Михаил Зуев-Ордынец - Всемирный следопыт, 1929 № 08

Хозяйство смотрительши гибло у нее на глазах. Она вопила как полоумная.

Тем временем Магометка выхватил из рук смотрительши кочергу и решительно устремился на собак, терзавших окровавленную тушу поросенка. Неистово размахивая кочергой, киргиз уже нанес два страшных удара. Две тощих собаки упали к его ногам с раздробленным черепом, но в этот момент подоспел рыжий хорт с налитыми кровью сверкающими глазами. Зло огрызнулся он на киргиза и, щелкнув острыми клыками, мертвой хваткой впился в деревянную рукоятку кочерги. Пока Магометка пытался выдернуть кочергу из крепко зажатой пасти хорта, несколько собак, захлебываясь от злости, наскочили на киргиза и вцепились ему в ноги. Магометка взвизгнул от боли и выпустил из рук кочергу. Теперь он был безоружен. Собаки прыгали вокруг него, стараясь вцепиться в горло, куснуть в лицо. Отчаянно отбиваясь от наседавших собак, Магометка пятился назад. Руки и ноги его были искусаны.

Неожиданно для себя он очутился возле лестницы, ведущей в башню. На ступеньках уже стояла Марья Ивановна. Она пронзительно кричала, отбиваясь от двух псов, которые рвали ее фартук и платье. Одним прыжком очутился киргиз на лестнице, втолкнул в дверь башни смотрительшу и сам последовал за нею, быстро захлопнув за собою тяжелую дверь. Задыхаясь и еле переводя дух, смотрительша и сторож мигом очутились наверху башни, на высоком балкончике.

Двор был полон собак. Большие, малые, черные, белые, рыжие, пестрые — все они были до того худы, что походили на скелеты, обтянутые кожей. Шерсть клочьями свисала с них. Несколько псов царапались лапами в дверь башни и громко скулили. Другие дрались возле мусорного ящика, отбивая друг у друга кухонные отбросы и кости. Десятка два сидели под стеною и облизываясь не спускали жадных глаз с Мурыськи, которой удалось спастись, вскарабкавшись на стену. Кошка дрожала всем телом и, горбя спину, испуганно глядела на своих преследователей.

Посреди двора ощетинившись сидел рыжий xopт. Он завладел головой поросенка и с глухим рычанием обгладывал ее на глазах у своих собратьев, которые видимо не решались к нему подойти.

Широко раскрытыми глазами оглядывала Марья Ивановна двор маяка. Все случилось так быстро и неожиданно, что она только теперь начинала приходить в себя, еще не веря глазам. Она чувствовала острую боль в ноге ниже колена; чулок, мокрый и теплый, прилипал к ноге.

«Лида!.. — вдруг пронеслось в голове Марьи Ивановны. — Где Лида?..»

Смотрительша оглянулась. Рядом с ней сидел Магометка. Лицо его сморщено от боли. Он стонал. В окровавленных пальцах киргиз держал грязный лоскут, которым пытался перевязать страшную рваную рану на ноге. Лиды не было рядом. Смотрительша провела рукой по лбу и тут только вспомнила, что слепая осталась в доме. Чтобы попасть из башни в домик смотрителя, нужно было пройти с полсотни шагов через двор, полный свирепых собак. Одного взгляда на них было достаточно, чтобы понять все безумие такой попытки.

Марья Ивановна содрогнулась, перевела взгляд на домик и в то же мгновение увидела дочь, которая вдруг появилась за наружной стеклянной дверью домика. Мгновение — и стеклянная дверь распахнулась. Слепая остановилась на пороге.

— Лида!.. Назад!.. Скорее, скорее!.. — пронзительно закричала Марья Ивановна, в ужасе хватаясь руками за голову.

V. Пленники собак

Когда смотрительша покинула Лиду, чтобы прогнать забежавшую во двор собачонку, девушка осталась одна сидеть у окна. Она слышала, как ее мать бранила Магометку, и тотчас же вслед за этим началось что-то ужасное, чего Лида не понимала. Слепая услышала отчаянный гам, разом наполнивший весь двор.

Сильно забилось сердце у Лиды. Она вскочила. Сперва ей показалось, будто во двор ворвались разбойники. Но нет. Люди не могли так рычать, хрипеть и визжать. То были какие-то неведомые ужасные существа. До слуха Лиды донесся пронзительный душераздирающий вопль ее матери. Кровь застыла в жилах слепой девушки — такой вопль мог вырваться только из груди умирающего.

«Неужели… Неужели убита?!..»

Бледная, трясущаяся, стояла Лида перед раскрытым окном, схватившись рукой за сердце. По звукам, доносившимся со двора, она постепенно угадывала, что за существа напали на маяк. Лиде живо вспомнился рассказ Магометки о виденных им в степи собаках.

— Магометка! — крикнула Лида в окно.

Никто не ответил ей. Лишь чьи-то когти царапались под окном. «Неужели и Магомет погиб, загрызенный собаками?..»

Возня во дворе стала стихать. Только в той стороне, где находился мусорный яецик, Лида слышала теперь грызню.

«Жива ли мама?.. Жив ли Магометка?.. Почему они не идут ко мне? Быть может, они еще живы, но изранены…»

— Мама! — снова позвала Лида, и снова вместо ответа чьи-то когти бешено зацарапали стену под самым окном.

Холодный пот выступил на лбу девушки. «Уйти, бежать подальше в степь от этого страшного места!..»

Ощупью пробралась Лида до стеклянной двери и порывисто распахнула ее.

— Лида! Назад! — услышала она пронзительный крик матери.

Слепая сразу поняла по направлению звуков, что ее мать была на балконе башни.

— Скорее назад!.. Двор полон собак! Они увидели тебя! Скорее! — кричала смотрительша.

— Назад, назад!.. — донесся с балкона и голос Магометки.

В то же мгновение Лида услышала звуки чьих-то легких торопливых скачков, которые быстро приближались к ней. Слепая сразу поняла все и, быстро отступив, с шумом захлопнула дверь перед самой мордой громадной мохнатой собаки.

Девушка вздохнула с облегчением. Мать и Магометка были живы. Теперь она отдавала себе ясный отчет во всем случившемся и поняла, что она будет отрезана от матери и Магометки до тех пор, пока собак не прогонят со двора, или же они сами не покинут маяк. Она повернула назад и направилась обратно в столовую.

Пройдя несколько шагов по коридору, Лида вздрогнула и остановилась как вкопанная. Громкий звон разбитой посуды раздался в кухне, и вслед за этим там поднялось что-то невообразимое. С грохотом полетели на пол кастрюли, сковородки, горшки, раздалось хриплое злобное рычание и неистовый визг дерущихся собак. Привлеченные запахом жареной баранины, псы ворвались в кухню с заднего крыльца. Лида слышала, как они скреблись лапами в чулан, где висел окорок.

Слепая быстро подбежала к двери в столовую. Собаки хозяйничали уже и там, добравшись до ковриги хлеба, из-за которой у них теперь шла жестокая драка. С грохотом летели на пол стулья и посуда. Девушка порывисто захлопнула дверь в столовую. Весь дом был во власти собак. В распоряжении Лиды оставался только небольшой коридорчик, сени да чердак, куда можно было проникнуть по узенькой лесенке из сеней.

Уже более месяца бродили собаки по степи. За это время они лишь изредка находили себе скудное пропитание, и многие из них погибли от истощения. Некогда ручные, эти животные под влиянием продолжительного голода превратились в жестоких хищников, готовых растерзать все живое, лишь бы утолить голод. Смутно просыпался в собаках инстинкт их диких предков. Он как бы подсказывал им, что, собравшись в большую стаю, они легче добудут себе пропитание. В стае они становились бесстрашными.

Несколько кур, цесарок и поросенок, которых пожрали собаки, не могли утолить их бешеного голода. Собаки чуяли, что на дворе маяка для них есть еще чем поживиться. В домике смотрителя из-под двери чулана исходил острый дразнящий запах ветчины. На дворе возле погреба пахло свежей бараниной. Наконец на карнизе стены сидела дрожащая от страха кошка. При виде ее каждая собака приходила в волнение, надеясь и предвкушая, что кошка достанется именно ей… И вот проходил час за часом, собаки рыскали по всем уголкам в поисках съестного и не думали уходить со двора.

Солнце спускалось к горизонту, а смотрительша и Магометка попрежнему находились на балкончике башни. Марья Ивановна видела, что собаки проникли в домик, и чрезвычайно беспокоилась за дочь, которую больше не видела с тех пор, как та скрылась за стеклянной дверью. Помимо дочери смотрительшу сильно волновала судьба ее мужа. Он должен был вернуться вечером. Смотритель был безоружен, а собаки не уходили со двора, некоторые из них рыскали в степи неподалеку от ворот. Не было сомнения в том, что они набросятся на него, лишь только он покажется во дворе…

Тем временем Магометка кое-как перевязал при помощи Марьи Ивановны свои раны. Киргиз не мог примириться с мыслью, что он находится во власти собак. К тому же он чувствовал себя кругом виноватым во всем происшедшем, так как не запер во-время ворот.

— Эх, винтовка… винтовка надо! — говорил он. — Я стреляй, я убей и прогони собак со двора!..

— Будет зря болтать! — с горечью отвечала смотрительша. — Сам знаешь, что винтовка находится на квартире в сенях. Попробуй, достань ее теперь.