Сергей Кара-Мурза - Краткий курс манипуляции сознанием
Здесь отношение католичества к безработице, создаваемой разделением труда и капитала (частной собственностью), выражено витиевато, но вполне определенно.
Понятно, что утрата работы является для человека ударом, тяжесть которого совершенно не выражается в экономических измерениях — так же, как ограбление и изнасилование не измеряется стоимостью утраченных часов и сережек. Превратившись в безработного, человек испытывает религиозный страх — будь он хоть трижды атеист. Христианский завет вошел в наше подсознание с культурой, и слово «тунеядец» наполнено глубоким смыслом. Очевидно, что этого не поправить и пособиями по безработице: пособие облегчает экономическое положение, но статус отверженного не только не отменяет, а скорее подчеркивает. В Англии в 30-е годы двадцатого столетия либеральный ученый сэр Джулиан Хаксли предложил, чтобы сократить рождаемость в среде рабочих, обусловить выдачу пособий по безработице обязательством не иметь больше детей, а нарушителей изолировать от жены «в трудовом лагере».
В России, даже когда она в конце прошлого века разъедалась западным капитализмом, сохранялось христианское отношение к безработице. Многие крупные предприниматели (особенно из старообрядцев), даже разоряясь, не шли на увольнение работников — продавали свои имения и дома. Те, кто переводили свои отношения с рабочими на чисто рыночную (западную) основу, подвергались моральному осуждению. Сильный отклик имели статьи Льва Толстого, его отвращение к тем, кто в голодные годы «не дает работы, чтобы она подешевела».
Очень точно выразил бытийный, а не экономический и социальный характер проблемы безработицы Горький в пьесе «Враги».
Один из совладельцев и директор фабрики решил ее закрыть и уволить рабочих. Произошел конфликт, и рабочие его убили (случайно). Идет осмысление трагедии, и что же мы видим? Конфликт не классовый, а именно бытийный: морально на стороне рабочих даже семья убитого. Более того, даже приехавший на усмирение жандармский офицер. Как будто фабрикант нарушил какой-то тайный, но жизненно важный уговор, какое-то хранимое в глубинах подсознания табу. Это видно в пьесе даже несмотря на то, что ее трактовка в советских театрах всегда делала акцент на классовой, социальной стороне дела.
Все это — банальные вещи, прекрасно известные и философам, и социологам, и культурологам. Среди них есть честные люди. Почему же не было слышно их голоса? Почему никто не крикнул:
«Люди добрые! О чем вы? Ведь безработица — совсем не то, о чем вы говорите!».
Именно тот факт, что такого крика общество не услышало, служит надежным симптомом того, что речь идет об акции по манипулированию сознанием. Выполняется следующее условие.
Сокрытие знания и блокирование независимых источников информации
Для успешной манипуляции необходимо сокрытие имеющихся важных сведений и полная блокада всех тех, кто может поставить под сомнение утверждения манипуляторов.
Я уже писал выше, как в 1988г. безуспешно пытался опубликовать в газетах, подотчетных КПСС, статью, в которой спорил с утверждениями Н.Амосова о благе безработицы. После этого я на год уехал работать на Западе, в университете, и там, получив доступ к базам данных, я познакомился с американскими диссертациями, посвященными безработице. Стало ясно, что идеологические службы КПСС уже много лет тщательно блокировали поступление в СССР всякого современного знания о явлении безработицы и его воздействии на человека. Это — факт, а мотивы, которыми руководствовалась наша «коммунистическая» номенклатура, не так существенны. Для нас важно, что были загодя созданы условия для успешной манипуляции сознанием.
В связи с тем, что безработица в России становится реальностью, сокрытие научных знаний о ней сначала верхушкой КПСС, а теперь боссами демократии означает умножение страданий наших граждан и может рассматриваться как преступное. Думаю, моральный (а может, и какой-нибудь еще) суд рано или поздно вынесет также частное определение в адрес обществоведов, которые участвовали в сокрытии этих знаний, не говоря уж о прямой лжи.
Отмечу лишь один момент, важный для наших педагогов. Судя по всему, они до сих пор не знают, что главный удар безработица наносит не по взрослому человеку — он уже защищен опытом и разумом — а по его детям. Когда человек теряет работу, первой жертвой становится его сын-подросток. Переход в категорию «сын безработного» вызывает у мальчика стресс, с которым многие не справляются. Они пополняют ряды наркоманов и преступников, даже если материальных лишений семья еще не ощущает. Это один из важнейших выводов многолетних исследований безработицы в США. Готова ли наша школа к тому, чтобы морально помочь детям завтрашних безработных? Думаю, не готова и не готовится — она увлечена контактами с детьми-бизнесменами из США.
Наблюдательный человек должен был бы подметить странную вещь в рассуждениях о безработице, которые начались с 1987г. Речь шла о новом, неизвестном для нас явлении. Казалось бы, логично пригласить в печать, на радио и телевидение знатоков вопроса — зарубежных специалистов, профсоюзных деятелей, самих безработных. Мол, поделитесь опытом, расскажите, как и что. Вспомните: за все годы — ни одного такого случая не было. Не пришло нашему умному руководству в голову? Нет, это была сознательная установка.
Простодушные профсоюзные работники Запада, искренне желавшие помочь нам приспособиться к рынку, многократно предлагали нам поделиться опытом. О контактах с КПСС по поводу именно безработицы не знаю, но в 1989г. у меня был разговор с одним работником из испанского профсоюза Рабочие комиссии. Он был поражен на всю оставшуюся жизнь. За год до этого довелось ему поехать в составе делегации в Польшу, была встреча на фабрике, и он по простоте душевной стал рассказывать о безработице, об уловках и трюках работодателей и служб занятости и о том, что им можно противопоставить. Раз уж поляки решили переходить к рынку, надо же им кое-что объяснить. К его изумлению, к нему тут же поднялись из зала трое крепких мужчин, взяли за руки и прямо с трибуны вывели за кулисы, а потом за ворота фабрики. Вышвырнули иностранную делегацию, да еще с Запада! «Солидарность», мол, не потерпит коммунистической пропаганды.
Жесткой цензуре были подвергнуты даже те западные лидеры, именами которых размахивали архитекторы перестройки. Многие помнят, например, что на определенном этапе любили они помянуть «шведскую модель» — вот, мол, с кого будем брать пример (брать пример с Пиночета и Мобуту считалось для начала неудобным). Советник Горбачева по экономике Аганбегян из Швеции не вылезал. Казалось бы, надо было дать слово Улофу Пальме — политику, который считается автором основных идей этой модели, человеку почтенному, не коммунисту. Нет, он попал в список неприемлемых для перестроечной прессы авторов. Его небольшая книга «Шведская модель» переведена, наверное, на все языки — однако идеологическая машина А.Н.Яковлева, обещавшего перенести шведский опыт на советскую землю, наложила на эту книгу запрет. Но неужели даже Аганбегян и вся эта команда тоже эту книгу не прочли? Трудно поверить. Можно с уверенностью утверждать: от нас были сознательно скрыты важнейшие именно для всей идеологической конструкции перестройки положения «шведской модели».
Ибо Улоф Пальме выявляет тесную связь между проблемой безработицы и проблемой свободы — того ключевого понятия, вокруг которого крутилась вся перестройка. В своей книге он подчеркивает чуть ли не главный вывод:
«Свобода предполагает чувство уверенности. Страх перед будущим, перед насущными экономическими проблемами, перед болезнями и безработицей превращает свободу в бессмысленную абстракцию… Hаиболее важным фактором уверенности является работа. Полная занятость означает колоссальный шаг вперед в предоставлении свободы людям. Потому что помимо войны и стихийных бедствий не существует ничего такого, чего люди боялись бы больше, чем безработицы».
Умолчание об этом выводе делает все разговоры о «шведской модели» (и вообще о «социальном государстве», «социально ориентированной рыночной экономике») преднамеренной фальсификацией, на которую идеологи перестройки и реформы были вынуждены пойти ради успеха в манипуляции сознанием наших граждан.
Грубый обман
Фальсификации и замалчивание важного знания в ходе манипуляции не обязательно доходят до уровня явного и грубого обмана. Но к нему, естественно, прибегают, если аудитория неспособна этот обман разглядеть. В своей пропаганде безработицы наши идеологи-либералы могли прибегать к обману совершенно не опасаясь разоблачения.
Здесь можно сделать упрек нашей интеллигенции — уж явный-то обман она не должна была бы допускать, независимо от своих идеологических предпочтений. Но она как будто забыла все профессиональные стандарты и нормы. Вот, вводя монетаризм и организуя «кризис неплатежей», ведущий к безработице, Гайдар целый год потрясал какими-то «кривыми Филлипса» как неотразимым аргументом. И ни один депутат, среди которых было множество ученых и инженеров, не задал простого вопроса:
