Николай Грязнов - Золоченные купола демократии
Также гражданское общество прямым голосованием избирает государственного лидера (государя), который является высшим органом исполнительной власти. По его представлению законодательная ассамблея назначает (и отправляет в отставку) главу правительства (правителя), в функции которого входит экономическая политика государства, сбор налогов и исполнение бюджета. Использование русской терминологии подчеркивает тот факт, что структура государства не копируется с иностранных образцов, а формируется самостоятельно. Остановившаяся в развитии политическая система демократического строя не может являться образцом для нации, взявшей курс на выход из тупика социального устройства.
Законодательная ассамблея также выбирает председателя государственного банка, отвечающего за эмиссионную политику, и верховный суд страны. В первом случае кандидатуры предлагает правитель, который в своем выборе учитывает результаты рейтингового голосования специалистов гражданского общества. Именно рейтинговые голосования в социократическом обществе и составят технологический базис реализации технократических процедур. При выборе председателя государственного банка наибольшим весом будет обладать мнение экономистов, а при выборе членов верховного суда – юристов.
Независимость судебной власти обеспечивается тем, что законодательная ассамблея может лишь избрать члена верховного суда, но не имеет права отправить его в отставку. Верховный суд самостоятельно выбирает председателя и его заместителя. В случае отсутствия согласия между членами Верховного суда к концу отведенного законом срока на выборы его руководителей, они определяются автоматически по рейтингу правящей партии. Член Верховного суда может быть отправлен в отставку только решением Верховного суда по предложению его председателя или самого члена. Сам председатель может быть отправлен в отставку только решением государя по представлению Совета старейшин.
При социократии особое внимание уделяется организации информационной власти, учитывая ее ключевое значение в вопросе формирования общественного мнения. Средства массовой информации делятся на три категории: общественные, государственные и независимые. К общественным относятся телевизионные и радиовещательные каналы, а также периодические печатные издания, владельцами которых являются законодательная ассамблея, совет старейшин или любой другой орган общественной власти. Независимыми являются средства массовой информации, контрольный пакет в которых принадлежит частным лицам. Государство не имеет права занимать более половины телевизионных или радиовещательных каналов.
Конкуренция между независимыми претендентами на вещание осуществляется путем открытого конкурса с учетом общественного мнения, выражаемого в форме рейтингов каналов. Учет мнения меньшинства будет осуществляться за счет ограничения возможностей членов гражданского общества на число поддерживаемых каналов. Более подробно этот метод будет описан в главе, посвященной современным технологиям реализации общественного управления. Простейший подход к учету мнения меньшинства за счет деления голоса приведет к тому, что 90% граждан с одной гражданской позицией получат 9 каналов, в то время как 10% с другой – 1 канал. При нынешнем числе кабельных каналов подобный подход обеспечит собственным средством массовой информации даже аудиторию единомышленников с относительной численностью менее 1 процента.
Независимость средств массовой информации (в том числе, и общественных, и государственных) не предполагает бесконтрольность. В своей деятельности они обязаны соблюдать и законность, и нравственность. Более того, чтобы претендовать на льготы и дотации со стороны государственного бюджета, средства вещания всех типов должны в открытой печати указывать все источники своих доходов. Под особым контролем должна находиться заказная политическая реклама, как позитивной, так и негативной направленности. Никто не запрещает критиковать действия властей любых уровней, но зрители, слушатели и читатели в открытом обществе имеют право знать заказчиков. Анонимность критики в нравственном измерении социократического строя считается эквивалентом выстрела в спину из-за угла. Впрочем, этические вопросы при социократии имеет смысл рассмотреть отдельно.
Глава 12. Белые перчатки ассенизатора
Анализ нравственных аспектов в процессах общественного управления целесообразно начать с разбора общепринятого представления о том, что «политика – дело грязное». Его придумали те мошенники, которые, добравшись до руля и поставив собственные интересы выше общественных, решили окунуть в грязь всех находящихся у власти, чтобы самим сильно не выделяться на их фоне. Действительно, как можно обвинять в аморальном поведении «борцов за демократию» из американской администрации, если все остальные политики не чище их, зато гораздо беднее и слабее.
В России проблема снисходительного отношения к непорядочности властителей усугубляется массовым отчуждением населения от процессов управления. Последствия этого, отчасти добровольного, отчасти насильственного, явления выражаются в отрицательном отношении народа не только к руководству любого уровня (ты – начальник, я – дурак; я – начальник, ты – дурак), но и к законам (хочешь заставить русского спрыгнуть с моста – нарисуй плакат, запрещающий прыгать). Что можно получить в итоге такого подхода, просуществовавшего в течение многих поколений (ни коммунисты, ни демократы не смогли восстановить окончательно разрушенное революциями уважение к власти)? Правильно, получаем положение, при котором строгость законов компенсируется необязательностью их исполнения.
Неужели при таком отношении народа к законам и власти, кто-нибудь всерьез надеется, что в думу или правительство устремятся умные и порядочные граждане? Зачем? Чтобы тебя все равно считали вором и жуликом, а созданные тобой продуманные и тщательно выверенные законы никто даже и не собирался исполнять? Вот и получается, что, по меньшей мере, в отношении России верно утверждение о том, что каждый народ имеет то правительство, которого заслуживает. О думе даже говорить не стоит, ее недаром называют представительской властью, там мы наблюдаем народ во всей его красе, как в зеркале. В идеале это зеркало должно было быть вогнутым, фокусирующим, концентрирующим наверх все самое лучшее, самое светлое и самое мудрое.
К сожалению, помимо правильного механизма отбора, при выборной процедуре требующего определенного уровня политической культуры электората, требуется еще и корректная мотивация потенциальных кандидатов в народные представители. С существующим отношением народа к законам не приходиться рассчитывать на высокую эффективность отбора элиты. Зеркало в нашем случае получается откровенно кривым, легче всего в законодатели попасть так называемым «медийным» людям: шутам, балагурам, клоунам.
Как часто мы произносим набившую оскомину фразу о двух бедах России, не задумываясь о глубине пропасти, которую она распахивает перед нами. Никто из говорящих, как правило, не имеет в виду себя или своих собеседников, а зря. Никогда не вредно примерить на себя платье, сшитое для постороннего. Как ни обидно это признавать, но главная беда России – не дураки, сидящие в высоких кабинетах, а дураки, их туда посадившие. Более того, представители интеллектуальной элиты, которые с удовольствием вспоминая о двух бедах России, оставляют себя за скобками, в первую очередь как раз и являются самой серьезной проблемой страны, на уровне стихийного бедствия. Дело в том, что от их понимания собственной ограниченности судьба страны зависит существенно сильнее, чем от самомнения обывателя.
Человек – существо общественное, самым страшным наказанием для него является даже не мучения, а изоляция от общества, многие предпочтут смерть общественному проклятию. Основой гражданского общества является общественный договор, позволяющий государству удерживать граждан от действий по разрушению взаимного доверия. Самым страшным преступлением является преступление против общества, а не против личности, поскольку в этом случае страдают многие. В России же со стародавних времен государственный преступник воспринимается этакой помесью Робин Гуда с Дон Кихотом. Достаточно вспомнить столь популярное в среде интеллектуалов высказывание Томаса Карлейля: «Всякую революцию задумывают романтики, осуществляют фанатики, а пользуются ее плодами отпетые негодяи».
Нет никакой романтики в революции, если перемены назрели, они протекают эволюционным путем в стиле «Я устал, я ухожу». Революции задумывают подлецы, осуществляют дураки, а плодов у революций не бывает, только смерть и разруха. Чтобы у России появилось будущее, ее интеллектуальная элита должна изменить отношение к власти и революционному экстремизму. Идеального строя не будет никогда, никто не требует любить или даже уважать правительство, но граждане должны научиться почитать закон и порядок.
