Москва рок-н-ролльная. Через песни – об истории страны. Рок-музыка в столице: пароли, явки, традиции, мода - Марочкин Владимир Владимирович

Уместно ли в этой книге говорить о его болезнях и всяких других роковых пристрастиях? Да, наверное, будучи одарённым артистом и музыкантом, Крупнов не имел права давать себе поблажки и сдаваться на милость порока хотя бы потому, что его творчество было нужно людям. Но всем, кто любит поговорить на тему пьянства и наркомании творческих людей, автор предложил бы прожить хотя бы год жизнью творческого человека в России. А потом мы с большим интересом посмотрели бы, какие у них обнаружатся болезни и пороки и на сколько времени их самих хватит? И останется ли у них способность написать хоть что-нибудь? Пусть попробуют! Хорошо говорить о чужих слабостях, наблюдая за другими со стороны.

«Я достаточно хорошо знал Крупнова, – вспоминает Андрей Игнатьев, – он не был слабым человеком, но, как всякий артист, был очень чувствительным человеком. Однако сколько же по этому чувствительному человеку было нанесено всяких психологических ударов, пусть даже и ненамеренных! Просто у нас в обществе нет привычки обращаться со сложными устройствами: увидев микроскоп, мы тут же начинаем им, как та обезьяна, колоть орехи. И мысль о том, что микроскоп предназначен не для этого, а совершенно для другого и что он скоро сломается и это – не доказательство, что микроскоп плохой молоток, обычно не приходит в голову… У нас в этом случае с людьми часто обращаются так: ах, он чувствительный, значит, он слабый – дави его! И тонкое, сложное устройство, созданное для производства – да простят мне, надеюсь, такую метафору! – эксклюзивных услуг и продуктов экстра-класса, начинает ломаться, потому что в таком режиме это устройство работать не может.

Музыканта надо продюсировать, музыканта надо выводить на хорошую публику, а публике надо объяснять, с кем она имеет дело. Самой большой трагедией в жизни Толика стало то, что он так и не вышел на ту публику, с которой мог бы вести диалог. Той публики, которая ему была нужна, он практически никогда не имел, она у него стала появляться только в самом конце, когда он стал в театре играть, а должна была появиться гораздо раньше».

… Совершенно невероятной концентрацией воли и усилиями всех душевных сил мать Анатолия смогла вырвать своего сына из цепких объятий героина. Крупнов в конце концов разогнал дурманящий туман, огляделся и вновь принялся за работу. Он начал вести передачу на «М-радио», в которой рассказывал о вреде наркотиков. В конце 1996 года в «Горбушке» состоялся концерт «Чёрного Обелиска», на котором вместе с Крупновым на сцену вышли гитарист Дмитрий Борисенков и барабанщик «Неприкасаемых» Александр Косорунин. За кулисами тогда зашёл разговор о том, что надо бы вновь позвать Майкла Светлова, чтобы возобновить нормальную концертную деятельность. Крупнов был полон творческих планов и хотел поработать в студии, чтобы записать новые песни, которые так долго у него не рождались, а тут стали появляться сами собой, будто клапан какой-то открылся. Толик был бодр, весел и жизнерадостен. Но этим новым планам не суждено было сбыться…

«В последний раз я видел Крупнова буквально за неделю до смерти, – рассказывает Андрей Игнатьев. – Это была случайная встреча в гостях. Сначала разговор шёл о передаче, которую он вёл на „М-радио”, потом я поделился проблемой материального плана, и вот что интересно: если остальные говорили что-то типа: „Ну, Андреич, я всегда готов помочь!”, то Толик предложил помощь совершенно конкретную, и меня поразило, что в этом предложении было указано, когда и в какой форме помощь последует. Потом я спросил его:

– Толик, а как у тебя с музыкой?

– Ой, – говорит он, – я написал тридцать новых песен!

И стал тут же рассказывать, что за альбом он сейчас готовит…»

«Его смерть не стала для меня неожиданностью, – говорит Маша, – ещё за два месяца до смерти я предчувствовала, что он умрёт, потому что сны мне снились про его смерть. Вернее, я потом поняла, что сны мне снились именно об этом. А за полгода до этого умер Рикардо, наш пёс. Видимо, он пытался собой загородить хозяина, потому что умер он от того же самого, что и его хозяин, – от сердечной недостаточности…»

Крупнов, видимо, и сам предчувствовал свою смерть, недаром незадолго до смерти он написал песню на стихотворение «Иди за мной» поэтессы Серебряного века Зинаиды Гиппиус:

«Толик всегда любил поэзию и много читал стихов, – рассказывает его мама Эвелина Петровна, – но так вышло, что у нас дома никогда не было стихов Зинаиды Гиппиус. Я купила её томик на лотке в метро, когда ехала к нему на Юго-Запад, в последние полгода я бывала у него каждый день. Он увидел книгу и сразу забрал её у меня: „Мама, дай!..” На следующий день я приезжаю, а он мне говорит: „Мама, я написал песню…” Когда он мне её спел, моё сердце оборвалось, я вообще очень дёргалась по поводу его последних песен, мне кажется, что он предчувствовал свою смерть. За песню „Автобус 666”, в которой он поёт: „Я доехал до конечной остановки” – я ругала его ужасно, я говорила: „Толя, ну найди что-нибудь более жизнеутверждающее! Не всё же плохо у тебя теперь пошло! И песни у тебя, и театр, и кино, и квартира у тебя есть, и Алина у тебя есть! Ну что тебе ещё надо?!” Но как-то он не находил себя в этом мире…»

Ту песню на слова Гиппиус он успел записать в студии. Но записал только голос и партию бас-гитары, посчитав, что ничего другого там быть не должно.

Его смерть наступила 27 февраля 1997 года. Меньше месяца Толик не дожил до 24 марта, до дня своего 33-летия. Он умер как настоящий рокер – с гитарой в руках в студии на Арбате, где записывал новые песни.

Работа Абадонны, как всегда, была безукоризненна…

Твистующая Москва

В этой главе мы отправимся не в далекие 1960-е, когда появился на свет танец твист, а поближе – в 1980-е, когда родилась легендарная группа «Мистер Твистер». Барабанщик «Мистера Твистера» Валерий Лысенко по кличке Ёж однажды рассказывал, что в начале перестройки, когда его группа только-только стартовала, у него было такое ощущение, что Москва 1985 года напоминает Москву 1957 года: «Конечно, я не могу помнить Москву 1957 года, Москву фестивальную, потому что я тогда ещё просто не родился, но, видимо, что-то общее в воздухе витало, ведь снова стали популярны и твист, и рокабилли, которые исполняли и „Браво”, и „Секрет”, и мы…»

Все главные события в истории «Мистера Твистера» происходили в мистическом треугольнике между Институтом иностранных языков имени Мориса Тореза, где учился твистеровский контрабасист Олег Усманов, кафе «Чаёк» у «Парка культуры», где постоянно обитал Ёж, и Патриаршими прудами, где шла основная тусовка.

Но первая встреча, которая и положила начало биографии ансамбля, произошла в центре. Кстати, тогда, летом 1985 года, в Москве шумел Фестиваль молодёжи и студентов. Первый день вся тусовка происходила на Красной площади, где Ёж играл в «ручеёк», целовался с горячей гречанкой, поил водкой какого-то монгольского делегата, солировал в интернациональном хоре, исполнявшем песни The Beatles. На второй день вход на Красную площадь оказался закрыт, и все «неформальные» люди переместились в «Трубу», длинный и узкий подземный переход, связывающий Охотный Ряд и Исторический музей.

Пока светило солнце, Ёж тусовался по окрестностям, а как взошла луна, он, заслышав звуки рока, тоже спустился в «Трубу». То тут, то там стояли кучки народа, в центре каждой находился гитарист, а то и несколько ребят с гитарами наперевес, которые отважно наяривали свои любимые песни – в основном The Beatles.

Туда же пришёл и другой будущий участник «Мистера Твистера» Олег Усманов. В руках у него была гитара, которая имела только четыре струны. Он спел «Can’t Buy Me Love» – Ёж подхватил. Усманов начал «Heartbreak Hotel» – Ёж поддержал. От исполнения песен The Beatles и Элвиса Пресли перешли к твистам. Оказалось, Ёж знает слова «Twist again», а Усманов хорошо знает английский язык. Олег попросил у Валерки блокнот, в котором был записан текст этой вечнозелёной песни, и исправил некоторые искажённые фразы Ежового варианта на правильные.