Александр Минкин - Президенты RU

Хотите выиграть кучу денег? (Только не говорите «нет», а то все решат, что их у вас и так слишком много.) Вернейший способ открылся случайно (судьба улыбнулась). С тех пор непрерывно выигрываю и решил с вами поделиться.

Делается так: сперва рассказываете небольшую историю, а потом предлагаете всем слушателям отгадать загадку. Кто не угадал – платит вам. А кто угадал – тому платите вы (но этого не случится, поверьте).

С шоферами, или официантками, или медсестрами можете спорить на небольшие суммы (от ста рублей с носа); главное, чтоб их вокруг вас собралось побольше. А с олигархами – хоть на миллиард долларов. А с иностранными вождями – на вступление в ВТО без очереди или на возврат прощенных долгов. В общем, с кем угодно и на что хотите. За выигрыш отвечаю.

История такая. В Конституции (ст. 39) написано: «Каждому гарантируется социальное обеспечение по возрасту». То есть пенсию женщины должны получать с того дня, как им исполнилось пятьдесят пять, а мужики – с шестидесяти. Однако в Законе о пенсиях сказано иначе: «С момента обращения».

Причем «моментом обращения» в Пенсионном фонде считают не день, когда человек впервые пришел, а когда сумел собрать все справки, которые с него потребуют. На это у некоторых уходят месяцы, а у кого и годы. И за все это время пенсия тю-тю.

Получается, что закон хуже Конституции. Хотя в Конституции (ст. 55) прямо сказано: «В Российской Федерации не должны издаваться законы, отменяющие или умаляющие права». (В скобках, г-н пр., скажу вам как юристу: формула безобразная. Вместо вялого «не должны» следовало бы написать «запрещено». Кроме того, возвратная форма глагола создает впечатление, будто законы сами издаются. Это очень удобно, поскольку за плохой закон, который издался, наказывать некого. Следовало бы «запрещено издавать». Будете менять Конституцию – не забудьте эту деталь.)[212]

…Год назад я решил: подам в суд, выиграю; и все миллионы пенсионеров, у которых украли пенсию (у кого за месяц, а у кого и за год), получат свои деньги. Подчеркиваю: свои.

Замечательный юрист Виталий Корыстов (с которым мы вернули в подмосковные Снегири тяжелый немецкий танк «Тигр», украденный саратовским губернатором Аяцковым) написал убойный иск. Но…

В первой инстанции (в Химках) мы проиграли. Понятно, районному суду трудно вынести решение против Пенсионного фонда и Федерального закона. Написали мы жалобу – в Кассационную коллегию Московского областного суда.

Здание, скажу вам, новое, огромное, шикарное – настоящий дворец правосудия. Буфет, здоровенные холлы, туалеты (очень чистые), и на дверях не грубые «мэ» и «жо», а целомудренные шляпы (народ, давно от шляп отвыкший, с трудом определяет, какая чья).

Находим наш зал (их там десятки, а может, сотни) – над дверью электронное табло, по таблу бегут светящиеся буквы: «Московский областной суд. 09:55 (это время), 13 мая 2008 года (это дата)». Нам назначено на десять утра, ждем. И еще куча народу ждет. Зачем они пришли, думаю, когда сейчас наше время?

Спросил. Оказывается, всем назначено на десять. А у двери в отличном пластиковом прозрачном кармане – «Список гражданских дел, назначенных к слушанию в кассационном порядке на 13.05.08».

Посчитал. Двадцать четыре дела. И все на утро. Корыстов поясняет: мол, это обычная практика, мол, в прошлый раз он вот так же пришел к десяти утра, а пригласили в зал в пять вечера.

Спешить некуда, пошел гулять по коридорам и холлам. У каждого зала толпа (ведь любое дело – это истцы, ответчики, их адвокаты), у каждой двери список дел. Посчитал. У кого – двадцать четыре, а кому не повезло – у тех двадцать пять.

…Понимаю, г-н президент, что вам хочется поскорее узнать, как без риска выигрывать пари. Вы, применяя потом мой способ, будете, конечно, сокращать эту историю. Но если открою секрет сразу, то вы можете и не дочитать – вам, наверное, детали не очень интересны, поскольку описываемая ситуация лично вам не грозит. Поэтому оттяжка разгадки – это такой прием, чтобы вы волей-неволей узнали кое-что о натуральной жизни подданных.

Ждешь час, ждешь два, пить хочется. Внизу буфет. Если бы это была советская очередь за молоком или за водкой, я бы предупредил: мол, отойду и вернусь. А тут, во дворце правосудия, очереди нет. Есть список, но в зал вызывают не по порядку, а как попало. И если кого-нибудь в этот момент нету, то…

Вы, г-н президент, как юрист подумали небось, что судьи начнут разбирать другое дело. Нет. Пока вы пьете (или еще чего-нибудь совсем наоборот), ваше дело рассмотрят без вас. Вы своей отлучкой резко увеличите возможности своего процессуального противника: он что хочет, то и скажет, а ваших возражений суд не услышит. Надо терпеть, ждать (есть такие памперсы для взрослых, жаль, в суде их не продают).

А над дверью красивое табло; и непрерывно бежит строка, повторяя каждые десять секунд «Московский областной суд», время, дата…

Сперва смотришь бездумно, как баран на новые ворота. Потом, естественно, возникает суетная мысль: сколько стоит такое табло? они ж, наверно, очень дорогие? сколько их во дворце? кто это придумал? и какой за это был откат?

Потом думаешь, что если бы на табло (по таблу) бежали строки из Уголовного кодекса или из Кодекса судейской этики (такой есть), то был бы хоть какой-то просветительский смысл в этих бессмысленных электронных игрушках.

Но когда строка повторилась у тебя перед глазами пять сотен раз, она начинает действовать как мантра – впадаешь в философское состояние, отрясаешь мирское. Смирение приходит.

Знаете, кого обычно спрашивают, как называется место, где он находится и какое сегодня число? Напоминая об этом несколько раз в минуту, ждущим вежливо внушают, что они сумасшедшие. За что? За то, что надеются на справедливое решение?

…Долгое ожидание, неизвестность, невозможность ни у кого ничего спросить, заведомо ничтожное число скамеек (большинство ждут стоя) – все должно внушить рабскую покорность. Мы смиряемся (некоторые – стиснув зубы), ибо вызвать недовольство хозяев дворца никто не рискует…

Вот сейчас, вот уже совсем скоро вы, г-н президент, узнаете выигрышную тайну. Но сперва несколько цитат из упомянутого Кодекса судебной этики.

Утвержден VI Всероссийским съездом судей

2 декабря 2004 года

Правосудие не может существовать без честного и независимого судейского корпуса. Для обеспечения его честности и независимости судья обязан принимать участие в формировании, поддержании высоких норм судейской этики и лично соблюдать эти нормы.

В своей профессиональной деятельности и вне службы судья обязан соблюдать Конституцию Российской Федерации, руководствоваться общепринятыми нормами морали, способствовать утверждению в обществе уверенности в справедливости, беспристрастности и независимости суда.

Судья в любой ситуации должен сохранять личное достоинство, дорожить своей честью, избегать всего, что могло бы умалить авторитет судебной власти, причинить ущерб репутации судьи и поставить под сомнение его объективность и независимость при осуществлении правосудия.

Судья должен исходить из того, что защита прав и свобод человека и гражданина определяет смысл и содержание деятельности органов судебной власти.

Судья должен быть терпимым, вежливым, тактичным и уважительным в отношении участников судебного разбирательства.

Наконец нас пригласили. За столом судебная коллегия: председательствующий Ракунова Л. И., судьи Беренков В. И. и Фомина Н. И.

– Доверяете составу суда? – спросила председательствующий.

– Доверяем, – ответили хором мы с Корыстовым и наш противник – представитель Пенсионного фонда.

Потом этот представитель сказал, что Конституция им не указ, потому что при назначении пенсии они руководствуются не ею, а законом.

Потом начал было свою речь Корыстов, но через минуту его прервали (мол, не надо повторять доводы, изложенные в жалобе).

– Истец, – спросила меня председательствующий Ракунова, – поддерживаете мнение своего адвоката?

– Да… – я хотел сказать о Конституции, но они уже встали.

– Суд удаляется на совещание! – сказала Ракунова.

Поверьте, г-н президент, когда ждешь два часа, а тебе дают сказать две буквы – это грустно. Но я особо не расстраивался, потому что в жалобе действительно все было изложено ясно и со всеми необходимыми ссылками и на статьи Конституции, и на законы, и на Гражданский процессуальный кодекс.

Через некоторое время судейская коллегия вернулась в зал и огласила решение: «Минкину в жалобе отказать».

С тех пор всем встречным-поперечным рассказываю эту историю и предлагаю угадать: сколько времени судьи совещались? Условия льготные: противник ставит любую сумму, и если он ошибется не больше чем в два раза – плачу я. Если он ошибется больше чем в два раза – платит он.

Люди добрые, но наивные говорят «час». Самые опытные и глубоко во всем разочарованные говорят «две-три минуты». Все проигрывают.