Леонид Медведко - К востоку и западу от Суэца: Закат колониализма и маневры неоколониализма на Арабском Востоке.
В следующем годовом докладе конгрессу по вопросам бюджета военного ведомства на 1980 финансовый год Г. Браун под влиянием, очевидно, нарастающего иранского кризиса, формулируя политическую стратегию США на начало 80-х годов, хотя и сделал оговорку, что США не должны играть роль «мирового полицейского» и вмешиваться во все конфликты, тем не менее подчеркнул наличие такой необходимости там, где «возникает угроза американским интересам».
Из всех районов он опять особо выделил Ближний Восток» Г. Браун заявил, что, во-первых, у США «имеются глубокие моральные и исторически обусловленные обязательства в отношении независимости и территориальной целостности Израиля»; во-вторых, Соединенные Штаты, Западная Европа и Япония во многом зависят от ближневосточной нефти. Исходя из этого, подчеркнул Г. Браун, «стабильность» на Ближнем Востоке и в районе Персидского залива «имеет существенное значение для благополучия Соединенных Штатов и западных демократий»[433].
Американские политические деятели и военные руководители неоднократно заявляли о намерении и готовности направлять боевые корабли США в «любые районы земного шара независимо от того, будут ли там вестись военные действия». Об этом говорили не только министры (Г. Браун, Дж. Шлесинджер), но и президент Дж. Картер, в частности, в своем выступлении 5 августа 1978 года на церемонии спуска на воду крейсера «Миссисипи» в Норфолке[434].
Когда же в феврале — марте 1979 года наступила развязка иранского кризиса, Совет национальной безопасности США и Комитет начальников штабов сразу же приступили к рассмотрев нию конкретных вариантов наращивания американского военно-морского присутствия на Ближнем Востоке, в районе Персидского залива и во всем бассейне Индийского океана. Именно тогда появились сообщения о намерении Пентагона создать в Индийском океане 5-й флот в составе от 15 до 50 кораблей и 2 авианосцев и выделить специальные ударные силы в виде «корпуса быстрого реагирования».
Планы создания отдельного флота в Индийском океане тоже рассматриваются в Соединенных Штатах не впервые. Этот вопрос дебатировался в 60-х и 70-х годах. Летом 1971 года в ходе дебатов в одной из комиссий палаты представителей конгресса не только обсуждался вопрос о создании отдельного командования ВМС США в зоне Индийского океана, но и было уже выдвинуто предложение о координации действий флотов США, Великобритании и Франции. Однако формирование постоянного флота в Индийском океане по ряду причин, в первую очередь по финансовым соображениям, было тогда признано нецелесообразным. С учетом увеличения расходов на строительство военных кораблей и инфляционных тенденций в экономике США создание такого специального флота в конце 1979 года оценивалось американцами суммой в пределах не менее 12— 15 миллиардов долларов[435].
21 — 22 июня 1979 года на совещании межведомственного комитета по изучению политики, состоявшемся в Белом доме, были разработаны «специальные рекомендации» президенту относительно усиления американского военного присутствия в районе Ближнего Востока и Индийского океана. Пентагону было поручено подготовить план возможного использования американских вооруженных сил в регионе, предусматривающий создание флота США постоянного базирования в Индийском океане, увеличение поставок вооружений и «более тесное военное планирование с надежными государствами региона»[436].
Что же касается проекта формирования ударных сил, или, как их еще называют, войск вмешательства на односторонней основе, то он, по свидетельству американского специалиста М. Клэра, руководящего исследовательской программой «Милитаризм и разоружение», представляет собой, по существу, «довольно старый проект создания специальных сил для вторжения в пределы иностранного государства и оккупации его территории» в случае резкого изменения там политической и военной обстановки.
На языке Пентагона, пишет М. Клэр, это означает, что они должны быть способны «проникнуть силой, подавляя вооруженное сопротивление, на занятую противником территорию, находящуюся на большом удалении». Они могут быть также использованы для «демонстрации силы» в целях запугивания враждебных держав или оказания помощи союзническому правительству либо для того, чтобы оказать поддержку регулярным силам в случае крупного столкновения. В отличие от классических сил они должны быть способны оккупировать находящуюся в руках противника территорию далеко за пределами обычного переднего края круговой обороны»[437].
Среди возможных ситуаций, при которых должны быть задействованы «силы вмешательства», рассматриваются такие варианты, как возникновение «внутренних беспорядков в жизненно важных для США районах», блокада важных путей снабжения Запада нефтью и «вторжение вражеских сил», а также два основных возможных сценария, предусматривающих как наиболее благоприятные условия, когда «какая-либо нефтедобывающая страна на Ближнем Востоке попросит о вмешательстве США», так и менее благоприятные, но более вероятные обстоятельства, когда, не дожидаясь никаких призывов, «придется быстро реагировать на прямую угрозу». Как отмечается в подготовленном исследовательским отделом Библиотеки конгресса США специальном докладе «Использование американских во- оружейных сил для обеспечения поставок нефти из Персидского залива», подобные обстоятельства, «конечно, привели бы к созданию гораздо более сложной ситуации с возможностью эскалации до всеобщей ядерной войны»[438]. Иными словами, вполне допускается возможность, что «корпус быстрого реагирования» может выступать инициатором развязывания не только локальной, но и глобальной войны.
Предполагается, что в состав создаваемого «корпуса быстрого реагирования», насчитывающего не менее 110 тысяч человек, войдут 82-я воздушно-десантная, 101-я аэромобильная дивизии, две дивизии морской пехоты, до тысячи истребителей и бомбардировщиков, около 500 транспортных самолетов, от двух до четырех соединений ВМС, включая авианосец[439]. В случае, если всех этих сил окажется недостаточно, для ведения «полувойны» могут быть выделены три пехотные дивизии, дополнительные воздушно-десантные части и подразделения коммандос, специально обученные для борьбы с партизанами, морские десантные силы, части тактической авиации. Весь контингент вмешательства, по оценке М. Клэра, может насчитывать не менее 600 тысяч военнослужащих, то есть примерно 28 процентов численности всех вооруженных сил США. На его содержание в 1980 финансовом году выделено 22 процента всего военного бюджета, что составляет 28,5 миллиарда долларов[440].
Однако Пентагон считает, что всех этих сил все же недостаточно «для обеспечения безопасности основных американских интересов за границей», а главное, они не могут быть введены в действие «в достаточно короткий срок, если потребуется реагировать на крайне опасную ситуацию в районе Персидского залива»[441]. При этом американские стратеги ссылались на развивавшиеся с необычайной быстротой события в Иране, которые привели к падению шахского режима раньше, чем успела на них отреагировать администрация Картера.
Взятые США обязательства выступать гарантом обеспечения хрупкого «мира» на Ближнем Востоке в соответствии с заключенным в марте 1979 года сепаратным египетско-израильским договором дали сторонникам наращивания американского военного присутствия в этом регионе дополнительные доводы. Теперь они получили некие «юридические» основания не только для оправдания дальнейшей гонки вооружений под предлогом сохранения «баланса» сил на Ближнем Востоке, но и для утверждения там прямого военного присутствия США под видом гаранта сохранения этого «военизированного мира». Но еще важнее этих «юридических» оснований для Пентагона было заручиться реальными «подпорками», то есть базами, на которые можно было бы опереться ври наращивании своего военного присутствия и с которых возможно было бы осуществлять постоянный контроль за всем регионом Ближнего Востока и сопредельными с ним районами, включая южные границы Советского Союза.
Для всех этих агрессивных целей США на основе подписанных с Израилем и Египтом соглашений планируют использовать как строящиеся с их помощью новые израильские базы в пустыне Негев, так и египетские базы на Синае после ухода оттуда Израиля, а также получить право на пользование их военно-морскими базами. Эти базы, писал лондонский журнал «Миддл Ист интернэшнл», будут играть главную роль при проведении совместных американо-египетских и американо-израильских военных и военно-морских учений в «районах, прилегающих к Аравийскому полуострову»[442]. Арендная плата за эти базы может выплачиваться Израилю и Египту в форме различных военных поставок. Часть из них будет использоваться для оснащения их вооруженных сил, а излишки (поскольку размеры закупаемого Израилем и некоторыми другими ближневосточными странами американского оружия явно превосходят потребности их национальной обороны) могут создать именно тот необходимый готовый арсенал, который потребуется при развертывании перебрасываемых в этот район американских сил вторжения. По свидетельству израильской газеты «Едиот ахронот», Тель-Авив уже заранее дал согласие предоставить для использования американцами в зоне Персидского залива имеющиеся у него запасы оружия и боевой техники для того, чтобы формируемому в США «корпусу быстрого реагирования» не нужно было доставлять их из-за океана.
