Живой Журнал. Публикации 2012 - Владимир Сергеевич Березин
Дядюшка Ю опять с тоской поглядел в сторону соседней комнаты.
— А завтра она скажет, что приехала из Кореи мстить за честь бабушки. Значит, с ней будем говорить завтра. А следы-то есть?
Оказалось, что следы есть, и в окно действительно кто-то лазил, и анализы взяты, и всё случилось правильным образом за то время, пока дядюшка Ю сидел на кровати, свесив ноги и привыкая к вертикальному положению.
— А отпечатки?
— Есть отпечатки, ищем по базе. Вы будете с кем-нибудь ещё говорить? С ночным портье? Нет?
Но говорить пришлось вовсе не с портье.
Когда дядюшка Ю уже собирался вернуться в постель, на улице перед отелем поймали другого шведа (помощник тут же неуклюже сострил по поводу изобилия шведов и их семейной жизни). Всё было прекрасно — дело завтра будет закрыто, сюжет прост — пьяная ссора из-за женщины, насилие, драка, и вот сувенир уже торчит в груди молодожёна. Швед Людвиг Карлсон, впрочем, уже признался в убийстве. Дядюшка Ю с любопытством смотрел на него — но швед тут же стал объяснять, что убийства никакого не было, а была честная дуэль.
— Из-за женщины. Она хотела отдаться мне, она хотела меня, знаете, есть в ней какой-то изгибчик… Впрочем, вы не поймёте. И я не смог сопротивляться — да и знаете, этот наш малыш был такой мямля…
— Отчего же не пойму? — улыбнулся дядюшка Ю. — Изгибчик. Ну и вы засадили соотечественнику между рёбер сувенирный меч — из-за его невесты. Она, правда, говорит, что вы её изнасиловали.
— Врёт, тварь! Врёт — мы знаем друг друга не первый год. Зачем она врёт, мы же давно с ней…
— Вот так привычка у вас ездить в свадебное путешествие втроём. Это что-то национальное?
— Перестаньте! Я приехал к бабушке!
— У вас тут бабушка?
— Ну, не здесь, она в Ямагату. Преподаёт шведский. Я просто заехал в гости к этим идиотам.
— А зачем залезли в окно?
— Романтика. Я же говорю, что вы не поймёте.
— То есть, вы утверждаете, что не насиловали жену убитого?
— Какое там, вы бы её видели. Она сама кого захочет… Ну, в общем, не насиловал.
Ночь уползала в горы, а край неба над океаном стал светлеть, будто серебряная бабочка осыпала пыльцой с крыльев небо на востоке.
Дело выходило отвратительным, картинка переворачивалась как в детской калейдоскопе пхао-пхао. Ну хорошо, убийца у нас есть, мы не можем понять мотив, и все, как всегда, врут. Все врут — как ему постоянно говорил его друг, доктор-патологоанатом. Правда, потом он прибавлял: «Кроме моих пациентов».
Но тут дядюшке Ю сказали, что из номера ещё кое что пропало — деньги, пара колец. Карлсон даже завизжал, когда ему об этом сказали:
— Я, может, убийца, но не вор!
Картинка в этом калейдоскопе перевернулась ещё раз, когда дядюшка Ю дошёл до ночного портье. Им оказался прыщавый молодой человек, всё время отводивший глаза. Прыщавый сразу не понравился дядюшке Ю, и он, рассеянно выслушав его рассказ, вдруг перехватил руку портье и быстрым движением заломил её за спину юнца. Затем дядюшка Ю залез цепкими пальцами в карман форменного пиджака. На дне кармана покоились два кольца и деньги, свёрнутые в маленький цилиндрик, перехваченный резинкой.
— Ещё раз, — спросил дядюшка Ю бесцветным голосом, — как всё было?
Ночной портье заплакал, и только сейчас дядюшка Ю увидел, как тот молод. «Он не просто молод, он — мальчик. Маленький глупый мальчик, — подумал старик. — Но жизнь этого мальчика сегодня уже переменилась навсегда».
— Моей сестре нужно учиться, — сказал, шмыгнув носом, ночной портье.
— Итак, ещё раз: как всё было.
Мальчик в форменном пиджаке сказал, что он думал, что шведы будут заниматься любовью втроём, как у них принято. Он точно думал — втроём, и так, конечно, у них принято. Он хотел подсмотреть или, если повезёт, записать.
— Записать? Удалось?
— Нет, не удалось.
Итак, муж с женой о чём-то спорили, а потом отворилось окно, и в комнату влетел этот третий, и мальчик понял, что гость возник не вовремя. Третий был лишний, и не просто явился в неурочный час, а раскрыл тайну измены. Молодой муж выхватил сувенирный меч из той корзины с покупками, что ночной портье видел накануне.
Они начали драться, но любовник был ловчее и повалил мужа. И тогда жена подобрала с пола меч и вонзила в своего супруга, пригвоздив к полу как бабочку. «Надо же, какие хорошие делают у нас сувениры», — подумал дядюшка Ю, а портье продолжал:
— А вот после этого тут они действительно начали — прямо рядом с телом, они…
— Достаточно, — оборвал дядюшка Ю, — потом ты поймёшь, маленький глупый мальчик, что это ужасно скучно — то, что было потом. Впрочем, потом ты забрал с туалетного столика кольца, а из кармана убитого деньги.
— Да, пока они были в душе.
— Эти финны оба были в душе?
— Они — шведы, но да — оба. И он, и она.
Портье увели, но ясности в деле не появилось.
Помощник выглядел измотанным, и дядюшка Ю отпустил его. Ему никто не был нужен для дальнейшего. Дядюшка Ю поставил рядом с трупом на ковёр две курительницы и вынул из кармана пакетик с чёрным порошком. Порошок, попав на пламя, превратился в горький и едкий дым.
И из этого дыма выступил бледный, полупрозрачный молодой швед. Он стоял посреди комнаты, затравленно озираясь.
Дядюшка Ю заговорил с ним по-английски, тщательно подбирая слова, но призрак всё равно не сразу понял, что от него хотят.
— Нет, — сказал он внезапно посиневшими губами, — я сам. Никто меня не убивал. Я застал их обоих, они были как безумные, кажется, они приняли что-то, какие-то вещества — Карлсон всё изображал, как он может летать по комнате, а потом они повалились вместе и стали… Ну, я думаю, они вообще не понимали, что делают, и это было самое обидное. Я стоял над ними, и они не обращали на меня никакого внимания. И тогда я достал этот фальшивый меч и ударил себя в грудь. А они всё пыхтели и не заметили ничего. Понимаете — я лежал рядом, а они ничего не замечали. Карлсон сколько хочет, может думать, что убил меня, но правда в том, что это сделал я сам.
«Всё путается, как детали сна перед пробуждением», — подумал дядюшка Ю и медленно убрал курительницы.
Он посмотрел в окно. Солнце уже взошло, а океан был спокоен, будто в него налили масло.
Изредка по этой
