Анатолий Абрашкин - Русь - Арийская колыбель. От Волги до Трои и Святой Земли
II тысячелетия до н. э. и может считаться традиционной для ханаанейской, а далее и финикийской архитектуры. Археолог А Мазар, проведя исчерпывающий анализ библейского текста, особо подчеркнул преемственность древнеханаанских строительных традиций при возведении храма. Даже толщина его стен была такой же, как у более древнего храма в Сихеме. По общим же размерам храм Соломона превышал известные образцы как ханаанейской, так и финикийской храмовой архитектуры. Интерьер, согласно библейскому описанию, состоял из портика, святилища и дави- ра — помещения для священных предметов. При этом давир не был отделен стеной от святилища, для него предполагался занавес или деревянная перегородка. Кроме того, он находился на более высоком уровне, и к нему вело несколько ступеней. По продольным сторонам храма располагались трехэтажные вспомогательные помещения, которые, по мнению археолога К. Кеньон, могли служить царской сокровищницей и одновременно являлись дополнительной к стенам главного зала опорой. Перед храмом же — по всей его ширине — был сооружен притвор шириной 5 метров.
Появление подобного плана храмовых сооружений исследователи связывают с постройками II тысячелетия до н. э. в Ханаане и Северной Сирии. А Мазар указывает на безусловные прототипы Соломонова храма в Эбле (территория Сирии, к северу от Дамаска), Мегиддо, Сихеме. Он же справедливо указывает, что зафиксированное Библией широкое применение при возведении храма ввозного кедрового дерева соответствует употреблению того же материала создателями ханаанейских и филистимлянских храмов. И там, и тут щедро применялось золото, прежде всего для облицовки — поверх кедрового дерева — внутренних помещений храма, обкладки деревянного алтаря, а также для производства многочисленных культовых принадлежностей, необходимых для богослужений, таких как ритуальный стол, светильники, блюда, чаши, кадильницы и т. д.
Ковчег завета был помещен внутрь давира. Его защищали с флангов два херувима с распростертыми крыльями. Они были вырезаны из масличного дерева и обложены золотом. Херувимы были подобны сфинксу: они имели туловище льва или быка, крылья орла и голову человека. Этот орнаментальный мотив, по определению А Мазара, подобно прочим украшениям храма — деревянным, каменным, золотым, медным, костяным — таким, как орнаментальные решетки, плоды и цветы, цепи, бордюры, изображения фантастических и реальных животных, людей, деревьев, был широко распространен в искусстве ханаанеян, финикийцев и сирийцев бронзового и железного веков. Несомненно присутствовала здесь и знаменитая финикийская резьба по слоновой кости.
Две орнаментированные медные колонны — Иа- хин и Воаз, — стоявшие у фасада Соломонова храма, были, вероятно, чисто декоративны. Изготовление этих крупных медных изделий Библия связывает с мастером Хирамом из Тира (тезкой тирского царя), который «владел способностью, искусством и уменьем выделывать всякие вещи из меди. И пришел он к царю Соломону и производил у него всякие работы» (3 Цар. 7:14). Это служит еще одним подтверждением тесных связей евреев с финикийскими ремесленными центрами, славившимися, помимо прочего, медными изделиями. Целый ряд последних перечислен в библейском описании храма и дворца Соломона (еще одного его «детища») — подставки для ритуальных чаш с большими колесами, украшенные изображениями львов, волов и херувимов, умывальники, лопатки, декоративные изображения фруктов и, наконец, «литое медное море» — большой круглый бассейн диаметром около 5 и глубиной около 2,5 метра с рельефным орнаментом, стоящий на 12 фигурах волов. Подчеркнем, что все эти данные, касающиеся Соломонова храма в Иерусалиме, как общие его параметры, так и детали, переданы библейским текстом. Но сам храм так и не раскопан и, более того, для раскопок при нынешних условиях недоступен. Это связано со специфическими трудностями археологических исследований в древних городах, где важнейшие памятники перекрыты не менее важными, принадлежащими последующим периодам. Предполагается только, что на месте Соломонова храма стоит мусульманская мечеть Харам эс-Шериф.
История со строительством храма нам интересна, в первую очередь, потому, что служит очевидным доказательством вовлеченности Израиля в орбиту экономической политики и хозяйственной деятельности Финикии. К Кеньон вообще считает, что «храм носил полностью финикийский характер». О тесных связях между двумя странами говорит и одна не совсем обычная сделка, о которой рассказывает Библия. Соломон взял взаймы у Хирама сто двадцать талантов золота и отдал ему в залог двадцать городов в земле Галилейской. Правда, эта сделка явно не устроила тирского царя. «И вышел Хирам из Тира посмотреть города, которые ему дал Соломон, и они не понравились ему. И сказал он: что это за города, которые ты, брат мой, дал мне?» (3 Цар. 9: 12,13). В этих словах звучит явная обида, финикиец рассчитывал на большее и потому не мог скрыть своего разочарования. Вполне возможно, что эта история стала причиной конфликта между Израилем и Финикией, поскольку буквально тут же сообщается, что тесть Соломона, царь Египетский, сжег город Газер, а всех Хананеев, живших в этом городе, побил. Напомним, что ханаане — это самоназвание финикийцев, поэтому набег египтян можно назвать своеобразной «акцией устрашения» для Хирама и его подданных. Фараон продемонстрировал свою полную поддержку политики израильтян в Ханаане, и Хирам счел более благоразумным не раздувать огонь неудовольствия. Более того, он послал на корабле своих мореходов, которые вместе с подданными Соломона отправились в страну Офир и, как говорит Библия, «взяли оттуда золота четыреста двадцать талантов и привезли царю Соломон» (3 Цар. 9:28). Думается, что это была обычная военная экспедиция, доход от которой пошел исключительно в казну Израиля.
Соломон прославился своей любвеобильностью. В его гареме было множество женщин из самых разных стран. Точно так же он был большим демократом в религии, допуская существование в своей стране культов разных богов. Но в кадровом вопросе Соломон был откровенным националистом и назначал на руководящие должности исключительно евреев. «Весь народ, оставшийся от Аморреев, Хеттеев, Ферезеев, [Ханаанеев], Евеев, Иевуссеев и [Гергесеев], которые были не из сынов Израилевых, детей их, оставшихся после них на земле, которых сыны Израилевы не могли истребить, Соломон сделал оброчными работниками до сего дня. Сынов же Израилевых Соломон не делал работниками, но они были его воинами, его слугами, его военачальниками и вождями его колесниц и его всадников. Вот главные приставники над работами Соломоновыми: управлявших народом, который производил работы, было пятьсот пятьдесят» (3 Цар. 9: 20–23). Нам предельно четко объясняется, как израильтяне организовывали власть в захваченных ими ханаанских городах: представители коренного населения в начальники не допускались.
Нельзя, однако, не подивиться, какие имена выбрали ближайшие сподвижники Соломона. Армией у него командовал еврей с русским именем — Ванея. Стоит только подивиться, что ни один комментатор Библии не написал об этом! Но пойдем дальше. Первосвященником у Соломона был Садок Это имя почти что совпадает с именем нашего былинного героя Садко, во всяком случае, не подлежит сомнению, что слова эти родственные. В связи с этим возникает естественный вопрос: какой народ придумал это имя первым? Разберемся вначале с нашим новгородским купцом. Современное русское слово «сад» означает участок земли, засаженный деревьями, кустами или цветами. Но у него было и более древнее значение, которое передают другие наши слова — «огород» и «город», то есть «огороженный участок земли». В английском языке слово «сад» и произносится очень похоже — «garden». На это древнее значение в нашем языке указывает слово «посад», где первый слог является приставкой. Таким образом, садом в древности называли также оседлое поселение, стан или город. В таком случае имя Садко означает попросту «горожанин». Для новгородского купца это прозвище подходит идеально. Однако оно не менее уместно и для верховного священника израильтян. В отличие от большинства евреев, занимавшихся скотоводством и кочевавших с места на место, он находился постоянно при храме, внутри города. А то, что у его имени славянские корни, нас уже не должно удивлять, кстати, как и у популярной среди евреев фамилии «Гордон».
Отдельного разговора заслуживает и имя самого царя. Оно происходит от еврейского слова «мир». Но ведь именно оно является составной частью многих славянских имен — Мирон, Мирко, Мирослав, Любомир, Звонимир, Яромир, Будимир и т. д. Подобного ряда нельзя выделить из общего набора еврейских имен. Отсюда можно заключить, что имя «Соломон» служит еврейским аналогом славянского имени «Мирон», его иноязычной «калькой».
Все эти примеры свидетельствуют, что израильтяне эпохи единого царства активно впитывали культуру своих «подданных» — ханаанеев и филистимлян. Наличие чужеродных имен у первых лиц Израиля подсказывает нам, что важным способом проникновения евреев в ханаанейские властные структуры было «растворение» в местной среде и использование псевдонимов. Там, где у израильтян недоставало военной силы, они действовали хитростью. В итоге тот или иной город завоевывался как бы изнутри, незаметно для его жителей, которые превращались из хозяев в рабов. Библия не говорит об этом напрямую, но она сохранила те обрывочные сведения, по которым мы можем в общих чертах восстановить подлинную картину событий.
