешь, чтобы мы пошли к тебе домой?» — «Чтобы мы через Мессорию вышли к скиту Святого апостола Андрея», — ответил я. «Нет, мы пойдем в обход», — сказал он мне шутя. Я настаивал, хотел, чтобы он открыл мне свои дарования, и, когда мы вышли, он сказал остальным: «Давил, давил, что‑то вытащить хотел…»
На следующий день, когда я снова к нему пошел (на ночь я остался в монастыре Кутлумуш и там молился, чтобы старец меня простил). Он мне сказал шутя: «До тех пор, пока зайдет солнце, я тебя прощу. Но сейчас пока я тебя не прощаю!»
Потом у меня возникли проблемы со здоровьем. Я поехал к нему в январе 1984 года. Он мне сказал, что все пройдет. То же самое мне сказал и старец Порфирий (в Афинах), и я принял благословение обоих старцев.
В то время я понял великую строгость старца Паисия, но одновременно — и его нежность. Как же он любил людей! Он существовал на другом уровне, нежели большинство из нас. Он жил словом Божиим. С тех пор и до 1991 года я часто к нему ездил и брал благословение. Он действительно был старцем страждущих. Он жертвовал своей собственной жизнью, чтобы помогать другим. Денег у него никогда не было, да они ему были и не нужны. Он жил в океане Божественного Промысла, без попечений.
Он меня учил жизни. «Разумом, —говорил он, — мы должны пользоваться с толком». Подчеркивал, что мы не должны подвергать себя напрасным опасностям. Говорил: «Переживаю, что я не рядом с тобой, чтобы тебе помогать советами. Если у тебя возникнет нужда, шли мне письмо, а я тебе буду высылать телеграмму!» Сказал, что и после кончины он будет помогать своим духовным детям, с условием, что они будут соблюдать заповеди Божии.
Однажды, находясь у него в келлии, я думал, в чем заключается смысл жизни: «Наверное, спасти свою душу?» Он подошел сзади со скрещенными на груди руками и тихо сказал мне: «Мы все должны идти в рай, а в ад — никто!»
Старец очень любил Каппадокию. Особенно он почитал святого Арсения и еще некоторых отцов. С великим почтением относился к священству. О двух священниках, братьях–близнецах, сказал: «Двойное благословение!» Говорило безусловной ценности монашества. Однако подчеркивал: вступать кому‑то в брак или становиться монахом — зависит от призвания каждого; у некоторых есть та или другая возможность, у некоторых — обе (эти могут выбирать).
Один раз он прижал меня к груди и сказал шутя: «Я ненавижу тебя, друг мой, ненавижу!» Я посмотрел на него с изумлением. «Посмотрите‑ка, как он поверил! “Ненавистью” Христа тебя ненавижу! Обезьяна от большой любви сжимает свою маленькую обезьянку и душит ее».
Благодаря своему провидческому дару он сообщал мне конкретные сведения о людях, которых никогда не знал, например о моем дедушке и о моей бабушке — они давно преставились. Многих он принимал называя по имени, несмотря на то что видел их впервые.
Он подчеркивал важность молитвы, особенно непрестанной. Также — послушание духовному отцу. Многих людей он провожал только с одной рекомендацией — найти духовного руководителя. «В духовной жизни мы должны двигаться твердо, — говорил он, — по среднему пути. Чтобы не захватывали нас искушения ни справа, ни слева. Нужно иметь меру. Потихонечку…»
Особенно он выделял ценность добрых помыслов: «На лукавые помыслы не нужно обращать внимания; они уходят». Подчеркивал ценность целомудрия.
Он не принимал никаких подарков, отсылал их другим отцам. Помню, прислали ему две корзины изюма. «Отнеси их в Иверский монастырь для колива, Андреас, ты же выносливый», — сказал он мне.
В другой раз он сказал мне: «У мужчин, как правило, больше разума, в то время как у женщин больше любви и чувства». — «Кто должен заниматься домашними делами? Женщина?» — спросил я. «Кто успевает первым, тот приобретает. В центре семьи должен быть Христос. Проблемы же решает духовник».
Он посоветовал мне совсем не смотреть телевизор. Однако вообще он абсолютно уважал свободу и свободную волю человека.
Харавопулос Христос, Орсокастро под Салониками
Я посетил старца Паисия в августе 1993 года и сказал ему, что у меня проблемы со здоровьем: головокружения, большое напряжение. Он взял меня за руку, и я почувствовал великое спокойствие. Затем он посмотрел мне в глаза: « Дорогой мой, в городе, куда ты поедешь, у вас огромные супермаркеты. Зайди в один, там много полок, постарайся найти терпение и купи его!» То есть мне нужно было терпеть.
Протопресвитер А. К., Салоники
Со старцем Паисием я познакомился на Пасху 1969 года, с группой других студентов приехал на Святую Гору во время Светлой седмицы. Старец жил тогда в каливе недалеко от монастыря Ставроникита. Мы пришли к нему туда и, когда сидели у него, один из нас, кто знал старца, попросил: «Геронда, скажи нам что‑нибудь». — «Что же мне сказать, дорогой мой? — спросил отец Паисий. — Я абсолютный нуль. Что мне вам сказать и что вам от меня взять?»
В следующий раз мы пошли в келлию старца, за пределами монастыря. Его келлия находилась в таком месте, что, если не знать, ее невозможно было найти. Тогда ходили слухи, что келлия старца благоухала, в особенности церквушка, где он молился.
После того как он переехал из той келлии в другую, в Панагуду, мне ярко запомнился следующий эпизод. Приехал отец Плакид, который был раньше римо–католиком, а потом перешел в православие, стал монахом и затем иеромонахом, и теперь он думал о создании монастыря. Так вот, он спрашивал старца, что нужно искать в желающих принять монашество, воздержание или усердную молитву, и какими должны быть критерии их выбора. Тогда старец ему просто ответил: «Ищи в желающих принять монашество готовность к борьбе». Отец Плакид задал второй вопрос на догматическую тему: «Какая разница между православными и римо–католиками?» Мы как раз сидели рядом с его каменной келлией, и старец ему говорит: «Видишь это здание?» — «Вижу». — «Если мы вынем глину, которая там есть, камни не будут держаться сами собой. Это делают католики. Они вынули опору и расшатали здание Церкви».
Отец Плакид продолжает: «Героцда, как обстоят дела с протестантами?» И старец отвечает: «А–а, они еще «умнее». Они вынули и камешки, которые там есть, и пытаются скрепить большие камни между собой. Это значит, что нет никакого здания». Так, краткими и простыми словами, старец говорил на глубокие догматические темы и о догматических различиях.
Старец особенно подчеркивал важность духовного руководства и говорил: «Всегда ходи к своему духовнику и доверяй ему, он несет ответственность за твою душу».
Если бы старец не боролся, то не смог бы принять даже одного человека с теми проблемами здоровья, которые у него были. Иногда он корчился от грыжи, старался принять такое положение, чтобы ему было удобно, чтобы было не очень больно, и так он беседовал часами! Наконец произносил: «Все, дорогие мои, идите, чтобы не пришли еще другие». Он говорил это, чтобы закрыть дверь своей келлии и побыть в тишине, помолиться. В другие разы, чтобы помолиться, он вынужден был прятаться в лесу. Особенно часто и подолгу он молился о детях.
В тот период один мальчик на Крите подвергся серьезной опасности — на него налетела машина. Все очевидцы думали, что ребенок погиб, но оказалось, что он сидит на краю дороги! Его спросили, что случилось и как он спасся. Он ответил, что его оттащил какой‑то дедушка. Родители стали расспрашивать священников своего прихода и других, но никто ничего не знал. Через пять лет отец с мальчиком поехал на Афон, зашли они и к старцу Паисию. Тогда мальчик сказал своему отцу, что это то самый дедушка, который спас его. Отец спросил старца, ездил ли он когда‑нибудь на Крит. Тот ответил отрицательно. Тогда отец рассказал ему о случае с сыном, уточнив, когда он произошел. Старец Паисий сказал, что тогда каждый день молился о детях и что Господь, может быть, явил это ребенку.
В 1994 году, перед тем как старец вышел из больницы, я навестил его и спросил: «Как твои дела, как ты?» Он ответил мне в свойственной ему манере: «Я послушался патриарха и лег в больницу. Он мне велел так поступить. Теперь я выпишусь, поеду в свою келлию, и будет действовать Бог».
Халвадзис Петрос, Халандри, Афины
Господь удостоил меня познакомиться со старцем Паисием, который помимо дара прозорливости обладал даром врачевания людей, то есть даром исцеления.
