Андрей Савельев - Осколки эпохи Путина. Досье на режим
Целью этой негодяйской кампании было любым средствами выставить меня и моих детей безнравственными людьми, а себя — благородными профессионалами. Нет сомнений, что заседание Совета школы проводилось для демонстрации родителям власти администрации и «наказания» меня как депутата за активную деятельность по защите прав детей, за проект «Собрание родителей». Синхронно аналогичная ситуация сложилась и в школе № 2005 в отношении дочерей Игоря Литвененко (об этом будет сказано ниже).
Совет школы, не ставя родителей в известность, проводил в отношении несовершеннолетних детей «экзекуционные» мероприятия в виде дознания и следствия. Кто дал Совету школы основания проведения судебных заседаний? Кем была санкционирована и утверждена ответственность в виде обязательства извинения и общественного порицания (административная ответственность данного рода наказания не предусматривает)? Каким образом и на основании чего устанавливается вина?
Мне удалось добиться рассмотрения дела в Рособрнад-зоре, где была очевидна беспомощность федеральной службы и наглая нахрапистость московского Департамента. Чиновники предпочли провести встречу в агрессивной манере, игнорируя обязанность рассматривать правовую основу собственной деятельности. Особенно выделялся инспектор московских школ Э.Ф. Стародубцев, которому Департамент образования поручил всеми средствами «похоронить» дело. Поставленные мной вопросы были подменены обсуждением успеваемости моего сына и разного рода лживыми измышлениями и безосновательными утверждениями. Зачитывались разные гнусные документы, составленные против моего сына, но в руки мне эти документы не дали, предложив запросить их официально. Впоследствии оказалось, что это было лишь уловкой, чтобы затянуть дело. Мне прошлось даже подключать Генеральную прокуратуру, чтобы статус депутата и статус родителя был соблюден, а подлая документация прочитана полностью и собственными глазами.
Департамент образования Москвы и Рособрнадзор более года скрывали от меня документы, на основании которых противозаконная деятельность администрации школы № 1278 становилась очевидной. Противодействие депутатской деятельности со стороны Э.Ф.Стародубцева выразилась в отказе предоставить мне эти документы (о якобы проведенной им проверке) на совещании в Рособрназдоре (январь 2005), куда я был приглашен для рассмотрения своего обращения.
К сожалению, проверка школы Генеральной прокуратурой была фиктивной, несмотря на приглашение меня для разъяснения претензий сотрудникам прокуратуры. Все проверочные действия проводились со слов тех, чью деятельность я оценивал как противоправную. За подписью высокопоставленных чиновников Департамента образования Москвы и Рособрнадзора в органы прокуратуры поступали не только недостоверные, но и прямо клеветнические сведения, искажающие реальное положение дел в школе и относящие все претензии на мой собственный счет и на счет моей семьи. Сотрудники Департамента отрицали все зафиксированные нарушения, а статус моего обращения отказывались признавать. В связи с попытками давления на моего сына Генпрокуратура ограничилась информацией руководителю Департамента образования города Москвы «о предупреждении директора школы о недопущении подобных нарушений в дальнейшем». По представлению прокуратуры начальнику Городской инспекции Департамента образования города Москвы Стародубцеву Э.Ф. за необоснованный отказ в ознакомлении депутата с материалами проверки школы № 1287 объявлено замечание. Требования федерального законодательства доведены до сведения сотрудников Городской инспекции.
В дальнейшем прокуратура г. Москвы провела опрос детей в присутствии учителей, что полностью лишило эту проверку смысла. Когда опрос проводился в присутствии классного руководителя, публично распространявшего клевету обо мне и моем сыне, ожидать объективности выводов из такой беседы не приходится. Что должен был говорить школьник под прицелом этого карательного ока? Что он мог сказать школьник, предвкушая ответные действия руководства школы, которые были продемонстрированы на примере моего сына?
В законе «Об образовании» сказано, что под образованием понимается целенаправленный процесс воспитания и обучения в интересах человека, общества, государства. Таким образом, это не только публично-правовые вопросы, но и частноправовые. В Декларации прав ребенка 1959 года ребенок, ввиду его физической и умственной незрелости, нуждается в специальной охране и заботе. Ребенком, при этом, с точки зрения защиты его прав, считается каждый человек до достижения 18-летнего возраста (т. е. совершеннолетия). Обязанности государства по защите прав ребенка, специально закреплены в Конвенции ООН о правах ребенка 1989 г., где в частности (п. 2 ст. 2) указано, что государства-участники принимают все необходимые меры для обеспечения защиты ребенка от всех форм дискриминации или наказания _на основе статуса, деятельности, выражаемых взглядов или убеждений ребенка, родителей ребенка. Кроме того, в п. 2. ст. 3 Конвенции указано, что государства-участники обязуются обеспечить ребенку такую защиту и заботу, которые необходимы для его благополучия, принимая во внимание права и обязанности его родителей, опекунов, и с этой целью принимают все соответствующие законодательные и административные меры.
Способ решения конфликтных ситуаций, возникающих у ребенка, отражен в «Положении о комиссиях по делам несовершеннолетних», Указе Президиума Верховного Совета РСФСР от 3 июня 1967 г., действующем по сей день. Главными задачами комиссий по делам несовершеннолетних являются организация работы по предупреждению правонарушений несовершеннолетних, устройство и охрана прав несовершеннолетних, координация усилий государственных органов и общественных организаций по указанным вопросам, рассмотрение дел о правонарушениях несовершеннолетних. Ст. 17 Положения предусматривает рассмотрение дел в отношении несовершеннолетних, совершивших антиобщественные поступки. В качестве наказания комиссии по делам несовершеннолетних могут применять к несовершеннолетним следующие меры воздействия: обязать принести публичное или в иной форме извинение потерпевшему; вынести предупреждение; объявить выговор или строгий выговор и др. Только в ст. 19 указана санкция в виде вынесения общественного порицания за появление в общественных местах в пьяном виде, нарушение правил дорожного движения, что к рассматриваемому случаю не относится. Упомянутые санкции может применить комиссия по делам несовершеннолетних, но не школа и не орган общественной самодеятельности, каковым следует считать Совет школы или родительский комитет (ст. 12 ФЗ «Об общественных объединениях»), созданные помимо воли родителей. Вынесение «общественного порицания» таким образом, является прямым нарушением действующего законодательства, актом самоуправства, преступлением.
В российском законодательстве в ст. 9 ФЗ «Об основных гарантиях прав ребенка в Российской Федерации», в п. 3 указано, что обучающиеся, воспитанники образовательных учреждений, вправе самостоятельно или через выборных представителей ходатайствовать о проведении дисциплинарного расследования деятельности работников образовательных учреждений, нарушающих и ущемляющих права ребенка. Полное отсутствие желания решать вопросы иначе, чем путем бюрократического сговора, привело Департамент образования г. Москвы к пренебрежению и этой нормой закона. Расследования, несмотря на все мои усилия, не состоялось.
Со стороны Рособрнадзора и Департамента образования г. Москвы мне неоднократно сообщалось об отсутствии каких-либо противоправных действий против моего сына и дочерей Игоря Литвененко. Это была заведомая ложь, сопровождавшаяся усилением репрессий, составлением досье на детей и распространением клеветнических материалов. Организацией противоправных действий и издевательств над детьми занималась лично первый заместитель руководителя Департамента Москвы Л.Е.Курнешова. Очень логично, что эта дама — лауреат премии Президента РФ в области образования. Только таким подобные премии и могут присуждаться такой властью.
Согласно закону г. Москвы «Об уполномоченном по правам ребенка в г. Москве» от 3 октября 2001 г., Уполномоченный оказывает содействие деятельности органов власти в обеспечении прав и законных интересов ребенка, обращается в суд, или принимает участие в судебных процессах с целью защиты прав ребенка. Таким образом, по закону имеется два органа, которые могут применять в отношении ребенка какие-либо санкции: суд и комиссия по делам несовершеннолетних. Образовательное учреждение правом дознания и расследования не обладает. Школа в соответствии со своими функциями могла лишь оформить надлежащим образом факт нанесения оскорбления учащимся школы и передать дело на рассмотрение в комиссию по делам несовершеннолетних или в суд. Конечная инстанция — суд общей юрисдикции, где могут быть рассмотрены и обжалованы решения любого органа государственной власти. Однако административной ответственности подлежит лицо, достигшее к моменту совершения административного правонарушения возраста шестнадцати лет (ст. 2.3). Моему сыну к тому моменту не исполнилось 16 лет. Таким образом, в действиях администрации школы № 1287 САО г. Москвы, в частности председателя Совета школы, секретаря собрания и директора школы имелись признаки уголовно-наказуемого деяния, квалифицируемого как «самоуправство» (ст. 330 УК РФ).
